[reco]

KrasavA

Примитивно что ли.

Дык, на то и рассчитано, узнаваемость однако. Зато в другом контексте.

Речь Анубиса тоже не блещет оригинальностью. Нет интересных или просто характерных египетских слов. Нет старой лексики, нет каких-то особенных движений божества. Слишком просто.

М-да? У него особый порядок построения предложений, немного похожий на Йоду. Какие египетские слова? Для Артема всё предстает обычным, тот же источник света - электрическая лампа, хотя на самом деле это невозможно. Он воспринимает речь божества максимально узнаваемо для себя. Бог должен выражаться ПОНЯТНО, иначе он не бог, а замудренный божок. Как-то так...

Начинается раздражающее разжёвывание

Согласен, убрал.

Скучающий на посту стражник - банально. И так известно, что ему там заняться нечем. Придумал бы более оригинальную историю, чтобы читатель потом с жаждой листал книгу в надежде ещё раз встретить этого героя)

Ну, опять. Штампы тем и хороши, потому что УЗНАВАЕМЫ. А чем еще на посту стражнику заниматься? И дальше в тексте не будет его, не надо читателю его жаждать) Я ввёл перса только для того, чтобы показать каким Артем вышел из пирамиды глазами стороннего наблюдателя. Ладно, для тебя я в этом отрывке еще его оставлю)
Спасибо, Красавушка, за критику.
Линолеум
Первое - согласен, убрал. Второе - не понял, чем частица БЫ помешала. Спасибо за интерес к моему творчеству.

Очередной отрывок, сил закончить главу не хватило)

Скрытый текст - дальше:

* * *
Отражение Сандор. Египет. Каир.

Полицейские молчали всю дорогу, но Артем чувствовал на себе их осторожные взгляды. Да и препроводили его в патрульный джип с таким почтением, словно из пирамиды вылез не русский художник, а Тутмос Третий собственной персоной. Неужели общение с Анубисом так преображает человека, что остальные люди готовы беспрекословно исполнять его требования? Было бы здорово! Но Артем не очень-то обольщался на этот счет. Он выучил арабский, в этом нет никаких сомнений, но более никаких изменений в себе не чувствовал, лишь немного щипало глаза. Возможно, после встречи с Повелителем мертвых его окружает какая-то властная аура, воспринимаемая остальными, но вряд ли это навсегда. Точнее может сказать только Клод. В конце концов именно он послал его сюда!
А ведь риск был нешуточный, теперь Артем понимал это. И пятна крови в тоннеле никакая ни бутафория для запугивания новичков. И Мирам не зря дал ему сюрикен. Хм, Мирам, так ведь он… «Как я раньше этого не понял? – спросил себя Артем. – Ведь все признаки на лицо! Неужели можно быть таким слепым?».
После преодоления дороги мертвых с глаз точно спала пелена. Артем различал далекие еще дома пригорода Каира, но не это было главное в подарке Анубиса. Внутренний взгляд – вот истинная ценность! Он стал острее, юноша теперь понимал мотивы и поступки людей, недоступные для него ранее; видел ложь, принимаемую раньше за правду, и мог при желании заглянуть в самую суть вещей, окружающих его.
Вот, например, водитель. Если верить бейджу, зовут Саид Хальми. Пожилой полицейский, который носит дорогие часы, но охраняет заброшенную пирамиду – следовательно, не гнушается мелкого мошенничества. Косится на него так, точно он не впервые встреченный иностранец, а как минимум президент Египта, однако, во взгляде проскальзывает и еще что-то, какое-то затаенное презрение, направленное, скорее всего, на всех приезжих.
- Послушайте, ведь ваша страна живет за счет туристов, почему же они так вам не нравятся? – спросил Артем, желая проверить догадку.
Полицейский едва не подпрыгнул и тут же начал заверять, что любит всех иностранцев чуть ли не как родных братьев, но юный дуал видел, что оказался прав, а оправдывается Хальми только из-за страха перед ним – вышедшим из пирамиды непонятным человеком, над которым еще витает легкий аромат могильного тлена. Прозрел Артем и в другом. Похоже, Клод посылал его на верную смерть, он надеялся, но не верил в успех младшего компаньона! Почему же тогда настоял на испытании?
- Вон там, видите колонны? – спросил Артем, заметив памятный ориентир. – Как не видите? Ну, не важно. Нам туда.
Водитель послушно направил джип в указанную сторону, благо широкие колеса шли по барханам, точно по асфальту. Вскоре показалась статуя человека-волка, по пояс занесенная песком. Хальми вновь уважительно покосился на Артема.
- Я выйду здесь, - сказал Любимов. – Спасибо вам.
- Рад служить, амир, - пробормотал Саид, предупредительно распахнув дверь.
Да за кого они его принимают? Как бы там не было, сейчас они удивятся еще больше, подумал Артем и пошел к домам. Обшарпанные стены тянулись сплошным забором, но вот и разрыв, а в нём тупик, служащий местным свалкой. Юноша оглянулся – полицейских скрыл угол здания. Нужный камень нашелся быстро, в стене отворился тёмный лаз, откуда пахнуло ароматом кофе. Артём улыбнулся и вступил в проход. Дверь за ним тут же закрылась. Фараон вышел из камня и в камень же вернулся.
Зрение обострилось настолько, что темнота уже не служила помехой. Бойница пустовала, как и коридор, ведущий в комнату. Совсем от рук отбились, хмыкнул Артем. Он миновал склад и заглянул в неприметную дверь. Мирам возился у плитки, больше в комнате никого не было. Артем затаил дыхание и переступил порог. Слуга повернулся так стремительно, что даже для зрения дуала движение выглядело смазанным из-за его быстроты. В руке Мирам держал взведенный «глок».
- Артьём! Живой!
- Да что со мной сделается?
Слуга так стиснул в объятиях, что юноша только укрепился в своей догадке. Мирам крутанул его и осторожно поставил на пол.
- Извини.
- Я тоже рад тебя видеть. Может сейчас и неподходящий момент, но ответь, пожалуйста: ты голем?
Мирам кивнул.
- Был им. Господин Вобер освободил меня.
- Ага! Кстати, где он сам?
- Всё ждёт твоего возвращения в подземелье. Я как раз собирался отнести ему кофе.
- Так пойдём, обрадуем его. Простудится еще.
В лифте Мирам смотрел на Артема такими счастливыми глазами, что ему стало неловко.
- Спасибо за сюрикен.
- Пригодился?
- Еще как!
Слуга вновь расплылся в улыбке. Лифт остановился. Артем прижал палец к губам и тихо спустился по ступенькам. Закутавшись в плед, Вобер сидел перед самым входом в тоннель и всматривался в темноту, которую безуспешно старались разогнать висевшие на стене керосиновые лампы. Стараясь не дышать, юноша подкрался к другу и, картинно уставившись на далекую дверь, спросил:
- Ну как? Еще никто не выходил?
* * *