Экзистенциональная одержимость безумием
– Ничего не надо бояться кроме Бога. Чтобы он для вас не значил.
– Для меня Бог – это болезнь.
– Поэтому через болезнь мы можем достичь Бога.
“Между женщинами нет ничего общего кроме менструации”
Самое поразительное, что узнать про этот потрясающий по глубине и воздействию фильм довелось совершенно случайно. Это один из тех примеров, когда жанровые признаки проявляются условно и не перетягивают фильм в какую-то одну сторону. Это и драма, и фильм ужасов и глубокая многоплановая история о коллапсе семейных отношений. Не уверен, что многие будут разделять подобный восторг, но даже при негативном отношение к содержанию и демонстрационной жестокости, неоспоримые достоинства фильма видны невооруженным взглядом.
Эффект фильма настигает зрителя сразу же после начала просмотра. Этому не мешает ни медитативное начало, ни большое количество диалоговых сцен, ни классическое построение сюжета, при котором события развиваются последовательно с постепенно нарастающей динамикой. Захват зрителя в водоворот событий происходит не из-за масштаба и динамики происходящего, а из-за потрясающей постановки картины, выражающейся в четкой режиссуре и гениальной операторской работы даже в обыденных и спокойных сценах. Пускать слюни приходится не только от долгих планов, но и от бешено несущейся по кругу камеры. После этого становится понятно, что даже если в фильме ничего не будет происходить, интерес от этого не сможет быстро улетучиться. Если такое начало фильма можно назвать неспешным, то это одно из лучших неспешных начал, которые довелось встречать.
Постепенно, режиссер подогревает интерес, зарождая сюжетную интригу и сталкивая персонажей в ожесточенных спорах. Спустя какое-то время актеры выдают по-настоящему сильную игру, близкую к экспрессивному безумию, окончательно убеждая зрителя в состоятельности этого фильма. Уже через полчаса можно с легкостью записываться в поклонники этой ленты и радоваться, что довелось её вообще увидеть. Но режиссер не останавливается на достигнутом и продолжает закручивать и без того бурлящую воронку. Сюжет становится все загадочней, ракурсы – все длиннее, постановка этих сцен – сложнее, игра актеров – все экспрессивнее. Прежний восторг возрастает в стократ и готов подобием прорвавшейся лавины обрушиться на сознание зрителя, самозабвенно пускающего слюни от каждого ракурса, каждой сцены и каждого диалога.
Основной костяк фильма, при неоспоримом достоинстве всего остального, держится на актерах. И тут нельзя не отметить поразительную игру Сэма Нила, завораживающего своей злобой и раздражительностью не менее Джека Николсона из «Сияния». Говоря честно, я от него такого не ожидал. Памятуя о его более поздних фильмах, в которых он с равной степенью успешности воплощал на экране своих персонажей, перед просмотром ждешь его обыденной игры, с поправкой на более молодой возраст. Но спустя какое-то время, становится ясно, что все новые роли бледнеют перед его игрой здесь так же, как бревно перед мимом. Не менее, и даже более, заметно отыграла Изабель Аджани. Не удивительно, что за эту роль она удостоилась наград сразу на трех кинофестивалей, включая Сезар. И если её игра и кажется излишне экспрессивной и наигранной во время семейных ссор, то подобное ощущение бесследно развеивается после сцены в тоннеле. Все то безудержное безумие, отыгранное её в этом эпизоде, в обычной обстановке и на репетициях скорее походили бы на уроки раскрепощения и вызывали бы скорее веселье, чем ужас, но в купе с атмосферой фильма, эти моменты воспринимаются серьезно и весьма пугающе.
Наиболее сильно такая игра воспринимается в сплаве с постановкой сцен, которая не сводится к произношению актеров своих реплик в то время, пока их снимает несколько камер с разных углов. Используя долгие ракурсы и сложные движения камер, режиссер просто нуждался в качественной игре и доскональной подготовке, наличие которых позволяло режиссеру не разбивать дубли на множество мелких частей и как мозаику подбирать наиболее удачные части сцены. Некоторые сцены актеры отыгрывали от начала и до конца без передышки и перерывов. Хотя бы за это к фильму можно относиться с уважением.
Не менее внушающим мастерством отмечен сценарий картины, начавшийся как семейная драма. Фильм посмотрен по классической схеме саспенса, и планомерно погружает зрителя в безумные фантазии автора. В первой половине нет ни намека на фантастические элементы, которые постепенно выходят на первый план. Но даже при их наличии, «Одержимую» можно воспринимать не фильмом ужасов, а аллегорией семейных отношений. Центральная часть сюжета строится на отношении Марка и Анны, брак которых начинает трещать по швам. Марк беснуется оттого, что Анна находит утешение на стороне. Показывая весь ужас и страдания обоих супругов, фильм не упускает из вида их сына, на которого проблема наваливается еще большим грузом. Фантастический элемент и созданный Анной монстр воспринимается как сгусток материализованного желания. Она создала себе идеального любовника, наделив чертами своего мужа, и избавив от его недостатков. Для неё он является Богом, как нечто недостижимое к чему, тем не менее, стремишься. Её попытка построить семейные отношения на пепелище разрушенной любви напоминает стремление восстановить распавшуюся семью, заменив недостойного мужа идеализированной его копией.
При просмотре фильма нередко возникают ассоциации с «Сиянием» Кубрика, отличающимся настолько же потрясающей операторской и актерской работой, или «Антихристом» фон Триера, в которых рассматривается коллапс семейных отношений. Своим же эстетическим наполнением он ближе к ранним фильмам Дэвида Кроненберга, в которых соития человека и потустороннего раскрывается с неизменным размахом и выдержкой. Одной сцены совокупления главной героини со своим “любовником” достаточно, чтобы появились такие ассоциации. К тому же, фильмы Кроненберга строятся по похожему принципу постепенно заволакивающего безумия.
Единственно, что выступает противовесом всех восторженным эпитетов, это чрезмерная жестокость, наполняющая фильм. При его просмотре становится ясно, что не зря директор публичных преследований Великобритании включил его в список самых мерзких фильмов. Хотя это может оказаться препятствием лишь для тех, у кого ярко выраженная аллергия на насилие, которое по современным меркам не кажется таким уж запредельным. А поклонников фильмов ужасов это вообще не остановит.
Перед нами фильм-загадка, фильм-оргазм, вводящий в состояние экстаза, как затягивающим сюжетом, так и проникновенной игрой главных актеров. Жулавский умело манипулирует эмоциями зрителя, то доводя ситуацию до абсурда, то нагнетая загадочности. Легкая недосказанность не идет ему во вред. На всем протяжение фильма режиссер разбросал ключи к пониманию сюжетных ходов в качестве диалогов и образов, что требует особого внимания к деталям. И за все этого хочется выразить режиссеру искреннюю благодарность. Это поистине великолепный фильм!
100 %
Гениальный драматический хоррор
В пасти безумия
Фильм полон переживаний и экспрессии, которая захлестывает не только персонажей, но и зрителей. Многие сцены ходят на грани сумасшествия и полны избыточного насилия. Жулавский дает выход гневу и вводит зрителя в легкое состояние прострации. Вот наиболее запоминающиеся моменты: