Помнится, еще десятилетие назад, можно было зайти в такое невзрачное заведение, как Видеосалон. Комнатушка часто метров пять на пять уставлена кассетами (да, еще кассетами: с появлением двд видеосалон у нас в городе просуществовал года полтора-два перед наступлением клинической смерти), как пещера яйцами чужих в фильме Джеймса Кэмерона. К слову, начало линейки («Чужой» Ридли Скотта и «Чужие» Кэмерона) попадают во временные рамки Видеосалонья.
Фильмы со Сталлоне и Шварценеггером, Харрисоном Фордом и Марлоном Брандо пользовались популярность благодаря участию в картинах звезд первой величины. Часто без выдающегося актерского мастерства. В те же времена самым узнаваемым режиссером был Стивен Спилберг. Да, улыбающийся в неизменную бороду режиссер в кепке.
Выходцы из эпохи видеосалонов – Квентин Тарантино и Кевин Смит. Первый снимает кино, вытягивая всю пленку из старых кассет, которые многие и смотреть бы не стали: «Бесславные ублюдки», «Чертова дюжина» и ряд других картин, перемолотых в мясорубке модели Квентин-2009 послужили фаршем для «Бесславных ублюдков» (или «Бесславных ублютков» - в названии допущены грамматические ошибки). «Наше все» Кевин Смит – это не узкий бытописатель одной когорты с Гаем Ричи, которого тоже можно приписать к «детям» славной кассетной эпохи, а ироничный документалист с фантазией сценаристов трешовых фильмов. Когда герои фильмов Валерии Гай Германики вырастут, если бы они были американцами, они стали бы одним из образов в галерее Кевина Смита и его приукрашенной вселенной Джея и Молчаливого Боба.
В чем же феномен ушедшей в прошлое эпохи видеосалона, когда роль главного актера выходила далеко за рамки картины, практически как в годы первых кинотеатров?
Ведь сейчас, появись на новый Дольф Лундгрен, вряд ли ему бы удалось достигнуть тех высот (пуская не самой выдающейся актерской карьеры), которых он достиг в свое время.
Какие вообще воспоминания из тех времен возникают при виде видеокассеты и упоминании полузагадочного «видеосалон»?