[Adsumus]

Закат оросил бескрайние заснеженные просторы багрянцем.
Длинные тени щупальцами раскачивались, тянулись прочь от лысых деревьев.
Мороз трещал, звенел в кристально чистом воздухе, лишь редкий порыв ветра запевал реквием отходящему дню.
Полковник считал надгробия, успокаивая расшатанные нервы.
Подходило к концу второе февраля, а Черноводье было всё так же далеко, как и утром.

Незнакомец, приближающийся со стороны леса, нарочно громко хрустел сапогами по сугробам, чтобы заранее дать знать о своём прибытии. Вероятно, ему не впервой приходилось общаться с подозрительными и недоверчивыми вооружёнными людьми.
- Привет бригаде! – мужик с показной весёлостью махнул рукой. В голосе, однако, ощущалось напряжение, что он отчаянно старался скрыть.
Республиканцы настороженно разглядывали пришельца. Тот был обряжен в совершенно дивный, с бору по сосенке собранный костюм. Из огромных крестьянских валенок, явно больших ему, тянулись сизые онучи, неплотно облегающие офицерские республиканские галифе. Потёртый тулуп – такой мог принадлежать мелкому торговцу – был оснащён множеством самостоятельно нашитых карманов. Многие из них топорщились, наполненные. А кожаный шлем, помахивающий лихими ушами, легко мог быть бы признан собственностью одного из авиаторов Его Императорского Величества воздушно-военных сил.
За спиной его висела винтовка с примкнутым штыком. Пришелец всем своим видом старался продемонстрировать, что пользоваться ею он в ближайшее время не собирается.
- Так, други, давайте без шуток-прибауток, на то времени нет. Вы тута люди случайные, и я не больно-то здешний. Вы куда-то – плевать мне, куда – путь-дорогу держите, и я смотаться не прочь. И до главности – вы без мое помощи сконаете, и мне тяжко придётся.
Значицца, слушайте, а вопросы потом задавайте, коль будут такие.
Савва из Глинок – весёлый парень был, удалой, и не дурак. Я говорю – был – не потому, что нету его боле, а потому, что испортился парень, сгнил, как кочерыжка.
Как война закончилась – собрал он удальцов, каких есть, что по домам расходиться не хотели, или не было, куда. Стволы-то у нас остались, а у сельских нет, смекаете? В общем, славно мы погуляли!
Мы были братством, командой! Какая на сёлах не оставалась у кого заначка – всё к нам перекочевало, в депо. Савва его «базой» кличет. Вы ж видали рельсу на восход? Там тоннель, за ним – подземелье. В войну, Мать-Республика бронепоезды облаштовывала, хе-хе…В общем, мы ужо и брезговали дрянью всякой – жемчугом там, кораллой, монистами. Нам бы серебро честное до Черноводья дотащить на брюхе, а там – кому как карта ляжет. Мечта у меня была такая, а вишь ты…
В общем, мразь всяческая по провенции давно расползлась, не удивишь этим никого уж. Я не знаю, рябята, что оно такое… - тут мужика передёрнуло от нескрываемого ужаса - …не знаю, а только лучше подальше от всего этого держаться. Твари опасные, быстрее, сильнее, хитрее человека. Хоть что-то одно из. Порой, мы их отстреливали, а чаще – просто огонь распаляли. Огня они как смерти боятся!
В общем, никому и в голову не приходило, что они на что-то годны. Но Савва, как я уже сказал, весёлый парень был. Однажды – с месяц назад – нашёл он дрянь такую в снегах, склизкую – да, вы знаете, сами их сегодня целый выводок сгубили. А тогда, она одна такая была.
Жратвы у нас хватало – не деревня, чай, а мразь больно уж жалостно смотрелась, вот Савва и давай её откармливать. Он кормит, мы веселимся, тварь растёт… Он кормит, тварь растёт, мы веселимся…Он кормит, тварь растёт…а только, когда у ней руки-ноги прорезались – мы уже смеяться перестали. Не до смеху сделалось.
Гоми…гуми…ноид…как-то, Савва говорил, учёный болван. Личиночная статья у ней. Или стадия? Не помню… - мужик набил трубку, закурил. Руки слегка дрожали – А уж когда оно заговорило – мы сразу смекнули, драпать надо! Самые борзые так и сказали – или мы, или мерзость, но только Савва уже давно не весёлый был. Стряслось что-то с ним. Окрутило его чудовище.
В общем, была стрельба, всем, кто против – пулю схлопали. Это те, кому повезло. А кто выжил – тех тварь живьём и слопала. Остальные послушнее сделались.
В общем, чудовище советовало. Советы разные, значит, Савве давало. Всякий раз так выходило, чтоб трупов побольше было. Их тварь и ела. Всё больше и больше. А Савва уже слушался безропотно. Обращался к страшилищу только «королева», да «владычица» - оно, и верно, на бабу похоже, слизистое всё, правда, бурое, с гребнями какими-то костистыми. И с крыльями.
А недели две назад – добрые люди из Черноводья послали в Пустоши поезда с припасами. На помощь голодающим, значит. Савва и говорит – это тварь ему сказала, точно – рельсы снимем, поезд дальше не пройдёт. Весь край нам будет – кто жрать захочет – к нам на поклон пойдёт! Так и сделали.
А через день, чудище кладку снесло. И сказало, что потомству, скоро, еда потребуется. Вот и послал нас Савва с крестьянцами договариваться – вы нам, значит, жертвы человеческие, а мы вам – зерно. Но те нас послали к чёрту. Умные люди. Это я вам говорю.
Тут тварь ополоумела – и Савва вместе с ней, конечно! Собрал он нас в отряды, и говорит, чтобы ловили крестьян, и волокли их на базу, или хоть просто выманивали к потомству. А твари вылупились – вся равнина ими наполнилась! Говорит, скоро, как подрастут – вся Пустошь нашей будет! Ну, мы и пошли. Кто против был – тех сожрали уже.
В общем, дальше вы уж догадайтесь! Пришли вы – и ни мужиков, ни половины потомства! Ох, чую, Савва не обрадуется! Говорю – Савва, разумею – чудовище. Вы как хотите, а я туда не вернусь. Миром.
Вот я и толкую о чём. Пустошью не уйти. Твари бесноваться будут. Найдут нас, сожрут. А в депо за тоннелем – поезд стоит, ехать готов. Смекаете? Савву вальнём, чудовище вальнём, а там – всё наше: добыча, хлеб, поезд. Хотите – сразу мчите отсюда, как от дьявола – я б так и сделал. Хотите – мужиков накормите, в ноги вам упадут, благодетелям, небось. Хотите – торг устройте, аль ещё какое применение найдите, в общем, себе добро присвойте. Тут главное – или мы на коне, или…смекаете?