Цитата:
Сообщение от Незарегистрированный
1. Можете ли Вы рассказать что-нибудь о прошлом кардинала Левия? Очень интересный персонаж, о котором хочется знать больше. Например, кем он был в миру, когда и почему решил связать свою жизнь с церковью? Расскажите, пожалуйста, если это не спойлер:)
|
Очень рада за Его Высокопреосвященство, но пока вынуждена промолчать. Если после «Синего взгляда смерти» останутся вопросы, отвечу, а пока не хочется ставить столь значительную особу в неловкое положение. Будет некрасиво, если кардинал станет говорить одно, а я за его спиной другое.
Цитата:
Сообщение от Незарегистрированный
Меня сильно зацепил роман "К вящей славе человеческой", особенное впечатление произвел выбор отца Хуана - поведать миру правду о Хенилье или нет? Выбор сложный во всех отношениях. Конечно, каждый сам решает, что ему выбирать - восстановить ли справедливость по отношению к мертвым или промолчать во благо страны. А что бы выбрали Вы на месте отца Хуана?
|
Большое спасибо и за отзыв о «К вящей славе», и за этот вопрос, из которого, собственно, книга и выросла. Из вопроса о своевременности правды, если так можно выразиться, а вот ставить себя на место отца Хуана с моей стороны было бы некрасиво. Я не прикрывала собой паломниц, не теряла в безнадежном бою близких, не становилась калекой, не узнавала, что человек, олицетворяющий славу и доблесть моей родины, хладнокровно пожертвовал ради карьеры не только мной и моими друзьями, но и сотнями женщин, многие из которых были беременны. Де Реваль свой выбор сделал, причем дважды. Как заботящийся о благе государства брат Хуан он, думая о последствиях, скрыл правду. Как чудом выживший в бою Хайме бросил вызов статуе командора… Наверное, он был прав оба раза, но сам вопрос об уместности правды и о том, является ли конкретная правда в конкретной ситуации правдой или… частью большой лжи очень непрост.
Во-первых, «у мерзавца в устах даже правда становится сплетней», во-вторых, прежде чем что-то брякнуть, надо подумать, как это слово отзовется. Некоторым скелетам ИМХО лучше оставаться в шкафах. Начнем с простого. Надо ли говорить ребенку, что его отец не умер, а бросил мать? Или что он – преступник? Кому от такой правды лучше? Еще проще. Думаю, у каждого человека есть вещи, которые он так или иначе скрывает, и это необязательно нечто постыдное. Скрывают неудачи, ошибки, глупости, любовь, наконец, и тут объявляется правдолюбец и начинается…
Вот когда правда нужна всегда, это когда речь идет о реабилитации. Доброе имя должно быть восстановлено, сколько бы лет ни прошло, хотя и здесь нужно действовать аккуратно. Представим, что рядовой Иванов числился в полицаях, а лейтенант Петров - в павших смертью храбрых подо Ржевом. На само деле в полицаи по документам Иванова подался лейтенант Петров, а настоящий Иванов погиб. Что делать? С Ивановым все ясно. Реабилитировать и как можно громче об этом объявить, а как быть с Петровым? Мерзавец и предатель должен свое получить, без вопросов, но если он мертв, а его родные живы? Хорошие люди, ничем себя не запятнавшие. И думают эти хорошие люди, что муж, отец, брат убит подо Ржевом… Что с ними делать? Именно с ними?
Еще сложней с правдой (или тем, что кажется правдой), которая накладывается на общую ситуацию. Жизнь и история, которой она (жизнь) становится по определению разноцветны, но их регулярно пытаются перекрасить в связи с текущим моментом. В белое. В черное. В серое. В красное. В розовенькое. И выходит, что правдивый мазочек хоть черным, хоть белым, хоть розовеньким в случае совпадения с тотальной перекраской оказывается не правдой, а... частью вранья. Такой вот «перегиб и парадокс». :(
Собственно, Хайме-Хуан это и понял.
Скрытый текст - :
- Хайме, - вдруг крикнул Альфорка, - ты правда покрывал этого ублюдка? Зачем?!
- Ради Онсии, - твердо произнес импарсиал, окончательно затоптавший в себе человека, - все и так ползет, как гнилое полотно. Правда про Хенилью обернется враньем про других. Смотреть в грязь проще, чем на солнце. Обязательно кто-нибудь скажет: если Орел Онсии оказался таким, то и Лев Альконьи не лучше, а потом и до Адалида с Сальвадором доберутся. Дескать, не было ни подвигов, ни славы, ни совести, одна сплошная подлость, а кому подхватить, найдется, всегда находилось… Нет, Маноло, мы не можем себе позволить унижать свои победы.
- Вот ваш приговор, - в голосе истукана гремело торжество. - Я возвращаюсь со спокойной душой. Слава Онсии в надежных руках.
- Не уверен, дон Гонсало, - покачал седой головой Хайме де Реваль. - Рука де Гуальдо, увы, надежней моей, но я, как родич герцога де Ригаско, принимаю ваш вызов. Ваша слава, к несчастью, теперь и наша, но сами вы ее не стОите. Вы подлец, Хенилья, и вы оскорбили не только Карлоса...