[Линолеум]

Знаю, знаю — я неисправим.

Скрытый текст - 10 000 лет, 256 дней, 12 часов, 8минут и 3 секунды до н.э. (люблю конкретнику, едрить ее за ногу:

Садящееся солнце позолотило верхушки разлапистых елей, кольцом обступавших поляну, когда Нгэхо наконец решился. Поднялся с корточек и быстрым шагом направился в центр стойбища, где находился шатер Креза. Рука сжимала топор, хороший топор, сделанный еще отцом Нгэхо. Странно, как долго живут вещи. Коддо Кульгавый уже 4 весны охотится в Нижних Долинах, а дерево и небесный камень, обьединенные в смертоубийственнный союз его умелыми руками, живут и служат до сих пор. Сейчас Нгэхо, а если он переживет сегодняшний день, то и его детям тоже.
На поляне поднялся шум. Все, кто видел молодого охотника с оружием в руке, поняли, куда и зачем он идет и что сейчас должно произойти. Люди вставали от костров, выходили из шалашей и палаток и устремлялись вслед за Нгэхо к шатру вождя.
Крез все знал еще до того, как услышал возбужденные крики, еще до того, как увидел оружие в руках сына Кульгавого. Он помнил, какими глазами смотрел на него вчера Нгэхо и понял, что тот придет. Сегодня или завтра — это уже не имело значения.
Крез медленно встал, потянулся, так, что затрещали суставы, расправил могучие плечи и замер, широко расставив ноги и чуть опустив голову. Устрашающего вида палица из каменного дерева, с воткнутыми на конце клыками болотной рыси, лежала в его широкой ладони. Крез был готов к встрече.
- Зачем ты пришел, сын Кульгавого?! - Насмешливо спросил он у Нгэхо. - Неужели добыча стала столь скудна, что ты решил попытать удачи в Нижних Долинах? Или ребенок тоскует по отцу и желает повидаться с ним?!
- Я пришел поговорить не об этом, вождь! - Нгэхо пропустил оскорбления мимо ушей, гнев плохой союзник. - Ксали твоя дочь и ты не можешь ввести ее в свой шатер. Закон для всех один и ты это знаешь!
- Не тебе рассуждать о законе! - Взревел Крез, его маленькие глазки подернулись паволокой ярости. - Ксали из моего семени и будеть носить мое семя! Я говорю!
- Ты говоришь, я не слышу! - Нгэхо старался, чтобы его голос был ровным и не дрожал - страх еще хуже гнева.
- Значит время слов прошло! - Крез угрожающе взмахнул палицей. - Или делай то, зачем пришел или убирайся, трус и сын труса!
По толпе, собравшейся вокруг двух охотников, пробежал негромкий и безсвязный ропот неудовольствия. Коддо Кульгавого знали, как человека храброго, а Нгэхо также унаследовал эту черту от отца. Но Креза боялись и возмущение так и не переросло во что-то более существенное, чем просто невнятное и разрозненное ворчание.
Как облаком речного ила от упавшего на дно камня, сознание заволокло яростью . Кровь барабанами застучала в висках, вынуждая броситься на Керза, принуждая вцепиться ему в глотку. Неимоверных трудов стоило молодому охотнику обуздать свой гнев, упрятать его до поры до времени. Нгэхо громким голосом произнес ритуальную фразу:
- Ты вождь, Керз! Но ты стар, болен и слаб! Пришло время другому возглавить Большую Охоту!
Тот ничего не сказал в ответ и с ревом бросился вперед, занеся над головой дубину. Два воина закружились по поляне, нанося удары и уворачиваясь от встречных выпадов. Один старый, но все еще могучий и опытный, возглавляющий племя уже второй десяток лет, второй — молодый и ловкий, своим умом и храбростью, давно заслуживший место у Охотничьего костра.
Палица просвистела над самым ухом Нгэхо, заставив пригнуться к земле и отскочить в сторону. Керз наступал, со страшной скоростью нанося удары, со свистом разрывая целостность воздуха, вращаемым над головой, оружием. Лишь гибкость и прыть спасали пока молодого воина, от участи лежать на земле с размозженным черепом или проломленной грудью. Племя, наблюдающее за поединком, разразилось одобрительными криками.
Поднырнув под очередной выпад Керза, Нгэхо ударил в ответ. Крез увернулся, но недостаточно быстро — на животе запламенела длинная борозда. Но это напротив, казалось, еще больше разозлило его, с еще большей ненавистью заставляя устремиться в атаку. Нгэхо снова, как белка, заскакал по поляне, уходя от свистящей на излете палицы.
Подвела нога, еще толком не зажившая после схватки с Трупоедами. При очередном прыжке, молодой охотник, неудачно перенес вес на поврежденную конечность, на что та отозвалась резкой болью, заставив оступиться. Всего на мгновение, но этого чуть не хватило, чтобы Нгэхо расстался с жизнью. Дубина по касательной задела плечо. Топор выпал из онемевших пальцев, повисшей безвольной плетью правой руки. Нгэхо торопливо перехватил его левой и замер, чуть покачиваясь. Ни слова не слетело с губ, хотя в плече бушевал огонь и боль была ужасная. Крез ликующе засмеялся:
- Когда я убью тебя, то прикажу бросить тело в лесу! Мелкие твари обгрызут твои уши и нос, а птицам достанется язык и глаза. И в Нижние Долины, ты попадешь глухим, слепым и немым! Предки не узнают тебя и не примут в племя и ты вечно будешь скитаться, никому не нужный! Приготовься, сын Кульгавого — я твоя смерть!
Нгэхо промолчал и только презрительно сплюнул в истоптанную траву. Племя беспокойно шумело, пот заливал глаза, а мы шцы ног судорожно сводило от напряжения и усталости. Но он не отводил взгляда от приближающегося Креза, поднимающего палицу для окончательного удара. Вся надежда на спасение заключалась теперь в левой руке Нгэхо и топоре отца, сделанном из Небесного Камня, упавшего с небес с огнем и шумом. В пламени костра - мягкий и податливый, принимающий любую форму, остывая, он становился крепче обоженного дерева, острее обработанного кремня. И поэтому, Нгэхо не побежал, а лишь, оскалив зубы, покрепче перехватил рукоять.
С победным криком вождя, дубина пошла вниз, опускаясь на голову раненного. Яростно закричав в ответ, Нгэхо выбросил навстречу руку с топором. Дерево и металл встретились, раздался громкий треск и палица Креза переломилась, оставив в руках владельца короткий обрубок. Но рукоятка топора, тоже не выдержав силы удара, лопнула точно так же, как и дубина. Отбросив, ставшее теперь безполезным, оружие, двое мужчин с рычанием бросились друг на друга, сплелись в один извивающийся комок и покатились по земле, нанося удары.
Нгэхо ударил противника локтем в подбородок и, тут же, зубами вцепился в бицепс, пытаясь вырвать клок мышц. Крез закричал от боли и ярости, схватил юношу за волосы, с трудом отодрав его челюсти от своей руки. А затем обрушил громадный кулак ему на лицо, ломая нос. В глазах у Нгэхо сверкнула вспышка, оглушенный, он навзничь. И почувствовал, как пальцы вождя каменными тисками сжали его горло.
Окружающий мир померк, голоса шумящей толпы отступили на второй и план и доносилось откуда-то издалека. Осталось только агония задыхающихся легких и жаркое дыхание врага. Не выбраться из под тяжелого тела, не оторвать от себя намертво вцепившиеся крюки. Осталось только умереть.
Скрюченные пальцы здоровой руки зашарили по траве, пытаясь нащупать опору, приподняться и сбросить с себя противника. И легли на холодную, бугристую поверхность Небесного Камня.
Не задумываясь ни на секунду, Нгэхо ударил Креза по голове. Захват не ослаб, наоборот, стал еще сильнее. И он ударил еще. А затем еще раз. Пальцы на шее разжались, в лицо брызнуло, теплым и соленым закапало по губам, а Нгэхо бил и бил, не переставая, до тех пор, пока рука не отказалась подчиняться. Крез безвольной тушей навалился сверху, из месива развороченных черепных костей и слипшихся от крови волос, на юношу недоуменно уставился единственный уцелевший глаз. Тяжело столкнув с себя мертвеца, Нгэхо с хрипом вдохнул и зашелся кашлем. Облокотившись, привстал и мутным взором обвел молча сгрудившихся вокруг членов племени. А после, потерял сознание.