Опера завершена. Кода прозвучала. Что же произошло в третьей части, традиционно самой мощной, раскрывающей первые две?
***
Как стало ясно из разговора Эминента и генерала Чжоу, чтобы предотвратить увиденное будущее, нужно добраться до неприметного русского мальчика Николеньки Гагарина. Ничего удивительного в том, что действие романа плавно перебирается под сень родимых осин. А именно - в Санкт-Петербург. Фон Книгге со свитой намерен встретиться с венераблем российской Ложи Орла, князем Гагариным, который, вот счастливая случайность!, приходится мальчику дедом.
А Андерса Эрстеда, как крупного европейского ученого, пригласили на открытие российского филиала Общества по распространению естествознания. И уж Северная Пальмира не обманула ожиданий. Авторы с видимым удовольствием рисуют николаевскую Россию - Третье Отделение, польское восстание, утопленное в крови; некий похожий на эфиопа поэт, которого ни разу не называют по фамилии, но много о нем говорят; долгострой Исаакия, "Не догонишь" - примет времени и места не перечесть. А Огюст Шевалье совсем уже освоился в Грядущем.
Вообще, заключительный роман богат на житейские коллизии героев. Андерс за делами Общества отходит в тень, Волмонтович чувствует невероятный патриотический подъем в своей шляхетской душе, Торвен всеми силами пытается спутать августейшие матримониальные планы - Его величество Фредерик твердо намерен женить старого вояку. Стального стержня, который скреплял друзей Эрстеда, больше нет. Но нет единства и среди противников. Несгибаемый Эминент стареет. Он, железной воли человек, не знавший поражений, боится опоздать, оставить незавершенным дело всей своей второй жизни. Странно видеть, как сверхчеловек потихоньку гаснет. Тем временем, его слуги, Ури и Чарльз Бэйтс, становятся все более самостоятельными, из безотказных орудий превращаясь в людей, начинают жить своей жизнью.
Авторская фантазия все так же щедра - на редкость живые, колоритные и остроумные сценки следуют одна за другой, вызывая приятное чувство узнавания. Однако сюжет остается рыхлым. Масштабное и детальное полотно получилось очень импрессионистским по духу. Нужно очень далеко отойти, чтобы увидеть целостную картину; понять, что же именно хотели сказать авторы. Главная идея ускользает за восхитительными alegretto, adagio, сценами и апофеозами. То, что было невероятно важным в "Механизме Времени", в "Механизме Жизни" становится малозначительным.
Так или иначе, трилогия завершена. Пути героев разошлись, но не окончательно, кто-то не дожил до избы в Ключах, кто-то тихо коротает свой век, а кто-то ведет мир к прогрессу. Все идет, как
должно идти. Теперь. Жизнь продолжается, Механизм не даст сбоев.
Цитата:
|
"... Солнце же, как показывают многочисленные наблюдения, вращается вокруг Земли. Знаете, Огюст, в таком случае я предпочту остаться романтиком. Мир сложнее, чем это кажется нам. Жизнь не описать математическим методом, не разложить по пробиркам. Служить прогрессу - не значит замкнуться в границах сиюминутного познания. Иначе мы возведем не Храм Науки, а очередное капище с фанатиками-жрецами и идолами, вымазанными кровью. Допустим, мы ошиблись. Допустим, вы - нелепый сновидец, а Воскрешенеие Отцов - мечта, сказка. Но разве такая мечта не вселяет надежду? Встретиться через века! Подняться над Временем, встать над Смертью? Я согласен работать на такую мечту как Сизиф. Можно сказать, что камень раз за разом скатывается обратно. Но можно сказать, что мы раз за разом поднимаемся на вершину. Что вам больше нравится, Огюст?"
|
***
Скорее всего, буду дополнять.
