«Какая все-таки пестрая компания!» - только и мог отметить про себя Сорок Седьмой, рассматривая в оптический прицел винтовки членов банды «Психи», занимающих сектор под названием «Госпиталь». Психи выглядели весьма колоритно. Кого тут только не было! Какие-то толстые клоуны, трансвеститы в грязных платьях из латекса, люди в противогазах, в картонных масках-«смайликах» и в капюшонах палачей. Где-то в толпе мелькали пестрые рубашки всех цветов радуги а-ля хиппи, были также люди облаченные в высокие цилиндры и кольчужные куртки. Более всего 47-ому запомнился двухметровый амбал, бегающий по территории больницы в кожаной маске и с бензопилой. Судя по обрывкам услышанных фраз, амбала так и звали - «Кожаное Лицо», и он был одним из главных помощников лидера банды. Кстати о лидере. Судя по данным, которые 47-ой смог извлечь из своего PDA, который выдали ему при въезде на полигон вместе со снаряжением, главным среди Психов, хранителем ключа, являлся некий Джозеф «Джокер» Керр, опасный социопат, предпочитающий фиолетовые костюмы. Его лицо было испещрено множеством шрамов, впрочем, его всегда покрывал толстый слой белого грима. Как утверждали данные досье, Джокер был организатором множества преступлений, но при поимке полицией он был призван невменяемым и переведен в клинику закрытого типа Аркхем. Стены Аркхема удерживали его недолго. Обзаведясь новыми знакомствами в стенах психушки Джокер вырвался на свободу с новой бандой, чтобы на этот раз поучаствовать в игре, на которую его пригласил Джи-мен. Последняя фраза в досье утверждала, что любимым оружием Джокера является нож, а «коронная» фраза, которую он обычно произносил перед убийством, звучала так – «Ты че такой серьезный?».
«Не люблю госпитали. Особенно госпитали полные агрессивных психов. Думаю в лоб тут не прорвешься, а хранитель ключа наверняка засел где-нибудь в самой недоступной и охраняемой части больницы. Надо попробовать прочесать другие сектора, а сюда вернуться попозже. Вот например сектор – «Театр». Территория банды «Стервятников-денди». Золотая молодежь на прогулке. У тех наверное ни навыков необходимых, ни оружия толкового нет, да и лидер их, Алекс по кличке «Заводной Апельсин», наверное противник послабее. Решено – выдвигаюсь к Театру!» - 47-ой отложил винтовку и, слегка поменяв позицию в тени старого рекламного баннера, расположенного на крыше, начал складывать свой инвентарь в черный кейс. Когда винтовка была уже почти разобрана, агент внезапно услышал едва различимое мяуканье, раздавшееся издалека. И затем совсем четкий звонкий детский голосок произнес.
- Лысая голова!
47-ой резко подскочил на месте и руки сами непроизвольно метнулись к Сильвербаллерам. «Дети? Здесь? Что за идиотские шутки!» И снова вблизи раздался смеющийся детский голосок.
- Лысая голова! Лысая голова! Шал-тай Бол-тай! И вся королевская конница и вся королевская рать не могут Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая собрать!
47-ой уже обозначил для себя источник звука. Голос раздавался из темного угла справа. Сделав несколько осторожных движений, 47-ой встал в удобную для стрельбы позицию и направил инфракрасные прицелы в сторону предполагаемого противника. «Наверное, кто-то из психов обнаружил меня. А подделать голос под детский не такая уж и серьезная задача для умалишенного». Стрелять в темноту просто так, на удачу, киллер не собирался. Он думал о то, что возможно у него могло получиться взять нежданного гостя в заложники и выпытать какую-нибудь информацию.
Какого же было удивление 47-го, когда из темноты прямо на него вышла девочка в синем платье с белым фартуком, сжимающая в руках маленького лысого котенка, тело которого было покрыто разными узорами и татуировками. Агент несколько раз тряхнул головой, чтобы сбросить с себя это непонятное наваждение, но девочка не исчезала. Более того, она сделала несколько уверенных шагов вперед, прямо на вооруженного киллера. Котенок несколько раз мяукнул.
- Шалтай Болтай – еще раз нараспев произнесла девочка и указала тоненьким пальчиком прямо на 47-го. Ее зеленые глаза были затуманены, казалось, что девочка присутствует одновременно здесь и где-то еще, в стране видений и грез.
47-ой в нерешительности опустил пистолеты. Он не убивал детей ни при каких обстоятельствах, таков был обет, данный им самому себе давным-давно, когда он еще работал садовникам на Сицилии у отца Виторио. Что ему было делать в данной ситуации, он не знал. Но видимо девочка была настроена решительнее киллера. Одним резким, неуловимым движением она достала откуда-то из карманов фартука огромный нож, сбросив котенка на пол. Тем же смазанным, едва различим жестом, она метнула нож прямо в район сердца 47-го. Удар отбросил агента на спину. Нож достиг своей цели. Дернув леску, привязанную к рукоятке ножа, девочка вернула оружие в руку. Но на лезвие не было крови. Лишь ошметки приведенного в негодность PDA, который 47-ой держал в нагрудном кармане своего пиджака.
- Это был глаз Черного Короля! – назидательно произнесла странная девочка. – Будь осторожен! Теперь Король не сможет следить за тобой. Свой глаз я тоже растоптала. Теперь ты почти невидим для него. Вот так, Шалтай-Болтай! Меня зовут Алиса. Будет время, еще увидимся.
Произнеся это, девочка скрылась в темноте, прихватив с собой котенка. 47-ой поднялся с пола, отряхнул пиджак и утер холодный пот. «Вот же маленькая дрянь! В
том PDA были данные по всему полигону, информация о бандах, карты местности наконец! Что мне теперь делать? Как я найду дорогу к Театру, да и вообще… И что черт побери тут делает этот безумный ребенок?»
Агенту не оставалось ничего, кроме как сжать от злости зубы и в бессилии ударить кулаком по стене.
***
Нико осторожно пробирался по темным переулкам вперед, сжимая потными ладонями свой «Калашников». Если верить карте, его выкинули как раз между «Тюрьмой» - сектором банды зеков и «Свалкой» - местом обитания загадочных сталкеров. «Спасибо, что хоть с оружием не обидели» - только и мог радоваться Белич. Оснастили его и в самом деле неплохо. Помимо Калашникова личный арсенал великого автовора составляли также УЗИ, Дезерт Игл и остро заточенное мачете. Но даже с этим оружием Нико чувствовал себя очень неуютно. В одиночку боец его уровня мог победить в прямом противостоянии четверых-пятерых, максимум семерых, а численность банд составляла сотни. Да и еще… Ему сильно не хватало автомобиля. Любого. Даже старой грязной развалюхи. Передвигаться пешим ходом было неприятно и непривычно. Белич лелеял надежду отыскать на просторах полигона хоть какой-нибудь транспорт, но пока его желанию не суждено было сбыться. Зеленая сигнальная ракета выпущенная в воздух прямо с первых секунд соревнования обнадеживала его, это означало что один из игроков уже выбыл из игры по случайности или чьему-то жестокому умыслу. Значит, осталось всего семь игроков. Или восемь. Впрочем .ракета также могла означать не только неудачу, но и успех. Хотя с трудом верилось в то, что кто-то уже успел справиться с лидером одной из банд и забрал ключ себе. В голове у Нико созрел предварительный план действий. Разумеется, он собирался посетить Свалку. По данным из PDA группировка сталкеров включала в себя в основном украинцев, русских и белорусов, и призрачный шанс установить дружественный контакт с братьями-славянами имелся. Хотя если рассудить здраво, то и криминальный мир был не так уж чужд Нико, так что можно было попытать счастья и с зеками. В любом случае пускать в ход оружие Белич собирался если не в самый последний момент, то по крайней мере не первым.
Встав перед перекрестком, украшенным собачьим черепом на шесте, автовор уже было собирался свернуть к Свалке, но его внимание привлекли звуки выстрелов и взрывов, разносящихся со стороны Тюрьмы. «Уже атакуют? Да так серьезно, со взрывами.. Хм… возможно стоит подойти поближе, оглядеться, да и налететь уже на готовенькое, побитые зеки будут не так сильны». Нико пошел на поводу у своего любопытства, и уже через десять минут здание Тюрьмы оказалось в пределах его видимости.
Там творилось что-то уму непостижимое. Негры, латиносы, китайцы, русские, белые нацисты и еще черт знает кто, все в одинаковых оранжевых робах заключенных, устраивали на территории тюрьмы нечто невообразимое. Это напоминало бунт, за тем лишь исключением, что бунтовать собственно было не против кого, ведь охранников в этой тюрьме не было. В воздухе пахло гарью и порохом. Зеки пускали в воздух длинные очереди из автоматов, раскидывали вокруг коктейли Молотова и забирались как обезьяны на высокие решетки по периметру тюрьмы, явно намереваясь выйти со своей территории, хотя, насколько Нико понимал, это было запрещено правилами игры.
На одной из охранных вышек выделялся человек, лысый, с небольшой бородкой и совершенно холодным взглядом убийцы. Он произносил речь в мегафон, подбадривая своих товарищей по банде. Очевидно, это был сам Сайрус «Вирус» Гриссом – глава зеков, хранитель одного из ключей. В свое время он отличился тем, что чуть организовал гениальный побег крупной партии заключенных, которых переправляли по воздуху из одной тюряги в другую.
- Вперед, отморозки! Разнесем эти стены в труху! Или вы правда решили, что мы будем подчиняться каким-то дурацким правилам? К черту правила! Даешь анархию! Мы выстроим здесь свою игру. С блекджеком и шлюхами! Ага! Именно так! Ясно вам, мистер Джи-мен? Засуньте свои правила себе в жопу, мы вас не боимся! Еще чуть-чуть и мои ребята свалят на хрен эти решетки, и мы тогда посмотрим кто кого! Устали мы уже от расписаний. Мы пришли за свободой и мы возьмем ее.
«Весело у них тут,» - лишь усмехнулся в усы Белич и поудобнее устроился в своем импровизированным укрытии, выставив вперед ствол Калашникова. «Интересно, как организатор игры отреагирует на все это? Не может же он просто сидеть сложа руки, когда одна из банд нарушает взятые на себя обязательства?»
Тем временем зеки вынесли одну из решеток, и мощный людской поток хлынул в образовавшийся проем. Люди неслись вперед, сбивая и топча друг друга. Настроены они были крайне решительно, и казалось не было силы способной их остановить.
- Мистер Гриссом, прикажите немедленно своим людям вернуться на территорию положенного периметра. Вы очень расстраиваете мистера Джи-мена. В случае неповиновения мы будем вынуждены вмешаться. Это первое и последнее предупреждение! – раздался на Тюрьмой усиленный динамиками голос.
- Подойди поближе, приспусти штаны и развернись ко мне голым задом, вот что я тебе скажу! Я не для того защитил в тюрьме две диссертации по поведению людей в критических ситуациях, чтобы подчиниться какому-то гребанному уроду в костюмчике! – заорал Вирус в свой мегафон и в несколько прыжков спустился с вышки, чтобы присоединиться к убегающим заключенным.
- Очень жаль, мистер Гриссом! Мы честно вас предупредили и искренне надеялись на ваше благоразумие, - произнес бесстрастный металлический голос. Затем в воздух взмыло несколько ослепляющих ракет, и сразу в нескольких местах вокруг тюрьмы зажглись взрывпакеты и оглушающие ультразвуковые гранаты. Затем кто-то пустил удушающий газ из шашек. Оранжевая волна, двигающаяся из разлома в стене, несколько приостановила свое движение.
Раздались выстрелы. Понять кто стрелял было невозможно, казалось пули летят просто из воздуха. То тут то там мелькали какие-то расплывчатые силуэты. Зеки падали на землю с прострелянными головами один за другим. Уже в первые пару минут было убито больше двадцати человек. Волна людей хотела было двинуться назад, но над толпой снова возвысился Вирус, который сделал несколько выстрелов из боевого дробовика и, прорычав какие-то слова напутствия, сумел переломить ход движения толпы. Все погрузилось в хаос. Кто-то кричал, кто-то сбивчиво кашлял, зеки палили во все углы, часто задевая своих, просто потому что не могли понять откуда по ним стреляют. Особенно в толпе выделялся афроамериканец в белой майке с допотопным Томми-ганом в руках, который раздавая оплеухи товарищам, сумел сплотить вокруг себя по настоящему боеспособный отряд. Это был Торк, человек, которого обвинили в убийстве собственной семьи и приговорили к пожизненному. Он сумел со своими соратниками пробиться на середину улицы и наконец обнаружить одного из противников. Это был «Страж», облаченный в нанокостюм, представитель личной гвардии Джи-мена. Видимо его нанокостюм не мог больше поддерживать режим скрытности, но бронепластины и усилители мышц по-прежнему работали отлично, так что ему не составило особого труда, голыми руками раскидать вокруг себя отряд Торка, разорвав одного из бандитов напополам и незатейливо переломав остальным шеи.
Сам Торк в последний момент успел скрыться от вездесущего Стража и спрятался в темноте одного из подъездов. Фактически Торк, сам того не желая, напоролся на укрытие Белича, который был настолько заворожен развернувшийся перед ним картиной, что за чтением молитв на сербском, даже не сразу заметил нового гостя. Схватка Торка и Белича была неизбежна. Зек, увидев залегшего в укрытие игрока, сразу же направил в его сторону Томми-ган и попытался было сделать очередь, но старую конструкцию заклинило, а времени поменять диск естественно не было. Нико, услышав сухой щелчок подле себя, стряхнул оцепенение и дал по противнику очередь из Калашникова. Но Торк успел спрятаться в старой трещине ветхого дома, отбросив автомат, так что лишь одна пуля слегка задела его ногу. Вид собственной крови раззадорил Торка. В его голове стали оформляться из клубящегося багрового тумана видения, которые частенько одолевали зека и в более мирные времена. Издав нечеловеческий крик, переходящий в утробное низкое клокотание, Торк бросился вперед, не боясь ни смерти, ни возможных ран. Белич выстрелил снова и опять промазал, точнее его пули, даже достигшие цели, были лишь царапинами и не принесли врагу никакого вреда. Противник у него оказался серьезный, только это успел отметить про себя автовор, остальное за него делало натренированное тело. Выхватив Узи и отпрыгнув в сторону, Белич дал по Торку еще одну очередь в полете. На этот раз пули разворошили грудь зека. Рана была смертельной, но раненый зверь вдвойне опасней, эту нехитрую истину знал любой серб. Упав на четвереньки, Торк взвыл от боли, и содрал перепачканную кровью майку, обнажив спрятанную в штанах заточку. Он все-таки добрался до Белича, сумев заставить себя сделать еще несколько шагов. Все решилось в грязной, жестокой потасовке на лестничной клетке на полусогнутых ногах. Не смотря на то, что агония придала Торку сил, а в его видениях собственный образ окончательно слился с образом мускулистого гротескного чудовища, мачете Белича оказалось точнее. Когда Нико на трясущихся ногах отошел от тела поверженного врага, он с ужасом заметил, как один из Стражей, видимо привлеченный выстрелами, пробрался в его подъезд. У Белича не было шансов выстоять против Стража, и он прекрасно это понимал. Но один из семерых слуг Джи-мена ограничился лишь броском в указанный подъезд светошумовой гранаты. Белич упал на живот и закрыл голову руками, чтобы свести поражение органов к минимуму.
На улице же Стражи добивали остатки армии зеков. Заключенным не помогло ни их оружие, ни уверенность лидера. Вируса сняли точным выстрелом промеж глаз уже на пятой минуте побоища. Жалкие три с лишним десятка испуганных забитых людей бросали оружие и поднимали в воздух руки, пытались бежать назад и спрятаться в камерах, но правосудие Джи-мена не знало пощады. Полегли все бунтари. Все до одного. Удалось скрыться разве что паре-тройке оборванцев, но во враждебном окружении полигона они были обречены. Стражи методично отстреливали поверженных бандитов издалека или подходили ближе, для того чтобы провести завершающий выстрел в затылок.
Банда Зеков прекратило свое существование пав жертвой семерых Стражей, среди которых не было ни одного даже легко раненого. Белич собственными глазами сумел убедиться в возможностях таинственных нанокостюмов. Когда бойня была окончена один из Стражей, по-видимому главный среди всех, подошел к трясущемуся Нико и поднял его перед собой.
- Что, Белич, в штаны наложил? Да ты не бойся! Тебя не тронем. Кстати, тебе повезло. Из-за дурости этих оранжевых пацанят тебе достается ключ Вируса. Кажется ты первый из игроков, которому в руки попадает ключ. Найди еще девять и будет тебя счастье, Белич. Думаю ты усвоил этот урок. Не стоит идти против правил. Даже если они тебе не нравятся.
И Стражи скрылись во тьме, растворившись в воздухе, перед тем запустив в воздух зеленую сигнальную ракету. Сжимая в руках ключ и не веря собственному счастью, Нико не выходил из укрытия еще минут двадцать, чтобы унять наконец дрожь в руках и коленях.