[ersh57]

Скрытый текст - ЧАСТЬ 4:

Глаза у Грикаля широко распахнулись, а челюсть медленно отвисла. Рука его схватилась непроизвольно за левую сторону груди. Такого поворота событий он не ожидал никак. Получается, что Император приходится ему двоюродным дядей? О, Сердце!
- Мы не могли доверить величайшую ценность Империи никому, кроме ближайших родственников. Твой отец всегда знал это. Теперь знаешь и ты. Помни о величайшем доверии и молчи! Шалиньш, продолжай!
- Слушаюсь, Ваше Величество! Уважаемый Грикаль, в свете всего сказанного вы поймете, что единственный оставшийся у нас путь – уничтожить осколки артефакта. Убийство вашего отца – лучшее свидетельство того, что тайна нахождения двенадцати камней перестала быть тайной. Да и попытка покушения на вас – прямое тому доказательство. Ученые давно уже выяснили, как можно уничтожить останки артефакта. Их необходимо сбросить в колодец Синего Льда.
- Но это же в самом центре Ледяных Земель! Туда не пройти!
- Да, уважаемый Грикаль, в самом центре ледяных пустынь. Только тот холод, что приносит абсолютная ночь, может навсегда похоронить двенадцать изумрудов. Только бесконечная глубина колодца Истинного Холода способна скрыть эти камни от алчных людских взоров. Ваш путь лежит туда!
- Я понимаю, мой мальчик, как тебе трудно. Путь, что тебя ждет, полон опасностей. Но другого попросту нет. И я не могу послать кого-то еще. Ты – последняя надежда на сохранение мира в Империи. Через две недели в Ледяные Земли отправится очередная научная экспедиция. Ты будешь ее финансовым директором. А сейчас – езжай домой. Простись с отцом. Я задержал его похороны указом до твоего приезда. И прошу, понимаешь, не приказываю – прошу, будь осторожен. Через неделю жду тебя со шкатулкой. Все остальное обсудишь с Шалиньшем. Это один из немногих людей, которым я могу сейчас довериться. Доверься и ты.
Император встал и вышел из кабинета.

Дверь в квартиру Зергаля была приоткрыта. Грикаль прошел в комнату, где увидел своего друга на диване обнимающего одеяло. Из-под одеяла выглядывали почему-то сразу три маленьких ступни с накрашенными ноготками. Молодой человек хмыкнул по этому поводу и принялся трясти друга за плечо.
- Зергаль, вставай! Скоро полдень, а ты все в постели. Ну, вставай же, сонная ты курица!
- Отста… Я спа… хо… Отстань!
- Вставай, засоня. Проспишь таким манером все на свете!
- А, кто? Уф! Грикаль, ты чего приперся в такую рань? Время сколько? Да где же эти клятые часы… - Зергаль чуть приоткрыл один глаз, а его рука сонно зашарила по стулу рядом с диваном, все замедляя движения. Но тут руке попался некий предмет явно дамского туалета, весь из себя шелковый и в кружавчиках.
Зергаль тут же рывком сел и уставился на руку с этим кружевном творением столичных модисток. Другой рукой он провел по лицу, вытягивая и без того тощую физиономию.
- О, Сердце! Ни фига не помню. Это я чего же? – его рука опустилась от лица на одеяло. Почувствовав там какое-то шевеление, рука отдернулась, - М-да, вечер прошел, похоже, весело. Ох, голова моя!
Грикаль сходил на кухню, принес мокрое полотенце и подал его другу.
- Приложи!
- Спасибо! Бр-р-р, холодно, Лед дери! – Зергаль все-таки сумел подняться и сейчас брел на кухню на цыпочках, то и дело поджимая ноги. Одной рукой он удерживал у лба холодное полотенце, другую зажал подмышкой. Ему явно было неуютно.
Минут через десять друзья сидели на кухне и прихлебывали крепчайший чай.
- С чем пожаловал ко мне?
- Император посылает меня домой. На похороны. Вернусь через неделю. Сейчас готовится эскорт. Ты советника Шалиньша знаешь?
- Это маленький такой? На крысеныша еще похож?
- Он самый. Он со мной едет.
- Ты, это, поберегись. Гнусная личность этот советник. Пакостить любит.
- Ну, не знаю. Его ко мне сам Император приставил. Ладно, советник большой роли не играет. Мне от тебя нужно кое-что. Понимаешь, есть одна вещица, которую мне не хотелось бы таскать взад-вперед по дорогам. Как посмотришь на то, что я у тебя ее оставлю?
- Да мне-то что. Оставляй. Вещица большая?
- Вот она! – Грикаль залез к себе за пазуху и вытащил довольно объемный кошель коричневого бархата.
- Слушай, мне самому еще не настолько похорошело, чтобы по квартире бегать. Ты, это, мавизор в углу видел?
- Так ты же сам мне вчера…
- Вот в него и засовывай. Да, этих поторопи еще там.
Грикаль прошел в комнату. На диване сидели чинно две вчерашние девицы из балета, вполне одетые и в более-менее сносном состоянии.
- Барышни, хозяин себя неважно чувствует и просит вас оставить его. Вы уж не обессудьте, но похмелье – страшная штука.
Девушки поджали обиженно губки и молча вышли одна за другой в прихожую. Грикаль подал им шубки, закрыл за ними входную дверь и вернулся в комнату. Он заглянул в щель между стеной и мавизором. Его взору предстало переплетение бесчисленных трубок, проводов, непонятных железок. Молодой человек присел на корточки и присмотрелся к днищу мавизорного ящика. Там нашелся вполне подходящий свободный уголок. Туда и отправился кошель.
Грикаль вернулся на кухню. Зергаль при появлении друга приподнял голову от очередной чашки чая.
- Слушай, это, чего вспомнил, ты в библиотеке был?
- Был. Только книги не застал.
- Как не застал? – Зергаль чуть не поперхнулся, - Она же не в основных фондах, она в хранилище. Оттуда на дом не дают ничего.
- Так вот и не застал. Изъята книга. По собственному указу Его Императорского Величества изъята. Жаль, что не смог с ней ознакомиться.
- Изъята? Чудны дела Сердца! Слушай, у меня, вроде, конспектик остался. Вернее, не конспектик, я пару пророчеств переписал. Вон, видишь банка из-под иргешских сладостей. Там эти записи должны быть. Глянь, может чего интересное найдешь.
- Слушай, Зергаль, а на кой тебе пророчества? – спросил Грикаль копаясь в снятой с полки жестяной банке.
- Лед его знает. Чем-то заинтересовали. Ты, вот, тоже интересуешься. Ну, и я так.
- Ага! Вроде нашел. Только здесь одно пророчество. Ты ж вроде о паре говорил?
Хозяин покрутил в руке листок, положил его на стол и вернулся к чаю.
- Точно помню – записывал два. Может, куда в другое место сунул. У меня, это, бывает так. Да ты бери листок-то! Бери! Потом вернешь как-нибудь, - произнес Зергаль и вновь уткнулся в чашку.

Эскорт, который собрал Шалиньш, оказался весьма значительным. Во-первых, комфортабельный шестиместный паровик, рядом с которым стояло два водителя. Кроме того, на условленном месте толпились не меньше двух десятков гвардейцев во главе со старшиной. Все они были в полной боевой экипировке. Их верховые двуноги переминались невдалеке. Старшина держал в руке уздечку черного магира.
Грикаль и Шалиньш неторопливо уселись в открытый паровик. Водители заняли свое место на передней паре сидений. После прогрева двигателя бронированная гармошка тента поехала вверх и спрятала обоих пассажиров в уютной безопасности салона. Старшина скомандовал: «По седлам!»
Пока ехали улицами столицы, то гвардейцы держались сзади. Подле въездной заставы приостановились. Вперед ускакала шестерка передового дозора. Остальные гвардейцы взяли паровик в полукольцо. Кавалькада тронулась в путь.
Двуноги шустро перебирали мощными задними лапами. Магир высился сзади паровика черным колоссом. Его кажущаяся неторопливой рысца могла бы обмануть Грикаля, но скоростемер показывал добрые сорок верст в час.
Шалиньш с улыбкой посмотрел на постоянно оборачивающегося к заднему окну молодого человека.
- Что, хорош? Такие магиры выведены специально для гвардии. На рыси могут идти до шестидесяти верст в час. А уж галопом и за девяносто дать в состоянии. И не смотрите, что массивные. Маневренности этих кисок любой Кожистый позавидует. Жаль, что пока маловато их. Только на старшин хватает. Да и корм является определенной проблемой. Все-таки хищники. Едят немало. Неудивительно, чуть не полторы тонны живого веса
- Такие массивные? Господин Шалиньш, а приобрести парочку этих красавцев нельзя?
- Нет. Магиров всего на двух племенных заводах разводят. Добавьте к этому кучу сложностей с дрессурой. Пока – нет. Даже в личном стойле Его Величества такой красавец только один. Хотя, если подумать, может и получиться. У вашего семейства есть ведь несколько заводов, не так ли?
- Шесть. Но отцу принадлежал только один. Седецкий. А что?
- Вы могли бы попросить Императора о привилегии разведения магиров на своем заводе. Думаю, получить добро удастся без особых затруднений. Его Величество к вам благоволит. Сами понимаете, что прибыль при работе с казной весьма привлекательна. Тем более в таком вопросе, как снабжение верховыми животными гвардии.
Грикаль немного подумал.
- Пока не буду. Седецкий завод подарил Империи четыре новых породы скаковых двуногов за последние тридцать лет. Там великолепно поставлена племенная работа. Работники там – золото. Не хотелось бы менять их специализацию. Заводить новый завод у меня сейчас не будет времени. То же самое с покупкой другого завода.
- Как знаете, как знаете, - Шалиньш уткнулся носом в меховой воротник и прикрыл глаза.
Грикаль с удовольствием продолжил смотреть в окна паровика.
Мчаться по тракту – это вам не тащиться на бычьей повозке! Это скорость. Это мелькание пейзажей, где лес сменяется полем, а поле перетекает в огороды деревни или улицы городка. Это непередаваемое удовольствие от быстрой езды. Это завистливые взгляды погонщиков торговых караванов, что неторопливо плетутся по обе стороны тракта. Это то самое, что требует от жизни неспокойная душа. Да что там, это сама жизнь, текущая привольной рекой в берегах каменных столбиков тракта.
Эх, так бы и мчаться вдаль, туда, за горизонт, оставляя за собой версты и тяжесть мыслей. Но есть кое-что помимо желаний.
Грикаль скосил глаза на советника. Тот спал в уютной глубине кресла, чуть посапывая и покачиваясь на мелких ухабах тракта.
Мысли опять вернулись к событиям последних дней. Гибель отца, известие о родстве с Императором, эти пророчества. Тут и посетила молодого человека совершенно здравая мысль, что пора познакомиться с записями друга. Он достал из кармана листок и принялся разбирать каракули Зергаля.
Он настолько углубился в расшифровывание записей, что не заметил, как кавалькада съехала с тракта к большому двухэтажному дому для привала. Очнулся же оттого, что листок оказался вдруг у проснувшегося Шалиньша.
- Что это вы такое читаете, уважаемый? Мгм, интересно, пророчество колодца. Да к тому же и неканонический вариант. Вижу, что вы стараетесь подготовиться к своей миссии всерьез. Похвально. Держите!
Советник сунул листок в руки ошеломленному Грикалю и направился к дому. Но заходить сразу не стал, а подозвал к себе старшину. Они обменялись несколькими фразами, то и дело посматривая на неуклюже выбиравшегося из паровика молодого человека. От этих взглядов Грикалю стало почему-то очень неуютно, и он заспешил в дом.
Большая вывеска над дверью гласила «Императорская почтовая станция. 200».
До Фенерасты оставались еще семь с половиной сотен верст.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 5:

- Пусть сольется его душа с Сердцем! – торжественно пропел жрец последние слова заупокойной молитвы.
- Пусть сольется! – нестройно ответил хор присутствующих.
Жрец картинным жестом вскинул руки к золотому диску. Из окна под изображением светила вырвался ослепительный луч. Гроб в круге света начал легонько потрескивать, потом поднялись первые струйки дыма, наконец, загудело яростное пламя.
- Лоно Сердца приняло душу раба своего! Да будет свет! Да сгинет Лед!
Люди начали расходиться. Грикаль с грустью наблюдал, как потоки воды с шипением смывали недогоревшие остатки в многочисленные отверстия решетки пола.
- Пусть прах твой послужит делу жизни! – жрец трижды сжал и разжал кулак правой руки над головой.
- Пусть прах твой послужит делу жизни. Прощай, отец! – шептали губы Грикаля.
Храм почти опустел. Последние свидетели прощания направлялись к распахнутым дверям. Молодой человек подошел к жрецу и поклонился в пояс.
- Мой отец завещал светлому храму некоторую сумму. Прошу вас принять ее, Сын Сердца, - Грикаль протянул служителю церкви мешочек с золотыми монетами, - Помолитесь за возрождение его души.
- Все мы рабы Его биения! – жрец принял дар и протянул руку для поцелуя.

Грикаль обернулся. Над кулаком купола вилась совсем прозрачная тонкая струйка.
- Сердце, не задержи его душу, даруй Возрождение! – прошептал он последнее напутствие отцу и склонил голову.
В душе осталась печаль. Ушел последний близкий человек, как прежде уходили дед, старшая сестра и мать. Даже родной дом и тот покинул этот мир, оставив только пепелище.
Новый хозяин банкирского дома натянул, наконец, котелок, бросил короткий взгляд на двух следующих за ним гвардейцев и зашагал по аллее из вековых вязов к воротам. Почему-то пришло на ум прочитанное в дороге пророчество.

Ты, благородной поступью идущий,
Прости людей, что прегрешенья чтят.
Они привыкли поклоняться врущим,
Они привыкли делать, что хотят.
Один ты средь толпы остался с верой в чудо,
Но не дано тебе открыть им правды суть.
В круговороте душ понять слепым откуда,
Что только веры свет дарует вечный путь.

Придет пора, и ты поймешь случайно,
Ты видишь, что другим не суждено.
Горящий правдой взор сорвет покровы тайны.
Увидеть свет под мраком лишь тебе дано.
Предстанут двое – праведный и лживый.
Один – спасенье, бездны брат – другой.
Сомнением мучительным души правдивой
Ты разорвешь дыханье бездны под собой!

Грикалю почему-то представлялось, что эти строки имеют отношение именно к нему. Он так и шептал их про себя всю дорогу до банка.
Он не захотел останавливаться в гостинице, а выбрал местом своего пристанища кабинет отца. Тот часто ночевал там, если дела задерживали его в банке. Тем более, что рядом совсем была неплохая харчевня, в которой питались чуть не все банковские работники, и куда всегда можно было послать одного из двух десятков постоянных охранников за едой.
Сердце начало меркнуть. Скоро наступит вечер. Как быстро летит время! Еще утром Грикаля отделяли от Фенерасты двести с лишним верст, но уже до полудня он был в храме у гроба отца. Потом визиты к видным гражданам старой столицы с приглашением на поминовение, торжественность прощания и костер, унесший последнюю родную душу к Сердцу.
Банковский двор встретил его спокойствием и тишиной. Почти всех работников сегодня отпустили с обеда на поминальную службу. Многие из них подходили к Грикалю в храме со словами соболезнования. Молодому банкиру хотелось верить, что эти слова были искренними. Ему не раз приходилось слышать, что персонал относился к отцу с уважением и любовью.
Грикаль не успел вступить на крыльцо, когда мягко защелкали мощные запоры. Дверь распахнулась, и на пороге появился начальник отряда охраны – мастер Жирзаль.
- Здравствуй, мой мальчик. Осиротели мы с тобой. Не смог я твоего отца уберечь.
Он прижал всхлипнувшего Грикаля к могучей груди.
- Ну, пойдем, пойдем! Помянем ушедшую к Сердцу душу. Все как есть собрались. Любили мы твоего отца. Видит свет, любили!
- Но мне же тоже надо принести что-то?
- Ничего тебе не надо. Там столько всего понатаскали, что хватит на целый Имперский полк. Пойдем!
Молодого человека провели в счетный зал. Длинные монетные столы скрылись под скатертями. Множество людей ели и пили за ними. И было удивительно тихо для такой массы народа. К старому банкиру проявили самое большое уважение.
Поминальный обед никто и никогда не организовывает, на него никто никого не приглашает. Он возникает сам по себе. На него приходят люди, для которых покойный был близким человеком. Они приносят с собой еду, питье, молча вспоминают хорошие деяния усопшего, а когда уходят, то оставляют одну монетку для знака Сердца на памятнике. Такие монетки покупают в храме в день похорон, а жрец-плавильщик льет после поминального обеда знак. Чем больше люди уважали покойного, тем больше получается отливка. Если монет было больше пятисот, то усопшего почитали святым.
Но такое случалось редко. В Фенерасте за всю ее многовековую историю такой любви добились лишь трое.
Знак Грикаля старшего обещал быть просто громадным. Пусть пятисот монет и не наберется, но не в статусе святости дело, а в том, что дела старого банкира были оценены по достоинству. Людей собралось не меньше трех сотен. Жирзаль вел наследника вдоль столов, и сидевшие за ними привставали чуть и склоняли головы в знак скорби об ушедшем. А может, хотели выразить этим сочувствие Грикалю…

Окна кабинета выходили в парк. За прозрачными стеклами голые деревья сплетали ветви в сонных объятиях. Темно-синее, почти черное небо опустилось на острые конусы мрачных елей. На занесенной снегом раковине фонтана в прихотливых извивах брачного танца кружили снежные жуки.
Один из них, еще не созревший для взрослых игр, всего в ладонь, почти у самого стекла деловито выискивал последние ягоды, затерявшиеся в густой вязи синехватки, что опутывала старинное здание банка почти до крыши. Длинные усы поблескивали в свете новомодной электролампы разноцветными члениками, зрительные лапки сновали туда-сюда в поисках добычи.
Грикаль смотрел на этого жука и вспоминал похожий вечер в начале зимы много лет назад. Отец распахнул тогда окно кабинета и схватил такого же жука. Но отдавать сыну не стал, а только дал рассмотреть как следует. Потом подбросил животину к черным облакам, и они вдвоем смотрели на сверкание причудливого полета жука, облокотившись на подоконник.
Как недавно это было! Как это было давно!
Молодой человек провел пальцем по скрипящему стеклу и отвернулся от окна. Отца не стало, но он будет рядом. Всегда, всю оставшуюся жизнь. Эх, а как бы сейчас могли помочь его советы! Из внутреннего кармана сюртука опять появился лист с пророчеством, но больше строчки прочитать не дал стук в дверь.
- Войдите!
- Уважаемый господин! – в дверь протиснулась кассирша из дежурной смены с подносом. На подносе высилась внушительная горка ритуальных монет. Было видно, что поднос тяжелый, и руки девушки заметно подрагивали. Она протянула поднос Грикалю и с четко слышимой гордостью произнесла, - Мы подсчитали. Четыреста семнадцать монет.
Грикаль принял поднос, а в руках девушки появился внушительный мешочек. Она тряхнула им, и послышалось тяжелое звяканье.
- Из-за того, что ваш дом сгорел, многие не знали, куда идти на поминовение. Они шли в храм и… Это прислал Сын Сердца. Здесь сто девяносто четыре монеты.
Монеты из мешочка падали на горку на блюде. Грикаль ошеломленно смотрел, как они сползают и перекатываются. Это невероятно почти. Его отец и вдруг…
В дверь опять стукнули, и тут же вошел мастер Жирзаль.
- Грикаль, требуется твое присутствие. Ого, сколько насобирали!
- Шестьсот одиннадцать, мастер Жирзаль! – ответила кассирша.
- Н-да! Поздравление в такой день – это, конечно, неправильно. Но… Ладно, потом. Грикаль, пойдем. Там нелады с сигнализацией. Никак включить не можем.
- Идите, господин Грикаль. Я здесь приберу и устрою вам постель. Вы на кожаном диване будете спать, как и отец ваш?
- Спасибо. Да – на кожаном.

В подвал они спустились быстро. Дверь в сигнальную комнату была открыта. В коридоре стояли четыре охранника в полулатах. Жирзаль и Грикаль сразу прошли в комнату.
- Ключи от сигнального ящика где?
- Слышал, что спросил молодой господин? Живо! – гаркнул начальник охраны ближайшему подчиненному.
- Есть, мастер! – ответил тот и бросился за ключами. Только топот подкованных сапог загремел по подвалу.
Когда сигнальный ящик открыли, то никаких следов повреждений не обнаружилось. Грикаль повернул внутренний проверочный рычаг и дернул за рубильник сигнализации. Через пару секунд подвал огласился громким дребезжанием.
- А, лед его дери. Похоже, или линия повреждена, или что-то отключено у стражей. Жирзаль, пошли-ка пару людей на центральный пост. Пусть узнают, может, там чего случилось.
- Да уж! Если дело в линии, то до весны придется без сигнализации работать. Копать сейчас траншеи – гиблое дело. Только все трубы раскурочим. Эй, позовите сюда Кургваля и Вердля! – рявкнул мастер в коридор, затем добавил, специально для Грикаля, - Эти ребята шустрые. Мигом смотаются. Лед, вот же не повезло.
Через пару минут в малом холле мастер Жирзаль давал последние наставления парочке посланцев.
- Вы, ребята, недолго там торчите, - грозил он пальцем, - А то я вас знаю! Особенно тебя касается, Вердль.
- Да я что, мастер, я же просто жене забег напомнить тогда. На минутке же, - оправдывался охранник.
- Ладно, ладно. Знаю, твои минутки. Кургваль, глянь, что во дворе.
- Да чего смотреть-то? Пусто там.
- Ну, смотри. Дело твое. Я за вас, дурней, беспокоюсь. Вдруг напоритесь на кого? Поговаривают, пару дней назад у города Странствующие лагерь разбили.
Завращалось колесо запора. Кургваль с усилием открыл толстенную дверь. Он выглянул во двор.
- Я же говорил нико…
В дверной проем со свистом влетела несколько болтов. Кургваль повалился навзничь.
- Закрывай! Закрывай, лед вас всех! – заорал начальник охраны.
Они втроем навалились на дверь. Но лежащее в притворе тело помешало. А в дверь уже вбегали!
- Беги, Грикаль! Мы их задержим! – крикнул мастер Жирзаль, а затем заорал во всю мощь легких, - Охрана, ко мне!
Он рванул из ножен меч и одним движением снес голову первому нападавшему. Рядом с ним Вердль судорожно взводил арбалет. Грикаль рванул прочь.

Они сумели задержать нападавших на втором этаже. Баррикаду из монетных столов густо утыкали болты, но пробить толстые столешницы, обшитые сталью – задача не из легких. Две попытки взять это нежданное укрепление закончились для штурмующих печально. Меткие залпы мощных арбалетов охраны смели обе атаки полностью. На полу коридора валялось десятка полтора тел.
Но защитники тоже несли потери. Из двадцати девяти человек, находившихся в банке, в живых осталось двенадцать. Восемь охранников погибли в самом начале, еще при защите малого холла. Еще троих потеряли в стычке на лестнице. Один погиб при втором штурме баррикады. Кроме того, нападавшие изрубили трех служащих из дежурной смены. Еще двое погибли, когда пробовали выскочить из окна за помощью.
Нападавшие собирались с силами. Было слышно, как они гремели доспехами на лестничной площадке. Скорей всего, собирались предпринять какую-нибудь новую пакость.
Грикаль не понимал, какую цель преследовало нападение на банк. Он подсел на пол к Жирзалю.
- Слушай, почему они напали? Вообще, кто это может быть?
- Одно могу сказать – явно не за деньгами эти сволочи явились. Хранилище пустое почти. А вот кто – вопрос интереснее. Если судить по доспехам и оружию – явно не простые грабители. Да и мечами владеют не в пример лучше моих.
- Я, вот, думаю, а не из-за этих ли говнюков погиб отец. Ты сам говорил, что на поджог больше думаешь.
- Может быть. Вот, лед дери, влипли! И за помощью послать нельзя. Положеньице! Чтоб им, уродам этим! Эх, жаль, что караулка на первом этаже. Тебе бы доспех какой-никакой. А то ни за здорово живешь подцепит болтом… Эй, Вердль, чего там видно?
- Ничего, господин мастер. Пока не шевелятся, вроде.
- Вот я и говорю, доспех бы тебе, - Жирзаль вновь обратился к Грикалю.
- Ну, надену я эти железяки. А толк? Все равно болт прошьет чуть не насквозь. Я уж так лучше.
- Не скажи. Вон, видишь? – мастер ткнул в пару свежих царапин на кирасе, - Вскользь прошли. А если бы я без доспеха был – мы бы не разговаривали. Я б там остался лежать, с ребятами.
К ним подобрался старший дежурной смены.
- Господин Грикаль, я тут вспомнил что. У вашего батюшки в кабинете была одна из этих новомодных штук. Ну, та, которая светом лупит.
- У отца хранился лучемет?
- Да, я ж говорю. Вы бы мне ключ дали от шкафа. Я принесу.
- Хорошо. Сейчас отцеплю… А, держите связку.
Старший смены на четвереньках пополз к лестнице на третий этаж.
- Лучемет нам не помешает! Слышь, Грикаль, а ты из него умеешь?
- Что тебе сказать? Пробовал. Сильная штука. Но если доспех полированный, то толку мало. Отражается луч. А так – хоть куда оружие.
- Сюда! – крикнули от баррикады.
- Не высовывайся, мальчик. Прошу тебя! – бросил начальник охраны и рванул к баррикаде.
Оттуда раздались щелчки выстрелов. Грикаль сжал рукоять меча и начал приподниматься, чтобы рассмотреть, что происходит. Сначала увидел только спины охранников, спешно взводящих арбалеты. Потом над баррикадой показался шлем нападавшего.
Молниеносный взмах шестопера Жирзаля и смятый мощным ударом шлем скрылся. Но на баррикаду взбирались еще трое. Грикаль прыгнул к ближайшему. Тот не успел ничего сделать для защиты, как меч банкира врубился в основание шеи. Остальных прикончили болты.
- Все! – устало произнес Жирзаль, но опять раздался топот ног.
Опять защелкали выстрелы арбалетов. В это время в коридоре показался старший смены. Он тащил за собой громоздкий лучемет. Грикаль метнулся помогать. Вдвоем они пристроили эту здоровенную дуру на широкую скамью.
Так, приклад уперся в плечо, предохранительная скоба пошла вниз, щека легла на кожаную подушечку. Оставалось поймать врага в кольце прицела.
Первый же показавшийся вражеский шлем заполучил дымный луч. Вспышка и все!
- У них лучемет! – завопили за баррикадой. Последовал торопливый топот, два щелчка арбалетов и грохот падающих тел. Воцарилась тишина.
Жирзаль подобрался к новоявленному стрелку.
- Эк ты их! Теперь долго не сунутся. Если, конечно, у них зеркальных щитов нет. Или топоров, - мастер прислушался к еле слышному стуку из разбитых окон, - Н-да. Топоры у них, похоже, есть.
- При чем тут топоры?
- Эх, мальчик, мальчик. Лестницы. Они рубят стволы, чтобы вскарабкаться в окна.
- Мы можем что-то сделать?
- Не думаю. Максимум через час они посыплются в здание со всех сторон. Людей им, похоже, хватает. Видел же сам, как они их в бесполезные атаки бросали. Нам осталось всего ничего.
- Ты так спокойно об этом говоришь.
- А что я могу сделать? Ну, уложу я еще двоих-троих. Если они наделают лестниц, то даже с закрытой дверью нас возьмут в два счета. Слишком много окон и слишком мало людей.
- А если на чердак?
- Все то же самое. Думаешь, черепица кого-то остановит? Конец нам, мальчик. Если не придумаем, как подать весть страже – конец.
Они продолжали молча сидеть у стены.
Неожиданно со стороны лестницы на третий этаж раздался девичий голос.
- Господин Грикаль! Отзовитесь.
- Что случилось?
- Там, в кабинете… Там человек… Он в окно лез, а я его подсвечником…
Жирзаль вскинулся.
- Пошли! Узнаем, по крайней мере, кто это такие.
- А лучемет?
- Оставь. Нам все равно осталось недолго.
Маленький щуплый человечек, лежащий на полу кабинета слабо шевелился. Мастер с восхищением посмотрел на кассиршу.
- Хорошо вы его приложили, барышня! Не найдете ли где-нибудь здесь воды?
Девушка зарделась от похвалы и просьбу выполнила махом. Правда, вода уже начала подмерзать. Но на то, чтобы привести пленника во вменяемое состояние, ее хватило. Саму кассиршу услали вниз, чтобы не испугать возможными пытками.
- Ты кто? – начал мастер допрос.
Пленник молчал, насуплено переводя взгляд с начальника охраны на Грикаля.
- Ну, раз не хочешь отвечать по хорошему… - начальник охраны занес шестопер.
- Вимсниль я, Сердцем клянусь, Вимсниль!
- Что-то имя у тебя странное. Ты из каких же будешь, Вимсниль?
- Я – Странствующий. Меня барон послал.
- Какой такой барон?
- Наш барон. Нашего табора.
- И зачем же он тебя послал?
- Так это, тут шкатулка должна быть. С Имперским гербом шкатулка.
- Как же ты, Вимсниль, просочился мимо арбалетчиков?
- Так, не просачивался я. Они меня свободно пропустили. Еще и окошко нужное указали. Их же барон нанял!
- Так все нападение – дело рук вашего барона?
- Не-а, барон только арбалетчиков. Его попросили, он и нанял.
- Кто просил?
- Не знаю, всем святым клянусь. Чтоб мне трудиться всю жизнь!
Допрос мог бы и дальше продолжаться, но снизу послышались полные ярости крики. Очередной штурм! Жирзаль не раздумывал, он врезал рукоятью шестопера по виску пленника, содрал с него плащ и бросил Грикалю.
- Одевайся! И в окно. Живей. Они будут здесь через пару минут.
Тот накинул плащ и полез в окно. Стебли синехватки рвались под его весом, и он сползал вниз все быстрей и быстрей, почти падал. Высоту в полтора десятка метров удалось преодолеть за считанные секунды.
Хотя он представлял собой отличную цель, но по нему не стреляли. Лоскутный плащ Странствующего хорошо помог.
Но тут из темноты вынеслась гигантская туша Кожистого. Огромные лапы мяли крепкие кусты и молодые деревца как траву. Чудовищная пасть разверзлась и сомкнулась на ошеломленном арбалетчике. Клацнули зубы, и нижняя половина тела отлетела на добрый десяток метров. На преодоление полусотни метров колоссальная машина убийства потратила не более пары секунд.
Гигант замер как вкопанный над потерявшим от страха голову Грикалем. С лоснящегося бока вдруг свесилась лесенка.
- Влезай! Быстрей, пока они не очухались! – раздалось со спины великана.
Дважды просить не пришлось. Грикаль буквально взлетел по лесенку. А ужасающий ящер уже набирал ход прочь от здания банка.
Спустя пару минут жуткой скачки Кожистый замер на дороге к посту городской стражи. Всадник обернулся и… Сэлика! Этим всадником была та самая девушка, что повстречалась Грикалю на лесной дороге.
- Ты?
- Я! Ты помог мне тогда. Я помогаю сейчас. Долги надо платить. Свой я отдала. С лихвой.
- Но как ты… Почему… - мысли молодого человека затуманились окончательно, - Книга-то тебе зачем? И откуда ты взяла распоряжение Императора? Как ты…
- Стоп! Время ответов – еще не пришло. Книгу – держи, - рука Сэлики сунула впавшему в замешательство Грикалю сверток, - А сейчас беги к стражам. Ты еще можешь спасти жизни своих близких.
- Почему к стражам? Вон, в том доме гвардейцы Императора…
- Прекрати! Ты еще не понял? Подумай, почему у крыльца твоего банка беснуется черный магир. А теперь торопись!
- Но я хочу знать…
- Какой ты, однако! Придет время – встретимся.

Грикаль стоял на дороге и прижимал к груди сверток с книгой. Он смотрел на стремительно удаляющегося хищника. В голове его крутилось столько вопросов! Но он повернулся и побежал к посту стражи.
Время задавать вопросы - не закончилось. Время получать ответы - не пришло.