[ersh57]

Небольшая повесть, в которой задается куча вопросов и нет ни одного ответа. Она может стать началом цикла, но может остаться и в одиночестве. Выкладываю черновой вариант с надеждой на кучу замечаний. Какого-то связного описания мира не выкладываю. Хочется, чтобы мир сквозь тексты просматривался, а не тянулся Апендиксами и Глоссариями.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 1:

КОГДА ВРЕМЯ ОТВЕТОВ НЕ НАСТУПИЛО

- Не надо так на меня смотреть, молодой человек. То, что вы пытаетесь своим взглядом просверлить во мне дырку, не делает вам чести. Не думаете же вы, что я освобожу законно купленное мной место ради приглянувшейся вам бродяжки? – сухонькая старушка выразила, наконец, свое явное неудовольствие сидевшему напротив молодому человеку.
Тот отвечать не стал, а повернул голову к окну с запотевшими стеклами.
Замечание пожилой госпожи было следствием недавнего инцидента, когда в вагончик парового экипажа попробовала заскочить бедно одетая девушка. Она показалась Грикалю странной, но почему – он сам не понял. Она попросила разрешения у господ путешественников немного обсушиться от мелкой надоедливой мороси. В ответ ей раздался дружный залп столь нелестных комментариев, что бедняжка соскочила с подножки прямо в лужу. Громче всех возмущалась сидевшая напротив Грикаля старушка.
Грикаль наблюдал за прихотливыми извивами капель на стекле. На душе было пакостно. Осень, мерзкая погода, раскисшая от дождя дорога и эти его соседи…
Вагончик сошел с императорского торгового тракта час назад. Прямой путь перекрыли рогатка и надпись о промоине. Водитель поделился с пассажирами нерадостным известием о предстоящих трех часах немилосердной тряски по старому проселку. Беспрерывный осенний дождь превратил дорогу в грязное болото, и теперь колеса вагончика с трудом проворачивались в раскисшей глине.
И если по тракту вагончик несся со скоростью больше шестидесяти верст в час, то теперь и десятка верст не набегало.
Грикаль вспомнил девушку и понял вдруг, почему она показалась ему странной. Ее одежда не испускала знакомого красноватого сияния губки теплорода. Насколько же бедной она была, если не имела столь простой вещи? Или она происходила из этого племени вечных бродяг и попрошаек – Странствующих? Пожалуй! Только они не носили одежду подбитую теплогубкой. Теперь он понял реакцию своих соседей и надулся уже не на них, а на себя. Надо же, не распознать с первого взгляда Странствующую!
Теперь он продолжал смотреть в окно уже сконфузившись. Что могла подумать пожилая госпожа о человеке, который показал симпатию к Странствующей? Явно ничего хорошего. И отчитала она Грикаля весьма мягко. Краска смущения залила его лицо, а по губам старушки, которая заметила это проявление соседом стыдливости, пробежала мягкая улыбка. Ах, молодость, молодость!
За окном потемнело. Въехали в лес. Вагончик неуклюже переваливался на колдобинах. Пассажиров немилосердно мотало. Тяжелый и горький запах дыма заполнил тесное помещение, и Грикаля начало подташнивать. Ему хватило бы и одной тряски, дым был уже перебором.
Желудок подступил вдруг к самому горлу, и Грикаль еле успел добраться по прыгающему салону к двери. На очередной колдобине вагончик основательно тряхнуло, и молодой человек вывалился в дорожную грязь.
Нога его при падении зацепилась за подножку, и его проволокло метров с десяток, прежде чем удалось освободиться. Он еле поднялся, кашляя и отплевываясь от заполнившей рот грязи. Экипаж успел скрыться за поворотом, а Грикаль все старался прочистить горло.

Придя более-менее в себя, он двинулся вслед за экипажем. Чем дальше шел, тем сильнее хромал. Подвернутая при падении нога не давала двигаться быстро. Он проплелся метров двести, прежде чем понял, что вагончик не догнать. Скверно!
Хуже всего было то, что при падении повредилась гроздь дрессированных кристаллов, которая управляла теплогубкой. Молодому человеку стало весьма зябко.
Деваться было некуда, Грикаль продолжил тащиться по раскисшей дороге. Глина налипала на сапоги гигантскими бахилами. Он вытаскивал раз за разом сначала одну ногу из дорожного месива, затем другую. Сойти с дороги было немыслимо. Вокруг сплошной стеной высились могучие ели. Их нижние ветви переплелись. Продраться сквозь такой заслон не оставалось никакой возможности.
Двигаться становилось все труднее, но он упорно заставлял себя идти вперед. Пару раз падал, что отнюдь не служило улучшению настроения. Вся одежда насквозь пропиталась ледяной влагой, и его вовсю уже сотрясала дрожь. Силы испарялись с каждым движением. Он продолжал тащиться по раскисшей дороге на одной силе воли. Лишь через полторы версты от места падения сквозь завесу мороси показался силуэт вагончика.
«Наконец-то! А я уж подумал, что водитель решил не останавливаться!» - мелькнула мысль у Грикаля. Но на смену облегчению пришло совсем другое чувство, когда он подковылял ближе. Кабина, что возвышалась над передом вагончика, была пуста.
Молодой человек подошел еще ближе и увидел распахнутую дверь экипажа. Никого! В луже у подножки валялись останки корзинки. Всего час назад эту корзинку бережно охватывали руки той самой старушки, что сумела поддеть его замечанием. Теперь ее измочаленные останки плавали в громадной луже, а в истерзанной ручке торчал зуб Кожистого. Второй трехдюймовый зуб засел в подножке.
Он с трудом, но втащил свое продрогшее тело внутрь экипажа. Иззябшие пальцы долго не могли надежно зацепиться за ручку, но все-таки дверь удалось захлопнуть.
В вагончике было пусто, но Грикаль не удивился. В голове билось одно – согреться. По пустому проходу вдоль ряда кресел он добрался до ящика с пледами и попробовал стащить с себя мокрую одежду. Негнущимися пальцами попытался добраться до застежек. Одна попытка, вторая, но так и не получилось. Крышку ящика и ту удалось открыть с превеликим трудом. Руки дотянулись, наконец, до управляющей грозди одного из пледов.
- Тепло! – с трудом выдавили синие губы. Он еще сумел натянуть на себя плед, но потом силы оставили его окончательно, и он повалился на ящик.
Сколько он лежал так – полчаса, час? Плед сделал свое дело, молодой человек постепенно согревался. Только сил еще не хватало даже на то, чтобы устроиться поудобнее. Он так и лежал на ящике и впитывал, впитывал блаженное тепло.
Наконец, зашевелился, с трудом переполз на соседнее сиденье и заснул.

Проснулся он только на следующее утро, в предрассветных сумерках.
Голова казалась чужой, тело ломило, из распухшего носа текло, горло саднило. Тишину салона разорвал сухой кашель. Поминутно вытирая нос грязным после вчерашних приключений платком, Грикаль вынул из внутреннего кармана сюртука сверточек. Мать, когда собирала любимого сына в дорогу, не забыла завернуть несколько пилюль от простуды в хорошо провощенную бумагу.
Лекарство подействовало быстро. На лбу выступила испарина, в горле перестало першить, а насморк унялся. Теперь уже можно было и оглядеться.
Вагончик был пуст. Ни пассажиров, ни их вещей не осталось и следа. Он поднялся по лесенке в кабину водителя. Та же пустота. Оба рычага хода в положении «стоп». Индикатор угля замер на середине шкалы.
Он спустился и внимательно осмотрел салон, заглянул под каждое из двенадцати кресел. Ничего! Похоже, пассажиров и водителя выгнало из вагончика нападение Кожистого. С каких пор эти хищники начали нападать на людей? Больше путных мыслей Грикалю не приходило. Голова отчаянно отказывалась думать.
Он опять залез наверх и сел в кресло водителя. С премудростями управления такой техникой молодой человек был знаком. Он приоткрыл заслонку бункера с углем в положение «Холостой ход» и нажал кнопку «Воспламенение».
В топке бумкнуло, и скоро зашумело пламя. Дав двигателю прогреться, Грикаль поставил вентиль воды на тройку, а вентиль теплорода на двойку. Через минуту раздался характерный свист пара в циркуляторных трубках. Угольная заслонка еще немного приоткрылась, руки на ходовые рычаги и… Вагончик вздрогнул и начал набирать ход.
Молодой человек щелкнул парой кнопок на пульте, и на обзорных стеклах закрутились дождевые щетки.
В кабине становилось все теплее, и скоро Грикаль сбросил с плеч плед. На улице, наоборот, холодало. Морось постепенно перешла в мокрый снег. На лапах елок появились первые белые следы, а снег продолжал падать и падать. Колеса экипажа исправно месили дорожную грязь каучуковыми лопатками.
Снег валил все гуще и гуще. Скоро сквозь его круговерть дорога стала неразличимой. Двигаться в такой снегопад становилось опасно. Молодой человек перевел двигатель в холостой режим и спустился в салон. На самом заднем сиденье у двери сидела та девушка из Странствующих. Он двинулся по проходу к ней, присел на соседнее кресло и уставился на негаданную пассажирку.
- Я… Я… Понимаете, я подумала, что… - девушка попробовала разорвать затянувшееся молчание.
- Кто вы?
- Я отстала от своих. Вы можете…
- Кто вы?
- Сэлика. Позвольте мне только согреться, и я сразу же уйду!
- Сэлика, - Грикаль словно пробовал имя девушки на вкус, - Ты из Странствующих?
- Да…- это маленькое признание словно обрубило что-то внутри нее, и она заплакала, пряча лицо в маленькие ладони.
Молодой человек поднялся, дошел до ящика с пледами и вернулся с одним.
- Держи! Как пользоваться знаешь?
- Спасибо! Да! – в огромных синих глазах стояли слезы вперемешку с удивлением и благодарностью.
Грикаль отвернулся и направился к ящику, в котором хранились продукты. Обратно он вернулся с кружкой молока и пакетом хлеба, активировал подогрев того и другого, потом протянул девушке.
- Ешь!
Та бросила на молодого человека изумленный взгляд и скоро рвала хлебную мякоть крепкими белыми зубками, не забывая прихлебывать молоко.
- Где спала? – спросил Грикаль. Он не спускал с девушки тяжелого изучающего взгляда.
- Под елкой… А что?
- Нет, ничего. Ешь!
Снег за окнами все валил и валил крупными хлопьями. Грикаль продолжал изучать свою невольную попутчицу. Та ела сначала жадно, потом начала бросать на Грикаля виноватые взгляды, наконец, не выдержала и протянула ему хлеб и кружку.
- Вы… Вы, наверное, сами голодны. А я, вот…
- Я? Голоден? – молодого человека изумило такое отношение к нему этой жалкой бродяжки, но еще больше, пожалуй, наличие у нее простых человеческих чувств, - Ешь! Если потребуется, там найдется еще.
Она съела весь хлеб и выпила все молоко. Ее глаза стали часто помаргивать, и она пару раз зевнула украдкой. Грикаль сходил еще за одним пледом и протянул ей.
- Укройся, так теплей будет. Если хочешь, можешь поспать. Все равно в такой снегопад ехать сущее безумие.
- Спасибо! Вы добрый… - она еще пыталась бормотать благодарности, но глаза ее закрылись, дыхание выровнялось. Она спала.
Он сидел рядом и рассматривал ее лицо. Высокий лоб, плавные дуги густых бровей, тонкий нос, совсем детский подбородок с пухлыми губами, крупные яблоки глаз, что шевелятся под тонкой кожицей век, родинка в уголке левого глаза, пушистые щеточки ресниц. Сейчас ее лицо дышало спокойствием. Прежде бледные щеки подернулись легким румянцем. Из-под платка выглядывала крошечная мочка уха в обрамлении нескольких завитков золотистых волос.
Если бы эта девушка появилась на Императорском бале, то от кавалеров ей пришлось бы отбиваться. Что может связывать подобную красавицу со Странствующими?
Кинув очередной взгляд за окно на продолжавший валить снег, Грикаль решил перекусить. Он откусывал хлеб, запивал его теплым топленым молоком и вспоминал все, что ему приходилось прочитать или услышать о Странствующих.
Это были странные существа. Легенды о них ходили самые причудливые, но все утверждали одно – связываться со Странствующими нельзя.
Эти люди кочевали от города к городу, нигде подолгу не останавливались, жили в фургонах. Женщины Странствующих занимались разнообразным гаданием. Мужчины бездельничали больше, изредка занимались кузнечным либо лудильным делом. Дети попрошайничали. Частенько после визита Странствующих пропадали лошади. Темный народ, в общем. Кое-где этих кочевников вне закона поставили и охотились на них, как на диких зверей.
Рассветная Империя была, пожалуй, единственной страной, в которой Странствующие могли чувствовать себя в относительной безопасности. Но отношение к ним простого народа и здесь оставляло желать лучшего. Не любили их, старались прогнать.
Некоторые обряды были у них странными, если не сказать большего. Поговаривали о том, что Странствующие не просто так воруют лошадей. Бывало, что находили пропавших животных с перерезанным горлом и полностью обескровленных. Молва утверждала, что странное это племя пьет кровь, и не только лошадиную. Иногда бывало так, что после визита Странствующих пропадали дети. А тут еще и недавние слухи про прирученных Кожистых. Странный народ, странный…

Снегопад к вечеру начал затихать. Грикаль решил трогаться дальше. Сэлика продолжала спать, и он решил ее не беспокоить. Вагончик медленно пополз вперед, оставляя за собой неровную грязную колею.
Буквально через версту лес закончился, и показался Имперский тракт. Вагончик упорно пробуксовывал на глинистом склоне тракта, и выбраться на дорогу получилось только с третьей попытки. Здесь дело пошло гораздо веселее. Вскоре впереди засверкали огни столицы.
Грикаль остановился на проверочной площадке у въездной заставы. Он спустился в салон. Сэлики там не было. Когда она соскочила, он не заметил. Разобраться в своем отношении к данному событию молодому человеку не дали. Дверь распахнулась, и в салон ввалились трое стражей.
- Старший страж заставы Акрень, - представился один из них и громыхнул кулаком латной рукавицы в полированную сталь нагрудника, - Будьте добры, господин, предъявить подорожную.
Двое других сверкали настороженными глазами сквозь прорези забрал. Их руки сжимали уставные многозарядные арбалеты.
- По какому поводу такая странная встреча? – поинтересовался Грикаль, когда протягивал документы, кивая на острые наконечники болтов, - Или вы, господин старший страж, относите меня к преступникам?
- Хэ! А как мы должны поступать, если этот вагон объявлен в розыск? Опустите оружие, - обратился старший к стражам и протянул подорожную Грикалю - Подорожная у вас в порядке, но попрошу, все же, пройти с нами в дежурку.
В дежурном помещении заставы было тесно. Кроме восьми стражей здесь находились еще трое господ в штатском и пропавший водитель вагончика.
Когда появилось еще четверо, то в маленьком помещении почти не осталось места.
- Он это! Все с него началось! – закричал водитель, вскочив с лавки и тыча пальцем в грудь Грикалю, - Они его искали! А он мой вагон умыкнул!
- Сядь на место, - спокойно произнес один из штатских. Весь запал обвинительства у водителя сразу пропал, и он опустился на лавку, зло поглядывая на молодого человека исподлобья.
- Я – старший императорский дознатчик Долиньш, - представился тот же штатский, обращаясь к Грикалю, - А вы…?
- Курьер-представитель банкирского дома Грикалей из Фенерасты. Грикаль младший, к вашим услугам, господа, - представился молодой человек.
Зло из глаз водителя пропало. Теперь он смотрел на своего бывшего пассажира с известной долей зависти и удивления.
Долиньш вопросительно глянул на Акреня. Тот утвердительно кивнул.
- Мы искренне уважаем славный Фенерастийский Банк, - Долиньш изобразил головой поклон, - Думаю, что у господ стражей к вам вопросов нет. Но они найдутся у службы дознания. Был бы весьма признателен, если вы соблаговолите проследовать с нами сейчас. Если же вы устали, то мои подчиненные немедленно проводят вас в любую гостиницу или другое указанное вами место.
- Что вы, что вы, уважаемый господин Долиньш! Служба на благо Империи – прежде личных предпочтений. Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, и буду крайне признателен, если вы не сочтете за труд ответить на мои.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 2:

Утро было великолепно. Яркий свет Сердца заставил свежий снег искриться тысячами и тысячами крохотных радуг. Осенняя грязь осталась под белоснежным покрывалом. На лицах людей расцвели улыбки. Детишки высыпали на площади и улицы. Они лепили снеговиков и играли в снежки. Воздух заполнился веселым и задорным детским смехом. На земли Империи пришла зима.
Грикаль вскочил с постели в радостном настроении. Он распахнул окно и с удовольствием вдохнул морозный воздух с ароматами свежей выпечки. Невольное приключение закончилось. Остался совсем маленький шажок, и нынешнее поручение тоже подойдет к своему концу. Прошение об аудиенции уже в канцелярии, вчера подсуетился Долиньш, чтобы хоть так отплатить за предоставленное беспокойство.
Он прикрыл окно и заспешил в туалетную комнату. Там с неописуемым удовольствием подставил свое жилистое тело тугим струям воды каприйского душа. Затем растерся тяжелым шиньским полотенцем и быстро оделся. Несколько взмахов расчески и вот он уже внизу! Легкий завтрак из половинки яйца гринвза, пары поджаристых тостов и стакана крепчайшего чая закончился в считанные минуты.
Он потратил еще несколько минут на короткий разговор с хозяйкой. Два золотых поменяли один кошелек на другой, и комната в «Честных объедках» осталась за молодым человеком на целую неделю.
Теперь предстояло первым делом заглянуть в канцелярию. Два квартала пешей прогулки по заснеженной улице только добавили дополнительный заряд хорошего настроения. Тротуары уже расчистили, и их заполнили толпы разряженной публики. Только на мостовых еще трудились кристаллические комбайны дворников, а паровые повозки продолжали вывозить груды снега с улиц за пределы города.
Величественный холл Императорской канцелярии встретил Грикаля торжественной тишиной. Пока он шел к дежурному, звук его шагов по мраморному полу гулким эхом летал между колоннами. Дежурный взглянул на молодого человека поверх очков и без лишних вопросов достал лист с прошением. На нем четко выделялась резолюция «Аудиенцию предоставить».
Грикаль заполнил бланк. Дежурный сверил сведения о просителе с подорожной. Все! Аудиенция состоится завтра утром!
Молодой человек оказался снова на улице и, не раздумывая долго, направился в сторону Площади Знаний, над которой возвышались башни Академии. Там он постоял немного, рассматривая многочисленные гротескные фигуры на Часовом Камне. Когда колесо часов подставило огромную девятку под Указующую Длань, Грикаль поспешил к лестнице, что вела ко входу в Академический Магистериум.
Колокола еще доигрывали мелодию Святого Марша, а он уже входил под сень Обители Знаний. Искомый человек встретился почти сразу.
- Грикаль, какими судьбами? Неужели мой верный одноклассник решился таки начинить свою бестолковую голову влагой знаний?
- О, Зергаль, если уж из твоей головы эта влага утекает, то что ее задержит в моей?
Друзья обнялись.
- Ну, рассказывай! Откуда, куда, надолго ли и с какими целями?
- Дела, все время дела, ты же знаешь. И перестань быть торопыгой! Такой ученый муж, а все норовит все вопросы сразу и одной фразой. Ай-яй-яй! Ты скажи лучше, когда освободишься, и мы отметим мой приезд небольшой посиделкой в «Часах».
- Грикаль, как ни странно это звучит, но до вечера я совершенно свободен! Только пойду и доложусь своему начальству. На всякий случай, чтобы знали, где искать. А ты, старичок, готовь денежки! Будем гулять!

- Вот такая история, Зергаль. Я так и не понял, зачем понадобилось выгонять всех пассажиров из вагончика под этот дождь. Ну, пусть бы ограбили, даже ранили кого, так нет! Странная, в общем, история. И эта непонятная Странствующая еще каким-то боком здесь замешана. А зубы Кожистого? Туман, сплошной туман.
- Да, друг. Побывал ты в переделке. Давай-ка выпьем за то, чтобы она была последней! Эй! Половой, еще бутылку цилистского! А я погряз в исследованиях. Знаешь, профессор Кринцаль, мой научный руководитель, вышел на следы еще одной упорядоченной субстанции.

- Да ты что! Это к теплороду, электророду, магнитороду и прочим добавится еще элемент?
- Угу! Наш уважаемый Кринцаль уже окрестил его силородом. Похоже, что в этой субстанции кроется подход к проблемам гравитации. Тем более, в общей теории магиполя есть подходящие зацепки. Да где же этот половой! У меня уже глотка засохнет скоро!
Друзья еще долго обсуждали научные проблемы и строили шаткие теории. Они совершили пару грандиозных открытий, чтобы тут же их утопить в очередной бутылочке цилистского. Наконец, выбрались на улицу и начали друг друга провожать.
Сначала они дотащились до «Честных объедков», потом решили, что несправедливо Зергалю топать одному до его холостяцкого жилища. В общем, движение туда-сюда растянулось на пару часов. Когда они в очередной раз проходили мимо Часового Камня, то Грикалю показалось, что он заметил знакомую фигурку у ограды Магистериума.
- Сэлика! Зергаль, там Сэлика!
- А! Что ты говоришь, какая Сэ-ик-лика?
- Дружище, ты что, забыл? Я же тебе рассказывал.
- Твоя –ик- Странству-ик-ющая?
Пока они препирались, силуэт у ограды куда-то исчез. На этот раз, когда друзья добрались до дома Зергаля, Грикаль наотрез отказался от ответного провожания.
Этим достопримечательности долгого дня и закончились. Если, конечно, не считать того невнятного бормотания о некоей девушке, которое удостоилась услышать гостиничная подушка.

Следующее утро застало Грикаля в куда менее веселом настроении. Утренний туалет занял у него гораздо больше времени, чем вчера. Спускался он в обеденный зал осторожно, стараясь не шевелить головой. Усевшись за стол, долго и с наслаждением пил ледяной лимонад. Только затем в полууспокоенный желудок удалось отправить небольшую порцию яичницы.
На улицу он вышел с несколько прояснившимся уже сознанием, дотащился до лавки эликсиров и приобрел похмелин. Дождавшись благотворного воздействия эликсира, молодой человек устремился в каприйские бани. Полтора часа измывательств над организмом принесли несомненные плоды. В Имперский секретариат явился совершенно другой человек. Ни малейших следов вчерашних злоупотреблений никто не смог бы найти.
Первой была встреча с младшим секретарем. Она же являлась самой длинной и утомительной. Кроме доказательств необходимости встречи с Его Императорским Величеством потребовалось пройти три проверки на детекторах разных уровней. Препирательства со старшим секретарем, можно сказать, казались легким развлечением по сравнению с вымотавшим все нервы общением с бездушными кристаллическими машинами.
Наконец, Грикаль сидел в приемной императорского кабинета. Система отсева потенциальных просителей работа великолепно. Молодой человек скучал в гордом одиночестве, если не считать пары застывших на посту гвардейцев, хотя в Первой приемной толпились десятки людей. Ждать пришлось долго. Тяжелый напольный циферблат вращался ужасающе медленно. Грикаль вскакивал с кресла, несколько раз пересекал нервными шагами приемную и опять садился. Часовые на такие забеги не реагировали. Они казались застывшими статуями. А время тащилось и тащилось. Единственным развлечением стало наблюдать за сменой караула у двери в кабинет.
Каждые полчаса в приемную церемониальным шагом входили трое гвардейцев в полудоспехах. Бравый рыжеусый старшина гаркал «Смена!». Затем следовало сложное представление с гроханьем шпорами, хитрыми приемами алебардами и неизменными «Сдал!» - «Принял!». Старшина со сменившимися гвардейцами покидал приемную впечатывая сапоги в полировку паркета. Оставшиеся стражи перекрещивали алебарды у дверей в кабинет.
Таких смен бедному Грикалю пришлось наблюдать пять. Наконец, дверь в кабинет распахнулась, алебарды поднялись, и вышедший церемониймейстер выкрикнул имя единственного просителя. Молодой человек быстрым шагом пересек приемную и оказался на длинной ковровой дорожке кабинета.
Кабинет потрясал. Длинное помещение обрамляли ряды сверкающих золотом и малахитом колонн. Пол нежно-зеленого нефрита переливался под лучами Сердца, струившимися с трех рядов фонарных галерей. Над огромным малахитовым столом переливалась всеми оттенками зелени мозаика из тысяч и тысяч изумрудов с императорским драконом.
На преодоление полутора сотен метров пространства кабинета молодому человеку потребовались добрые три минуты.
- Ваше Импера… - начал было Грикаль, согнувшись в требуемом этикетом поклоне.
- А, сын нашего любезного банкира! Я ожидал твоего визита вчера. Что или кто осмелилось задержать выполнение нашего поручения?
- Ваше Императорское Величество, всего лишь прискорбный случай с непредвиденной задержкой парового вагона. Осмелюсь предположить, что такое досадное недоразумение не стоит высочайшего внимания.
- Дерзок, однако! Решаешь, что можно, а что нельзя знать Императору? Ладно, ладно, не смущайся.
Император поднялся и вышел из-за стола. Он возвышался над смущенным своей неосторожной фразой молодым человеком на добрую голову. Его статную фигуру выгодно подчеркивал строгий мундир гвардейского полковника. Породистое красивое лицо портили только слегка выпученные водянистые светло-серые глаза. Для своих шестидесяти двух лет монарх выглядел удивительно моложаво.
Император приглашающе простер руку к двум глубоким креслам у небольшого столика с напитками и первым занял место. Он закинул ногу на ногу, отчего шпоры высоких кавалерийских сапог тихо звякнули, и пригладил пышные усы с пробивающейся сединой.
- Рассказывай, что случилось. И не тяни! Я не так часто слышу о приключениях вблизи столицы, чтобы не заинтересоваться их прямым участником.
Грикаль примостился на самом краешке кресла и начал рассказывать. Сначала скованно, потом все больше и больше входил в раж. Даже пару раз взмахивал руками, тут же начинал смущаться и слегка притихал, но внимательность слушателя вновь заставляла его вкладывать в повествование эмоции и энергичные жесты.
Император не перебивал, только по окончании рассказа протянул руку к графинчику и собственноручно (!) налил две маленькие рюмочки. Одну пододвинул рассказчику, вторую сам выпил залпом, крякнул и разгладил усы.
- Значит, зубы Кожистого и странные бандиты! Интересно, интересно. А уж эта твоя Странствующая…
- Но она не моя! Ой! Простите, Ваше Императорское Величество.
- Ты что не пьешь? Или наливке моей супруги предпочитаешь вчерашнее цилистское?
Грикаль тупо вытаращил на Императора глаза, машинально поднес рюмку ко рту и выпил. Знаменитейшая наливка не оставила никаких ощущений. Лицо его покрылось пятнами, он был готов провалиться сквозь землю от смущения и собственной наглости. Известие о том, что вчерашние похождения стали известны лично Императору, доконали его окончательно.
- Что, удивлен? Императору положено знать все. Теперь – к делу! Вынужден огорчить тебя, мальчик. Ты теперь не Грикаль младший, ты – просто Грикаль. К сожалению, со вчерашним утренним курьером прибыла весть о гибели твоего батюшки. Пожар. В доме никто не выжил. Мужайся!
Последние слова сначала не воспринялись. О ком это Император? Какой пожар?
Его Величество встал, подошел к креслу Грикаля. Императорская ладонь легла на плечо молодого человека. А тот сумел только поднять изумленные глаза, медленно наполнявшиеся слезами, и встретить грустный и сочувствующий взгляд монарха.
- Крепись, мальчик.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 3:

Грикаль тупо напивался. На столе перед ним были три пустых и одна початая бутылки, но опьянение не приходило. Отец…
В дверь комнаты тихонько постучали.
- Идите все в Лед!
Тяжелый стакан грохнул о косяк и разлетелся мелкими осколками. За дверью завозились.
- Он там третий час никого не пускает, - послышался громкий шепот хозяйки.
- Ничего страшного, уважаемая госпожа. Я постараюсь с ним справиться. Эй, Грикаль! Открывай!
- Ну, все! Вы мне надоели! Я вас сейчас… - распахнувший дверь Грикаль замолк на мгновение, - Зергаль?! А как ты… Заходи, помянем покойного батюшку.
Его мутные от горя глаза высмотрели хозяйку и жмущуюся к стене служанку.
- Вы… Вы простите, что ли. Я не хотел обидеть… Правда! И… заходите. Где тут еще стаканы? Я сейчас, сейчас… - Грикаль заметался по комнате.
На залитой вином столешнице показались четыре разномастных посудины, забулькало вино. Под каблуками заходящих в комнату людей затрещали осколки. Сам Грикаль опустился на кровать, руки его свесились с колен бессильными плетями. Зергаль взял щербатую чашку и сунул ее другу, женщинам протянул рюмки, сам поднял стакан – близнец недавно разбитого.
- Хороший был человек. Ну, молча! – кадык молодого ученого задергался. Хозяйка и служанка чуть пригубили из своих рюмок, потом хозяйка промокнула глаза краем передника, и они ушли, тихонько прикрыв дверь.

- Как я рванул бы сейчас домой! Если бы не приказ Императора задержаться… Отец, отец. Он меня сюда послал. Я здесь, вот. А там не осталось ничего. Один пепел. За что?
- Эх, дружище! Подлая штука жизнь! Вчера мы с тобой веселились, а твоего отца уже не было… Давай еще по одной! Пусть Сердце примет его в свое лоно! А зачем он тебя послал сюда? Ты вчера так мне и не сказал.
- Император хотел уточнить некоторые детали… Отец сам не смог поехать, меня послал. В Лед все…
- И что такого важного мог сам Император уточнять у простого банкира? Я понимаю, что ваш Дом – самый богатый и представительный в Империи, но все же?
- Еще отец Его Императорского Величества заключил с моим прадедом договор о хранении одной штуковины.
- Это какой? Давай еще по одной! Ух, крепка, зараза! Так что у вас хранилось?
- Понимаешь, я и сам не знаю. Шкатулка. А что в ней…
- Секреты! Понимаю. Знаешь, я тут копался в старых исторических трудах и обнаружил такое! Ты знаешь об Имперских Регалиях?
- Ну! Вот, Кожистым в пасть! Кончилась бутылка. Погоди, сейчас другую открою. Давай стакан! Пусть не сходит его душа с дороги света! Что ты там о Регалиях-то?
- Ты изумруды на них помнишь? Ну, на Большой Короне, на Обруче, Скипетре и Державе? Помнишь?
- Хэ, сегодня видел Обруч. Здоровый изумруд!
- В этой книге говорится, что они все из одного камня получились! Причем, большая часть этого изумруда так и хранится в Императорской Сокровищнице. На регалиях – малая толика. Так с этими изумрудами куча пророчеств связана. Вот же память! Чтоб ее в Лед! Вспомнил!

Когда подступит рока срок,
И истинный владелец вдруг захочет
Всю силу зелени в себе объединить,
То берегись страна и мир!
В глуби подземной лава заклокочет,
Кровь потечет рекой.
Сын льда и пламени восхочет
Порвать судьбы связующую нить…

Все! Дальше не помню. Есть у императорской фамилии тайны. Есть!
- А кто этот истинный владелец?
- Наверное, Император. Кто ж разберет всякие там пророчества? От их заковыристости сам Лед треснет. Давай еще по одной!
- Нет, Зергаль. Хватит. И так посуды пустой чуть не вагон! Император, значит, истинный владелец? Слушай, а можно эту книгу, ну, почитать?
- Хватит, так хватит! А книга в свободном хранилище Магистериума. Читай, если хочешь. Нацеди-ка мне на посошок, что ли.

На следующее утро город тонул в метели. Резкий ветер вымел с улиц прохожих. В такую погоду слушать его завывания лучше в кресле у горящего камина, с кружкой горячего чая в руках. Пока Грикаль пробивался сквозь заносы к Магистериуму, то ему не попался на глаза ни единый человек. Улицы вымерли. Даже вездесущие дворники не рисковали выбираться из своих каморок в глубине подворотен.
Ветер играл полами пальто, забирался в рукава и старался вырвать крепко удерживаемый рукой котелок. Снег забивался за воротник, вовсю царапал щеки и подбородок. Пока Грикаль добирался до Магистериума, нос его полностью потерял чувствительность, и пришлось оттирать его снегом. Хорошо еще, что длинные волосы не дали добраться морозу до ушей. Это украшение было у Грикаля отморожено пару лет назад. Повторения ситуации не хотелось. Ходить с покрасневшими распухшими ушами – удовольствие маленькое.
Холл Магистериума встретил молодого человека полумраком и мертвой тишиной. Все двери, что вели в коридоры Обители Знаний, были заперты. На проверку многочисленных темных закутков холла у Грикаля ушло минут двадцать, прежде чем он обнаружил единственную живую душу – старика сторожа.
- Кхе, кхе. Что это вам не спится, молодой господин, в эдакую-то погоду?
- Добрый день, уважаемый. Мне бы в публичную библиотеку попасть.
- Что, вот прямо, никакой возможности подождать? Эх, молодежь! Все торопитесь, спешите. Куда?
- Библиотека не работает сегодня?
- Почему не работает? Очень даже работает! Уважаемый мастер Карапльш всегда на рабочем месте. Вы, молодой господин, выйдите как из Магистериума, то влево вдоль ограды идите. Во втором подъезде библиотека. Там вас мастер Ка…
- Спасибо! – донеслось чуть не от входной двери.
- Все торопятся, спешат. Молодежь! – сторож покачал лысой головой, потом прислушался к вою ветра снаружи, вздохнул и зашаркал в свой угол.
Звук шагов его погулял еще по холлу недолгим эхом, потом затерялся где-то во мраке. Вновь воцарилась дремотная тишина. Завывания метели не мешали ей, а только подчеркивали нереальность пустоты залов и коридоров. Уставший от студентов Магистериум спал.

- Вы мастер Карапльш?
- Именно так, уважаемый, именно так.
- Я Грикаль, из банкирского дома Грикалей в Фенерасте.
- Чем же старый библиотекарь может помочь уважаемому, э-э-э, господину Грикалю?
- Мой знакомый, старший мастер факультета энергий Зергаль, говорил мне, что у вас в хранилище находится книга об Имперских Регалиях и пророчествах с ними связанных. Мне хотелось бы с ней ознакомиться.
- Зергаль, Зергаль… А, вспомнил. Сейчас гляну в его карточку. Так, это не то, это тоже… Если только «Изначальная история»? Не похоже, – мастер Карапльш бормотал себе под нос что-то маловразумительное и перелистывал толстый формуляр, наконец, нашел искомое, - «Правдивая история воцарения». Да, это именно то, что вам нужно. Интереснейшая книга, уважаемый господин. Просто восхитительнейшая. Это единственный сохранившийся в Империи экземпляр. Его собственноручно писал августейший предок Его Императорского… Где же запись последняя? … Величества, сам Жогинь Воинственный! Слышал я слухи про наличие еще одного экземпляра в университетской библиотеке Смутного царства, но там только копия может быть… Куда ж все подевалось? …только копия. И скорей всего неполная.
Речь старого библиотекаря журчала негромко и плавно, хоть и прерывалась недовольными возгласами во время проведения неторопливых поисков в каталоге. Грикаль уже устал слушать историю книги, когда мастер Карапльш торжественно продемонстрировал ему обнаруженную каталожную карточку.
- «Правдивая история воцарения новой династии на Изумрудном Троне, написанная…». Да вы читайте, читайте! Это же музыка, а не название. Какой слог, какая возвышенность, а? Я сам эту карточку составлял!
-Уважаемый мастер, а саму книгу я увидеть могу? Карточка, конечно, замечательная, но мне необходима книга, а не запись о ней.
- Подождите, молодой господин, подождите. Вы посидите пока, а я сейчас сообщу в хранилище.
Грикаль присел на жесткую деревянную лавку со спинкой. Он с некоторым интересом наблюдал за действиями старого библиотекаря. А тот вытащил пробку из трубы рядом со своим столом, дунул в нее и громко гаркнул, - Эй, внизу, Дируньш, старая ты крыса!
Судя по довольной улыбке прижавшегося ухом к трубке мастера Карапльша, ему ответили что-то веселое. Переговоры длились пару минут. Затем библиотекарь немного поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза.
Делать было нечего, видимо, ожидание книги обещало подзатянуться. Потому Грикаль стал осматривать помещение.
Мрачные своды стенных проемов громоздились вверх исчезая в темноте. Грикаль сумел различить только три нижних яруса. Длинный зал за стойкой библиотекаря протянулся чуть не в бесконечность. Только вдали где-то яркой черточкой сияло окно. И книги. Море, океан книг. Они стояли в застекленных книжных шкафах, стопками лежали на многочисленных столах и столиках. А если присмотреться потщательней, то можно было различить вдали внушительные книжные штабеля на полу длиннейшего из виденных молодым человеком залов.
Из трубы у стола библиотекаря раздалось неразборчивое бормотание. Мастер Карапльш приоткрыл один глаз, хмыкнул, открыл второй и вытащил пробку. Недолго послушал, потом вздохнул и поманил молодого человека пальцем.
- Да? – встрепенулся Грикаль.
- Нет вашей книги, уважаемый. Изъяли позавчера по письменному распоряжению Государя Императора.
- Изъяли? А можно поинтересоваться, кто это сделал?
- Сейчас, молодой человек, минутку.
Мастер Карапльш опять припал к трубке. Его диалог с невидимым собеседником длился недолго.
- Приходила некая молодая госпожа. Э-э-э, Дируньш утверждает, что она, похоже, из… - библиотекарь недовольно помял губами, потом почти шепотом закончил, - Из Странствующих.
Перед взором Грикаля всплыло воспоминание о фигурке Сэлики у ограды Магистериума. Опять эта Сэлика! Но откуда у простой Странствующей может быть распоряжение Императора? Странно это все. Непонятно и странно.
- Уважаемый мастер, у вас полная уверенность, что книга получена распоряжением Его Величества?
- Обижаете, молодой человек! Нам ли не знать большой Имперской печати и подписи августейшего монарха? Книга в распоряжении указана совершенно точно. Никаких сомнений! Тем более что обращались непосредственно в хранилище. Иначе я бы вам сразу сказал, что эта книга отсутствует. Вот!

Вечер Грикаль провел у Зергаля. Товарищ решил похвастать новейшим техническим устройством Магистериума – мавизором. Отвертеться от приглашения не было ни малейшей возможности.
Зергаль долго крутил ручки и рычажки у громоздкого ящика величиной в добрый комод. Небольшое зеркало наверху этого сооружения вдруг помутнело, засветилось неровным красноватым светом. Вдруг вспыхнуло яркими красками, и перед ошеломленным Грикалем открылся вид на сцену Императорской Оперы. По ней двигались фигурки людей.
- За этот месяц уже третью трансляцию проводим. Жаль, что звука нет. Пока еще не придумали, как можно передавать. Зато изображение есть. Нет, ты только взгляни, какая красота!
Зергаль сыпал техническими подробностями, описывал преодоленные трудности и превозносил перспективы. А его товарища волновали совсем не вопросы взаимодействия полей электророда и магниторода. Он пытался осмыслить интригу, что все плотней сворачивалась спиралью вокруг него. Эта интрига стоила жизни отцу!
Что происходит? Каким боком касается это Императора? Вопросы теснились в голове Грикаля тесным роем. Но ответов на них – не было.
А Зергаля словно прорвало. Он взахлеб все рассказывал и рассказывал что-то, хватал товарища за руку, то и дело вскакивал, тыкал пальцем в крошечное зеркало и говорил, говорил, говорил.
Грикаль создавал видимость внимательного слушателя, иногда подавал незначащие ничего фразы, иногда кивал, словно соглашаясь с доводами старого друга, а сам прокручивал и прокручивал в голове события последних дней. Центральное место в его думах занимали трое – отец, Император и … Сэлика. Таинственная девушка явно имела непосредственное отношение к происходящему. Но кто она, друг или враг?
Когда в квартиру Зергаля ввалились еще гости, Грикаль откланялся. Ни уговоры товарища, ни повисшая на руке прехорошенькая артистка Императорского Балета не могли соблазнить его отдаться очередному витку загула. Он ушел, так и не улыбнувшись за весь вечер ни разу. Впрочем, особой настойчивостью уговоры не отличались. Смерть отца была очень уважительной причиной для мрачного настроения. А оставшимся хотелось веселья.
Когда молодой человек вернулся в гостиницу, то сразу попросил хозяйку подать ужин в номер. Его нежелание быть на людях поняли правильно. Он спокойно подкрепился и почти сразу отправился в постель. Хозяйка не допустила к нему даже Императорского секретаря с приглашением на аудиенцию.
Как ни странно, но спал Грикаль как убитый. Если и были какие-то сны, то беспокойства они не доставили.
Приглашение оказалось у молодого человека сразу, как он спустился к завтраку. Хозяйка, когда отдавала этот маленький кусочек бумаги с солидной блямбой Императорской Печати, разве что книксен не сделала. Да и прислуга держала себя с Грикалем совсем по-другому, с нескрываемым уважением.

В секретариате он появился за десять минут до указанного срока. Ни проверок, ни нудных разговоров теперь не велось. Его сразу же проводили в приемную. И там ждать пришлось не более двух минут.
И вот опять он в величественном зале кабинета идет по ковровой дорожке к громаде письменного стола.
Император на этот раз занимал не привычное место за столом, а сидел в кресле у чайного столика и пил что-то из маленькой шаньской чашечки. Рядом с ним сидел крошечный по сравнению с Его Величеством человечек и тоже отдавал дань напитку. В воздухе витал изысканно-пряный аромат.
- Ваше Императорское Величество! – Грикаль склонился в поклоне.
- Садись с нами, отведай новый сорт чая. Как он там называется, Нашальш? – Император прищелкнул пальцами.
- «Горный хрусталь», Ваше Величество.
- Отведай с нами «Хрусталя». Думаю, тебе понравится. А потом поговорим.
Они действительно поговорили потом. Долго и обстоятельно. Нашальш оказался советником Императора по магическим артефактам. И те вещи, что услышал молодой человек, сразу сделали его одним из носителей важнейших секретов Рассветной Империи.
Сначала он услышал легенду.
Давным-давно, когда Сердце не билось и светило ровно, а Земля крутилась вокруг своей оси и не была повернута к Сердцу одной стороной как сейчас, жил демон. Он являлся единственным существом, которое питалось магическим эфиром, потому и обладал неслыханной силой и могуществом. Не было ему равных, но демон хотел большего. Он захотел владеть Сердцем, чтобы никто не посмел оспорить его могущество и право править миром.
Долгие века прошли в подготовке. Наконец, демон создал самый могущественный из возможных артефактов. Владевший артефактом обладал самой большой во Вселенной ценностью – Абсолютным Знанием. Даже боги не могли знать всего, но артефакт такую возможность давал. Так демон узнал, как преобразовать мир.
Разверзлись небеса, огненный дождь испарил океаны, прежний мир умер в несказанных муках. Земля навечно повернулась к Сердцу одной стороной. Но это было еще не все!
Демон устремился к сияющему светилу и проглотил его. На искалеченные просторы земли пали тьма и холод. Но Сердце проникло в сердце демона и вспыхнуло новым огнем. Демон пропал, а Сердце с тех пор бьется и гонит свет и эфир, дарующие всему живому жизнь и магию.
После легенды пошла история.
Долгие-долгие тысячелетия артефакт демона прятался от всех живущих. Но семьсот лет назад пришел в мир Жогинь. Где и как узнал он про артефакт, о том летописи молчат. Главное – не только узнал, но и извлек на свет.
Когда свет Сердца коснулся артефакта, то тот лопнул на шестнадцать несказанно прекрасных изумрудов.
При этих словах Шалиньша Император коснулся огромного изумруда, что украшал охватывающий голову монарха Обруч.
Только четыре осколка отозвались на зов Жогиня. Остальные осколки молчали. Но и ответившей четверки хватило на то, чтобы основать Рассветную Империю, чтобы нести свет знаний народам. Со времен Жогиня четыре этих камня украшают Имперские Регалии.
Воспользоваться Регалиями, тем более – прикоснуться к камням, могут только прямые потомки Первого Императора по мужской линии. Остальным камни дарят мгновенную смерть.
Каждый раз, когда Император умирал, старший сын убивал всех остальных претендентов. Но прошлый Император не смог убить своего младшего брата. Тот сбежал и скрылся во мраке Ледяных земель. Долгое время считали, что он погиб, что сгинул в студеных равнинах.
Недавно Император получил неопровержимые доказательства, что у него имеется двоюродный брат, и что он собирается занять престол.
- Но, Ваше Императорское Величество, как же он сможет занять престол? А Регалии?
- Регалии? Все просто, Грикаль. Претендент может изготовить новые. Главное – добыть оставшиеся осколки артефакта. Тогда Рассветную Империю охватит война. У претендента вполне хватит сторонников. Недовольные есть всегда, - Император устало потер висок, - Потому так важна для Империи та шкатулка, что хранилась вашей семьей. Остальные осколки – в ней!
- В ней близнецы Императорских изумрудов?
- Ты удивлен, мальчик? Не удивляйся. Младшая сестра твоего деда – моя мать!