[Лекс]

Взгляд на религию у Лунгина тяготеет к традиционной темноте русского человека — батюшка всегда прав. Весь фильм, собственно о том, как с присущей ему категоричностью отец Анатолий отчитывает грешных «рабов божьих». В каждом из людей, приходящих к старцу Анатолию есть много человечного — девушка, мечущаяся между грехом и богом, готовая деньгами уладить конфликт, излишне заботливая мать, порхающая вокруг да около сына-инвалида… Да, эти образы встречаются, и не так редко, отец Анатолий своими выходками выводит их на чистую воду. Эта позиция наверняка понравится людям, близким к православной культуре, где простого человека всегда следует поучать и наставлять на путь истинный. Увы, но это лишь православная позиция, и из нее в кино следуют народные образы: слабые, бесхарактерные, зависимые. Потому Анатолий на их фоне выглядит особенно сильным образом, чему только способствуют непредсказуемая юродивость и хорошая игра Мамонова.

Самым неудачным и, к сожалению, не единственным неудачным идейным ходом стала мистическая составляющая. Отцу Анатолию помогает Бог, его чудесные исцеления, действительно, правдоподобны, и, наверное, так бы они и выглядели в реальности, когда убежденный святой говорит мальчику: «иди!», а тот встает и идет. Только все это наводит на вывод — Анатолий прав. Прав, и это совершенно не обсуждается, прав, потому что Господь на его стороне. Т. е., автор заранее сжигает все мосты к разбору этого образа. Принимать чудо на веру и не обсуждать его — это по-христиански. Вот только хорошее произведение нуждается в личном анализе каждого соприкоснувшегося с ним. Хотя, это проблема всех эзотерических произведений: не согласен — твои проблемы.

Юродивые всегда занимали особое место в православии. К такому образу и прибегают создатели «Острова», позволив отцу Анатолию открыто издеваться над церковными канонами, врать, отпускать острые шутки и давать сомнительные советы, придавая своему образу еще больше абсурдности, что вкупе со святостью ограждает его от конструктивной критики. Венчает образ не очень-то и возвышенный художественный прием занижения прочих образов. Так Дюжев и Сухоруков персонажи едва ли не комичные, на разных этапах признают свою неправоту перед старцем Анатолием.

Фильм посвящен теме греха. Так герой всю жизнь на острове носит в себе раскаяние за убитого товарища. К греху здесь символично привязывается уголь — именно его перевозила баржа, захваченная фашистами, при монастыре отец Анатолий истопник, к тому же отказывается покидать свою хибарку даже из-за ухудшающегося здоровья. Никто не без греха, утверждает фильм, и отец Анатолий как раз тем и занимается, что изводит бесов из людей, как церковных, так и мирских. Концовка тем плоха, что в итоге-то без греха остается лишь сам чудаковатый старичок, который, оказывается, и не повинен-то в смертном грехе. А выбивается концовка еще и тем, что для такой жизненной драмы не идут на пользу детективные диалоги из разряда «кто куда кому попал». Ни к чему эта пафосная интрига в духе французских авантюр. Слава богу, Тихон еще не рассказал, как он стал адмиралом…

А вот сильной стороной фильма стали декорации и атмосфера — холодный северный край, явный минимализм и скромность. Лунгин не прогадал, перенеся действие оригинального сценария в морозный уголок России. Это поспособствовало без слов раскрыть тему затворничества, одиночества и уединения монашеской жизни. А орудия труда, деревянные постройки, система отопления переносит островной монастырь за приделы времени, а главное делает священнослужителей независимыми от мирской суеты. Эта метафора удалась наиболее сильно, ведь сейчас в череде ярких фильмов редкий случай увидеть такую грамотную сдержанность.

Итог: эзотерическая религиозная драма, медлительная, неровная, провисающая, но, тем не менее, один из наиболее атмосферных фильмов, снятых в России за последние годы. Даже обидно, что режиссер расставил по полочкам все «хорошо» и «плохо», лишив зрителя возможности задуматься.