Глава четвертая. Человек против Города.
«Старый Город представляет собой систему многоквартирных домов, уровни которых соединены между собой пожарными лестницами и системой лифтов. Такой тип застройки делает его (Старый Город) более упрощенным аналогом Городов-Ульев, лишенного, однако, типичных для Улья проблем, вроде плохих условий проживания на нижних уровнях»
Путеводитель по Городу, печатное издание от 129.М39, издательство «Имперский Вестник»
Три минуты. Времени еще много. Разбегаюсь, прыгаю – и я оказываюсь на третьем уровне секции А39, на котором расположены квартиры от двести сорок пятой по триста двадцатую.
Чертов дым заполонил весь уровень, ни хрена не видно. Я прям как жмур, которому глазенки прошлой весной выкололи. По старинке полагаюсь на подружку-память – без нее в Старом Городе никуда, иначе запутаешься в системе улочек и тайных проходов, которые были построены синдикатовцами для срезания углов…
Да откуда этот гребаный дым?! Может быть, рядом фабрика?
Промах. Я чуточку притормаживаю и хватаю с пола еще кашляющую дымом газовую гранату. Думают, что меня этим можно взять… Идиоты, чтоб их всех сквиг за задницы покусал…
Две с половиной минуты. Опаздываю где-то на две три секунды. Не смертельно, но неприятно.
Две минуты ровно. Сейчас эти умники инициируют пятьсот шестьдесят седьмую схему тактического руководства, информационные жуки перейдут под контроль Операторов, а меня начнут гнать все большими силами. Еще секции А38 и А40 заблокируют для полного счастья. Наивные… они-то не знают о том, что возле двести шестьдесят седьмого номера можно свернуть направо и выбраться на четвертый уровень, а там – по пожарным лестницам сразу к секции В. Что я, собственно, и делаю.
Минута сорок семь секунд. Да мне медаль за такую скорость нужно дать!.. Правда, поставь я ногу чуть левее, и наверняка бы поскользнулся на той кучке мусора… Аккуратно перепрыгиваю ее и краем глаза замечаю, как на четвертом уровне промелькнуло три фигуры в черной броне. Спешат, сволочи…
Минута тридцать секунд. Уже слышу голодное клацанье металлических челюстей. Кибер-Мастифы, фраг-граната их раздери. Наверное, самое худшее из того, что я вообще мог себе представить…
Только без резких движений. Думай, парень, думай! Так, сейчас я в секции В05… если сейчас схватиться за карниз и подтянуться наверх, то есть вероятность, что они просто меня не заметят – небольшая ниша в стене укроет меня от любопытных взоров…
Аккуратно взбираюсь на карниз и подтягиваюсь вверх. Опираюсь на стену, медленно сползаю вниз. Все. Кажется, отвязались.
Мягко поглаживаю уютно устроившийся в кармане кинжал. Славно мне послужил, дружок, нечего даже и сказать.
И тут, словно гром среди ясного неба, над ухом раздается тихое шипение:
- Здравствуй, Джек. Или мне называть тебя Кастус?..
- Подозреваемый потерян, код 8-40! – проговорил Кир. Вокс автоматически отрубил слишком низкие ноты его голоса.
- 10-4, всем единицам прекратить преследование, - приказал лейтанант. В ответ тут же посыпались басовитые «Принято, сержант».
Первым вернулся взмыленный и злой сержант Кир Декланд. Из глаз у него так и сыпались искры. Пожалуй, он был единственным, кто понимал, что неудачный день для Арбитра стоит чьей-то жизни.
- Сукин сын бегает так, словно у него варп-двигатель в заднице, - процедил Кир, рывком срывая с головы шлем-маску. – Мои ребята, Джеки и Рональд пустили по его следу железяк – безрезультатно. Гаденыш словно испарился.
- А как же Тим и Вебстер? – спокойно вопросил лейтенант, также сняв шлем. – Они же вроде бы должны были подключить жуков? Что они, черт возьми, делали?
- Да от этих информационных гениев больше слов, чем дела, - заметил Кир, расстегивая плечевой ремешок на броне. – Похоже, у них элементарно не хватило времени на включение. Ну не может быть, чтобы убийца знал, сколько ему остается времени до того, как мы спустим на него всех своих собак!
- Кто знает, - задумчиво ответил лейтенант и устремил свой взгляд куда-то вдаль.
Старый Город лежал пред ними как на ладони. Жизнь в нем вопила и пенилась, словно колдовское зелье в ведьминском котелке. Серая однородная масса топталась и бурлила на нижних уровнях. Одинокие автомобили, своей формой напоминающие гробы на колесах, неторопливо плелись по пустым автострадам. Окна высших уровней радостно подмигивали Арбитрам, всем своим видом выказывая удовольствие от своего бытия.
А дождь все лил. Его тяжелые градины с глухим треском разбивались об асфальт, оставляя после себя серую кляксу, отчаянно напоминающую чернила. В сером небе сверкнула молния, на секунду осветив бледные от недосыпания лица Арбитров.
- Ад на земле, - протянул Кир, прикуривая сигарету. – Только очень холодный… Да, Рихтман?
Но лицо лейтенанта накрыла тень. Он молчал и лишь беспокойно бегающие туда-сюда зрачки его глаз свидетельствовали о том, что рядом с Киром сейчас сидит не мертвец.
- Старина Карл будет недоволен, - прошептал он.
Кир с интересом изучал потолок. Он не хотел показывать, что происходящее на Совете было ему интересно.
Потолок комнаты Совета уже давно не реставрировался, так как бюрократы из Администратума путем нехитрых логических рассуждений пришли к выводу, что «его все равно загадят». А Арбитрариум, в общем-то, на реставрации и не настаивал. Однако чем больше участники Совета изучали фрески битв далекого прошлого, изображенных на потолке, тем больше думали о том, как бы уломать Администратум на полный ремонт Башни. А внутренний голос предательски пищал: «Башню ремонтировать нельзя!»…
Во главе стола Совета уже больше пятидесяти лет сидел сухофрукт. Его имя было Карл Терез. Он был Великим Судьей. И его слово было законом для всех.
Спор двух лейтенантов, охраняющих вход, тем временем, разгорался с большим жаром:
- Ты когда-нибудь видел Инквизитора?! Это я тебя, сволочь, спрашиваю!
- Видел! Ну и что с того, что он Инквизитор? Это все равно не значит, что он приведет с собой батальон гвардейцев! Слышишь? НЕ-ЗНА-ЧИТ!
- Но у него особые полномочия!
- Пока Старик не скажет своего слова, черта с два он сможет что сделать!
- А я тебе говорю, что он имеет право делать все!
- Только не в этой системе, дружок. Только не здесь.
- Ха-ха-ха! Что, натравишь на него Соней? А?
- Не-а. Парочки нудных бюрократов вполне хватит, чтобы свести его в могилу за две минуты…
Оба Арбитра радостно загоготали. Кир нахмурился и закрыл лицо руками, чтобы не видеть этих звериных физиономий. Аристократ назвал бы Кира эстетом. Арбитры называли его придурком.
За столом тем временем раздавалось: «… внес свое предложение, посему…», «… важности нашей миссии…» и «… дабы сохранить мир и порядок…». Карл отрешенно кивал, тщательно изучая ногти на руках и периодически бормоча себе под нос что-то о женских ножках. Кир уставился на лейтенанта – Рихтман подмигнул ему и скорчил физиономию, скрестив пальцы на руках. Оратор тем временем продолжал свою нудную речь. Большинство сержантов уже упали лицом в свои отчеты и посапывали с блаженными улыбками на лицах, спрятавшись за лежащими перед ними шлемами-масками. Кир же слушал речь с исключительным вниманием, однако, успев при этом через портативный планшет с данными изучить последние новинки эротики.
- Я закончил, - сказал сержант Поквелл. Как и у всех ораторов, у него было скорбное лицо. Это лицо было средоточием всей скорби, которая только существовала в мире. Поквелл, понимая это, бесконечно скорбел о безвременно погибшем Императоре, о матерях и вдовах гвардейцев, чьи сыновья и мужья были заживо сожраны во время войны с жмурами, и о малолетних проститутках Старого Города, которые были вынуждены продавать свое тело ради пропитания. Это, однако, не мешало сержанту не ходить в церковь, облагать налогом тех же матерей и вдов и пользоваться услугами малолеток. Кир не любил его за лицемерие, однако другие сержанты весьма уважали его ораторский талант. Что ни говори, но засранец умел убеждать… хотя, скорее всего, это происходило от того, что после первых десяти слов слушатели уже спали.
- Благодарю Поквелл, - внушительно прохрипел Терез и воззрился на членов Совета. – Есть возражения против этой идеи?
Сержанты отчаянно замотали головами, только Кир молчал и изучал фрески на потолке.
- Вот и отлично, - протянул Великий Судья. – Молодец, Поквелл, хорошая идея (Поквелл пропищал ответное «благодарю). Итак, подведем итоги. Наш информатор в Синдикате, Вален Лоренс, убит – раз. Убийцу мы упустили – два. Скорее всего, Валена убил кто-то из своих, чтобы нам не достались их секреты – три. Этот «кто-то» имеет доступ в Оцепление – четыре. Вален был убит на территории Оцепления, вследствие чего, синдикатовцы могут воспользоваться этим как поводом к войне – пять. Мы не можем провести расследование на территории Старого Города, так как это идет вразрез с прерогативами мирного договора – шесть. Если мы не проведем расследования, то это тоже будет отличным поводом к войне – семь. И девятое, последнее – нам нужен Инквизитор, который проведет расследование за нас. Это будет самым прекрасным выходом в данной ситуации – Инквизитор может свободно перемещать по территории всего Города, не подвергаясь угрозе со стороны Синдиката или нас. К тому же, если он провалит расследование, вся вина будет лежать на нем. Особых полномочий у него не будет (один из лейтенантов у дверей сдавленно пикнул) – чего доброго, он весь Старый Город к чертям разнесет. Так что, мы остаемся в выигрыше. Вопросы есть?
Кир поднял руку:
- Давай, юноша.
- Только один вопрос, Судья – а что если эта инквизиторская ищейка раскопает что-нибудь на нас?
- О, юноша, - старик ухмыльнулся. – Будь уверен, этого не произойдет. Я уж об этом позабочусь…