[Zommer]

Из цикла "Псалтырь Re-load"

Скрытый текст - Шесть стихотворений:

"Проповедь блаженного Павлика"

«Неубранный стол, будет таким всегда.
В голове копытом стучит казачья орда.
Будда начал сквозь сон хохотать тихо.
Моисей и Христос посылают тебя лихо.
Все дороги в грязи, мать вчера шарфом удавилась.
Ты хотел претвориться, хотел переждать,
Только все было так, как случилось.
В темноте барабан, глупый бубен поет,
Мы меняем ученье на водку.
Бабьи пляски впотьмах, новый факел горит,
Достаем из газеты селедку.
Забиваем козла, у нас есть домино.
Мы спаслись на обочине жизни.
Во дворе по ночам не так уж темно.
Мы молчим от рожденья до тризны.
Заруби же и ты у себя на носу.
Если можешь еще меня слышать.
Эту гниль мы чистой войною спасем.
И не жди, чтобы я крикнул тише!».
А на утро куда-то сбежали враги.
Он собрался идти по дороге.
Только мальчик кровавый остался в пыли.
У него были хилые ноги.

"Поминки по Чикатиле".

Не размахивай руками.
У тебя их всего две.
Не размахивай ногами.
Лучше топай по траве.
Не верти ты головою.
Лучше вбей в нее царя.
Не беги ты за мечтою.
У тебя она одна.
Не размахивай членом.
Кому надо, та поймет.
Лучше стань как все Гуимпленом.
И Господь тебя спасет.
Веруешь?

"Женоненавистник"

Отец, пестуй мой аскетизм.
Отец, ты знаешь - я сумею.
Отец, порой я слишком лих.
Отец, моя душа – Цирцея.
Она манит меня в подвал,
И превращает там в свинью.
Она невозможна, она далека.
Она не слышит, я не пою.
Отец, давай накопим желчь.
Отец, давай отравим желчью мир
Отец, давай найдем слова,
Ноты давно безвольный пунктир.
Они виноваты в моей неуклюжести,
Они виноваты в моей ненужности.
Они завтра будут нам всем указывать.
Они станут завтра нам сказки рассказывать.
Отец, научи меня бить их по лицу.
Отец, я боюсь. Отец, я не хочу.

"Ересь"

Называйте меня Дед Морозь, я люблю бросать на пол подарки.
Я как добренький компрачикос, повзрослевший где-то на свалке.
Легионы гуимпленов только и ждут, когда даст сигнал их Мессия.
По отмашке глядеть, по отмашке потеть - будем в Вечности жить Мать-Россия!
Будем в строгости мы, будем в четких мирах, где нет места ни жизни, ни мату.
Будем сутками мы пред Экраном вздыхать и считать до копейки зарплату.
И земля даст нам кровь, ее хватит на всех, ну а там подлетят марсиане.
Нас умоют, оденут, поплачут за всех, понесут крик души к Пакистану.
Психоделика - это нервная ложь, не уедешь по вене до сути.
Да и сколько старух ты за ночь не убьешь, все равно проболтаешься в мути.
Веры Павловны сон и капустные щи. Вот опять подгорела котлета.
Ересь Ницще и Маркса мы обошли. Так за что нам теперь ересь эта?
Будь спокоен, мой друг, лишний раз не кричи. Мудрость копится с каждой минутой.
Ересь Ницще и Маркса мы обошли. Завтра будет и утро, и круто.

"Дао" (походная песнь)

Я иду вперед по своей дороге.
Потеплее одет и обутые ноги.
Вчера споткнулся о горе,
Сегодня о радость.
Заел сахаром соль,
Ощутил во рту сладость
Справа Ангел молчит
Слева бесится Демон
Зазевался на миг,
Вспомнил Бога…
Где Он?
А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…
На дороге бывает и страшно, и людно.
Кто идет как герой, а кто просто паскудно.
И дорога одних вся извилась змеею
А дорога других поросла уж травою.
Были те кто идя не свернули ни разу,
Были те кто хотел пересечь ее сразу
Были те кто вели толпу за собою
Есть прервавшие путь,
Есть цари и изгои.
А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…
Когда встал на дорогу впервые не помню,
И не помню куда иду.
На дороге весною всегда снег тает,
А зимою шагаю по льду.
На дороге встречал и тех кто старше
И тех кто в мощи безбрежной слабей.
А в конце же всякий свое обрящет
Ведь не зря же он шел по ней.
А Душа улетела с парами
Молчит мой спутник Грех
Километры срослись с годами
Я иду вперед, а не вверх…


"Неприметные"

Будем пить вино, будем жрать хлеб.
Будем глядеть в окно, будем бить дев.
Продадим, не заметив, еще одну душу.
Так мы меняем мир. Так мы делаем его лучше.

Из цикла "Разностилье и безвкусица"

Скрытый текст - Три стихотворения:

"Антиутопия"

Сырые углы и ржавые трубы.
Мой брат никотин, сестра же простуда.
Шагаю вперед без видимой цели.
Я сжег свою карту, мне сбили прицелы.
Сломали мне крылья, когда я родился,
И кто виноват что я здесь очутился?
Рождение в муках и в муках вся жизнь
В больших городах пред скоплением машин.

Мы все живем в Антиутопии!

Мне с детства внушали, что думать грешно
Однако похоже мне не повезло
Рассудок кричит и бьется меж кранов
О пыльные стены заброшенных храмов.
Вчера мы давили своих же детей
Сегодня боимся внезапных смертей
А позавчера нас всех просто убили.
Мне страшно здесь жить, страшно жить в этом мире.

Мы все живем в Антиутопии!

Мы сами раздвинул ноги природе
И это сказалось на нашей погоде
Кислотные ливни и таянья льдов,
Сдыхают деревья. Мир просто готов.
Здесь золото цениться больше чем жизнь.
Одним запах нефти – другим лимузин.
Они вместо хлеба едят кокаин
Но радость уже не заглянет и к ним.

Мы все живем в Антиутопии!

Агрессия снова рождает агрессию.
Войну не забудут – ведь это весело
И пьяный солдат возликует не раз
Выбивая прикладом надежду из глаз.
За место морали у нас есть реклама
И господин президент вместо мамы
И ящик пустой нам теперь лучший друг.
Ты смотришь и чувствуешь жизненный зуд.

Мы все живем в Антиутопии!

Бывает, мне кажется - это приснилось,
А я просто ангел, попавший в немилость.
Я выкинут с неба был и забыт
Но я не уверен, и плачу навзрыд.
И этот мир страха, потери и пыли
Был создан до нас. Нас здесь приютили.
Никто наверняк ничего не узнает.

Господь если это кошмар – пусть растает!

"Башня"

Вавилонская башня стоит, как стояла
Сотни, тысячи лет – ей казалось все мало
Слишком крепкий, пожалуй, заложен фундамент
Ей не страшен ни глад, ни чума, ни парламент.

Вавилонская башня возносится выше
Уже в Городе нет ни одной прямой крыши
Пики храмов пытаются выстрелить в небо,
Не дождавшись священного, высшего Гнева.

Языки помешав и разбив на наречья,
Первый столп уже сгнил где-то там в Междуречье.
Только башня жива, ее стены как мины,
Что тихонечко ждут, а века идут мимо.

Да порою на башню всходили пророки,
Только люди не могут усвоить уроки.
Всяк, сошедший с нее, нес слово Любовь
А толпе почему-то всегда слышалось Кровь

Вознестись на нее – это ой как непросто.
На ступенях полно шагов прошлых коросты.
И истоптанный путь не всегда самый верный
Очень жаль, что свернуть страх мешает безмерный.

Прошагать к Небесам невозможно гурьбою
Только сам, в одиночку, в примиренье с собою.
Почему только Он признать это не хочет,
Почему гонит всех по ступеням? Хохочет...
Через тернии к звездам, сквозь лишенья к надежде,
С осознаньем того, что все будет как прежде.
С отрицаньем того, что все будет как прежде.
С восхищением тем, что все будет как прежде.
С жалким знаньем о том…
Эта башня в проекте была вовсе без крыши
На ступеньке последней лишь черви и мыши.

"Она была зеркалом"


Она была зеркалом. Он был человеком.
Бездарная сказка нелепого века.
Не умел он любить. Она научила,
Хотя поначалу любовь их горчила.
Любовь обжигала, пьянила как спирт
Они забыли о людях, забили на флирт,
Писали стихи и слушали песни
И дороже всего было им время вместе.
Случилось все осенью, холодно было.
Человек был смешон. Это было красиво.
Они были рядом и часто ругались,
А после над этим же и смеялись.
Затем были ночи и светлые утра
И им не нужна была Камасутра.
Их страсти хватало на тысячи дней…
Им так казалось… Он думал о Ней.

Зеркало долго хранило всю память
О тех кто ушел, кто теперь был не с нами,
О тех кто был рядом, с кем было светло.
Человек злился. Былое мертво.
Он бил по остаткам пустых отражений
Он рушил ее… Бился с воображеньем.
Она ненавидела все его планы,
Карьеру и ровность, друзей-хулиганов.
Но он не менялся, он жил как и прежде,
Хотя и она не теряла надежду.
Он был очень милым… Подарки дарил.
И искренне ночью по парку бродил.
Она ожидала ответов, звонков,
Приездов, объятий, ударов…Шлепков…

Он ел ее душу, себя истязал.
И им все казалось – длится сказочный бал
Под музыку сладкую в красной рубашке
Он ее поднимал… И от счастья мурашки
По шее ее и спине пробегали
И что это игра хорошо понимали.
Но все было слишком уж гладко и ровно
Ей нужен был Воин. Не Царь без короны.
Но он ей светил и она отражала
Всю ласку и нежность кривого кинжала.
Они не хотели чувствовать боли,
Но все же спросили у неба «Доколе?»
Настало вдруг лето… Они потерялись…
О светлом мечты по углам разбежались .
Но снова мирились, скрипели зубами,
И щедро делились волхвы их дарами.

Потом он ушел. Пусть не сразу, не смело.
Он рядом с ней был. Она видела тело,
Но не видела душу, не слышала правды,
Хотя он старался, сочиняя тирады…
И снова уж осень… И холодно будет…
Друзья посочувствуют и забудут…
Он все ей сказал, а она хоть и знала
Но принять не могла… Узнавала…
Узнавала в нем прежнего, несшего свет,
Укрывавшего ночью в клетчатый плед,
Способного разом укрыть от всего.
Узнавала былое... Чуяла своего…..

Ну а он, хоть и был не таким уж подонком,
Сам рассудил, что был просто ребенком.
Поспешным и жадным до чужого тепла.
Он любил так впервые… Он ведь знал, что Она…
А впрочем уже все не так уж и важно
И можно в глаза, так красиво отважно,
А можно в обход, что надежней, вернее,
Но что было у них, они тронуть не смеют.
Любовь догорела, остался лишь дым.
И снова их душам плавать одним.
И снова Луна, снова горькая водка,
Советы подруг и заткнУтая глотка.
Ей холодно, больно… Он ей сострадает…
Остатки разбитой любви собирает.
Зеркало треснуло, хрупкая штука,
Останется память… И злая наука.