Ладья огнём объята,
Несётся по волнам.
Спешит в страну Заката,
Последнюю из стран.
Ты заклинала Землю,
Огонь, ручьи, ковыль.
От ран и бед хранить меня,
Когда я рядом был.
- Пожар в гидропонном отсеке, - обеспокоенным тоном доложила Юля, - система пожаротушения не отвечает!
- Изолируй. Повреждения корпуса? Другие отсеки?
- Сорок процентов внешних датчиков не отвечает, отсеки номера четыре-один, четыре-три и четыре-шесть разгерметизированы, изолированы. Второй уровень защиты.
- Уже второй? Чёрт! Проклятые «Стрелы»!
- Внимание, от противника отделилось четыре объекта, предположительно — ракеты класса «Стрела»!
- Опять? Да сколько же у него их?
- Тип противника не опознан.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Юля, противометеоритную защиту - на полную мощность! И готовь траекторию сближения.
- Но...
- Ты предлагаешь прыжок при нарушенной оболочке? Нет уж, спасибо! А долго бегать от него мы не сможем. Наша «Ладья» не вытерпит над собой столько издевательств.
- Есть, капитан! Готовлю манёвр, максимально возможные ресурсы энергии на систему защиты поданы.
- Юля, не подведи нас.
- Не подведу. Постараюсь не подвести.
Вспыхнули дюзы маневровых двигателей, корректируя курс. Башни лазерных резаков выдвинулись и скользнули по направляющим к своим гнёздам.
Трясло. Сосредоточенное лицо Юли освещали огни приборных панелей.
Включились тяговые двигатели, и «Ладья», издав какой-то странный то ли скрип, то ли вой, разнёсшийся по нутру корабля скребущей уши волной, рванулась навстречу неизвестному врагу.
Стрелою из омелы
Сразил меня враг мой.
Ты ей хвалу не пела,
Колдуя надо мной!
Я очнулся. Гудела голова, что-то мешало открыть глаза. Отзвуки последнего взрыва, выбившего из меня дух и отправившего в затяжной полёт сквозь тьму, всё ещё метались у меня в ушах. Во рту, как говорится, стоял вкус недельного кошачьего туалета.
- Юля! Ты здесь?
- Да.
- Что было дальше?
- Мы в капсуле. Корабль уничтожен. Противник — тоже. Курс — к ближайшей дружественной колонии. Расчётное время прибытия — два месяца.
Я вздрогнул. Так долго...
- Мда, нам всё же чертовски повезло. Прости.
- За что?
- Всё же не стоило так необдуманно бросаться на него. Стоило попробовать другие варианты.
- Ты капитан. Твоё решение — закон.
Я только хмыкнул.
- Что со мной?
- Ты ранен. Рука ниже локтя сожжена, тридцать процентов торса в ожогах третьей степени. Оба глаза повреждены, мелкие ожоги на лице и голове. Медбот в регенерационном режиме, реконструкция глаз уже в процессе, шевелись меньше.
- Что же это было? Последнее, что я помню перед взрывом, - жёлтый дым на мостике. Проводка так не горит.
- Боевое отравляющее вещество. Предположительно — на базе «Омелы», судя по данным анализа, которые я успела сохранить. «Омела» является синтетическим галлюциногеном.
- Вот тебе и символ мира! «Метла ведьмы» всё же более подходящее название, как думаешь?
- Не мне судить. Когда концентрация газа достигла критических величин, ты начал голыми руками крушить приборную панель и дико кричать. Я решила катапультироваться.
- Ну что же, оно и к лучшему. Наверное.
Я глубоко вздохнул, и пожалел об этом. Боль стиснула грудь так, что я добрых пару минут не мог пошевелиться.
Спи. Я включу анабиоз, хотя сомневаюсь, что батарей хватит надолго.
- Пока не надо, Юля. Пока не надо. И спасибо тебе.
Но жизнь скучна, когда
Нет сражений и побед.
В набегах и пирах
Мой потерялся след.
- Ты же пьян, - на ясном Юлином лице, сквозь алкогольный туман, разглядел выражение глубокого отвращения, - опять пьян!
- Да. Пришлось. Контракт.
- У тебя всегда контракт, когда мы стоим в порту без дела дольше недели. Разве так можно?
- Ну должен же кто-то из нас налаживать связи?
- Должен. Ты должен. Но такие связи мне не по нраву. Из-за них у нас почти всегда задания, от которых несёт несвежим за версту!
- Уж какая есть. И другой нам не видать! - Я попытался встать прямо и воинственно выпятить грудь, но пошатнулся, и произвёл лишь обратное впечатление, Юля поморщилась.
- Конечно! Ты же бросил пытаться!
- Пытаться? Я и не хочу пытаться! Возвращаться к военным? К этим шакалам? Ни за какие деньги! Да и вообще, замолчи уже, и без тебя в голове бардак.
- Есть замолчать, капитан!
- Ой, какие мы обиженные!
- Никакой обиды, капитан. Я Ваша подчинённая, я должна слушаться приказов.
Я только махнул рукой. Иди, мол, на пост, не торчи у шлюза. Шлюз, кстати! Я уж и забыл, как он выглядит, за неделю-то. Столько пить... Права она, права. Я свинья. Я безвольная аморфная амёба, напялившая бог весть как капитанскую форму. Надо бы теперь ещё поработать ложноножками, да добраться до каюты. Заснуть — единственное, что сейчас можно и нужно сделать.
Помни меня,
Встречай меня!
Сойду я с Неба по ступеням в ночь...
Помни меня,
Прости меня!
Для нас с тобой нет смерти всё равно!
Темно. Только нечёткий Юлин силуэт на фоне разноцветных огоньков приборов. Свет, как и вентиляция, отказали пару минут назад, когда громкий протяжный скрежет и последовавший за ним удар дали понять, что они всё же состыковались с нами. Глаза внезапно застлали слёзы, и я, непонятно почему, испугался, что больше ничего не увижу.
- Юля? Юля!
- Я здесь.
- Всё? Они уже внутри?
- Да, вырезают внешнюю дверь шлюза на мостик.
- Юля, помни меня.
- Что?
- Помни меня.
- Не поняла.
- Может быть мы встретимся там?
- Где это — там?
-
Там. Эх, Юля, Юля... Включай самоуничтожение. Не дадимся мы им.
- Но они могут оставить тебя в живых!
- Нет, не оставят. Эти не оставят. Чёрт, они ужасно предусмотрительны! Капсула уничтожена заранее, к доку со скутером не пробиться.
За шлюзовой дверью раздался грохот, короткий взвизг — это упала внешняя створа и воздух высосало в вакуум. Щёлканье магнитных подошв по решётчатому полу декомпрессионной камеры, возня, и гудение резака, тихое, но вгрызающееся в уши страхом и смятением.
- Включай же! Скорее!
- Есть, капитан.
- Помни...
На командном экране появилась надпись, что неизвестная команда всё же принята к исполнению. Это отключились Юлины голографический и голосовой интерфейсы. Вся доступная энергия сейчас уходила во внешние контуры реактора, выводя из строя его систему охлаждения, разогревая и без того горячее ядро.
Помни... Не думаю, что ты сможешь встретить меня там... Но помни.
«Команда принята».
Курсор на новой строке успел моргнуть ещё три раза.
Земля не станет пухом
Для нас в чужом краю.
Я, умирая, сам
Поджёг закатную ладью...