– Ничего у него не получится!
Отец бросил ненавидящий взгляд на меня, на жестком лице проступила улыбка.
– Посмотри на него, мля! – продолжил он. – Кому нужен калека? Да и как сдаст письменные экзамены? Мля, он не талант. В биологии заложено, мля! А этого и дворником не возьмут. Ему ложку не взять.
Врезать бы отцу в морду, да нечем. Душу продам дьяволу, лишь бы вернуть руки. Мне семнадцать, а будущего нет. Ограничен по всем параметрам, как говорил Владимир Савченко. Врач, грузчик, водитель, писатель, зоолог, физик, математик – профессии для двуруких (на крайняк – одноруких). И значит – не для меня.
– На нем можно ставить крест! – отец ухмыльнулся.
Его грудь блестела от пота и жира, трусы в желтых пятнах, явно не от кофе или чая, а из носа (“рубильника”) торчала темно-зеленая сопля. Отец плюхнулся на стул.
– Хоть бы умылся. – Сказал я. – Матери постеснялся бы.
– Не учи, мля, старших, гнеденыш. Она со мной живет двадцать лет, привыкла. Иди лучше экзамены свои сдавай!
Пример должен отец подавать, опытом делиться. В детстве на рыбалку водить, на лыжах, велосипеде учить кататься. В подростковом возрасте советом помочь. Наивно звучит, но правда. Был бы жив дедушка...
– Старого пердуна вспоминаешь? – хлестнул по ушам сердитый отклик отца. – Пьяницей он был, мля. Бил меня, да он жизнь испоганил мне! Не хотел в институт я идти, не лежала душа к обучению, а дедок заставил, мля. А надо было идти в ПТУ на автослесаря, щас бабки бы такие башлял... Че насупился? Жри кофе, мля, и вали с кухни!
Я глубоко вздохнул, сердце стучало, словно при бешенном беге, а мысли сталкивались с силой и грохотом разбивающихся танков. Я отхлебнул кофе. Дрянь! Остыл, на вкус как моча поросенка.
– Мам, я пойду. Поможешь одеться? И надень сотовый на ухо.
Мать кивнула.
Как она может любить отца? Он груб и эгоистичен, чужое мнение не уважает. Отец не работает, лишь сутками таращится в зомбоящик, литрами поглощает пиво, да тратит деньги (нефтерублики, как говорит он) на лотерейные билеты. Слабак!
Дверь за спиной захлопнулась. Диктофон, учебники (не пригодятся, но пусть будут), документы взял? Да, готов к сдаче экзаменов. А нужен ли институт безрукому? Но надеяться на будущее не мешает. Как говорил психолог – живи так, как будто ничего не произошло. Почему евреи выжили в концлагерях (даже обращались друг к другу не по именам, а по про-фессиям)? Жить с прошлым легче.
На лестничной клетке шумели подростки. Я хотел было сесть в лифт, на фига лишние проблемы, да надавить на кнопку нечем…
– Эй, пацанчик, че зассал! – рыкнул самый прыщавый из подростков.
Я сглотнул вязкую слюну, во рту стало сухо, как в Сахаре. Подростки смотрели на меня нагло и вызывающе.
– Я… мне… институт идти… – Я с усилием засмеялся. – Опаздываю.
– Гы-гы, так ты без рук. Или ногой пишешь? Я по телеку видел, как девчонка левой ногой строчила. Снимай кроссовки, ну-ка сбацай. Бумажку и ручку дадим. — Лепетал прыщавый.
Как быть? Не послать же тинэйджеров, в «тыкву» дадут. А ведь теоретически люди боятся инвалидов (да, да – люди!). Но что-то не заметно.
– Эй, безрукий! – Сказал парень с длинным носом. – Иди на хер отсюда, мы тебя даже бить не будем. Васек шутканул “про ногу”. Я тебя знаю, безрукий. Ты Николай Карасев из тридцать пятой квартиры. А мы знакомых не пиздим, только бабки изымем...
На выходе из подъезда солнце ударило в глаза с такой силой, что я ойкнул. Май, а жарит так, будто июль, истинно глобальное потепление. Мимо прошла девушка в коротких шортиках и майке с открытым животом, на меня бросила лишь брезгливый взгляд. Калека в дешевых шортах (вьетнамских) и синтетической футболке мало кого заинтересует, удивительно, что Лариска еще не бросила...
Эх, дела идут у меня ни к черту. Ругань с отцом (он придурок!), шпана охренела (ссут и срут в собственном подъезде, кто бы им накостылял), с Ларисой поругался (но не сильно). Мне бы руки вернуть, я бы всем им показал.
Затренькал мобильник.
Хорошо хоть с уха не сняла шпана телефон. Понимают, что хрен кому потом сдашь мобильник.
– Алло? – спросил я.
– Центр обеспечения помощи “Бог с тобой”. – Ответил приятный женский голос. Чистый, как слеза ребенка, и доброжелательный, я представил на том конце провода женщину с добрым лицом и усталыми глазами. – Николай Русланович, мы знаем о вашем горе. Две руки потерять... Будущего не видите? Не волнуйтесь. Готовы к хорошей новости? Теперь вы способны создавать электромагнитные волны любой длинны.
Я сглотнул вертевшееся на руке ругательство.
– Что? – промямлил я.
– Вы способны создавать электромагнитные волны. Все, что вам надо – это представить какую волну хотите (в виде красной точки). Вы ж на радиотехника собираетесь поступать? Хотя наша организация в курсе того, как преподают физику в школе... Николай Русланович, электромагнитные волны делятся на...
– Знаю! – Соврал я.
– Ну и удачи. Напоминаю: представить источник волн в виде красной точки и после вслух назвать вид волны. Все просто, некоторых “Бог с тобой” заставляет учитывать интерференцию и дифракцию...
В телефоне щелкнуло. Усе, разговор окончен.
Странно, но я поверил девушке и не удивился происходящему. Не знаю почему, думаю, они как-то закодировали меня или каким другим способом привели в порядок психику. Я поверил в то, что могу создавать электромагнитные волны.
Никаких проблем. Практически.
А какие бывают волны?
– По пути к институту вспомню. – Решил я.
Я глянул на обрубки рук. Два месяца прошло, а свыкнуться с потерей не могу. А можно? Семнадцать лет я был здоровым. Был, был, был!
– Нет, молодой человек, это не возможно.
Профессор опустил глаза.
– Но, Иван Дмитриевич! У меня готовы все билеты!
– А как будете учиться?
– У меня хорошая память! Ну я же ходил на курсы, вы знаете мои способности. Помните, как вы объясняли метод Крамера и никто, кроме меня, его не понял? Я решал задания из МФТИ за несколько минут любой сложности!
– Ты прав, Николай, но… – Профессор облизнул губы. – У тебя были руки… Я не могу допустить тебя. Нельзя, по закону не положено. Для инвалидов есть специальные учебные заведения.
Он вперил в меня старческие бесцветные глаза. Господи, ему лет двести! Лицо испещрено глубокими морщинами, зубов нет (а что мешало вставить искусственные?).
– Иван Дмитриевич, пожалуйста! Дайте шанс. Кем я стану, куда возьмут?
– Нет, Николка. Нет.
Я вспомнил про утренний телефонный разговор. Ах так, старый пердун! Я еще станцую на твоей могилке. Хрен кого выучишь, ибо не надо обижать калеку.
Для института радиоэлектроники и автоматики – глушилка радиоволн (вспомнил!) в подарок! Я зажмурился, представил над головой профессора красную точку.
– Радиоволны. – Прошептал я.
Сердце щемяще заныло, ноги задрожали.
– Иван Дмитриевич!
Из ректорского кабинета выскочила толстуха с бородавкой на носу.
– Иван Дмитриевич! – голосила она. – Не уходите! Что-то новые телевизоры «заморосили», помогите!
Солнце светит вовсю, небо чистое, ясное, воздух свеж. Мысли текли со скоростью эстонских улиток. С институтом пролетел, пролетел, про-ле-те-л. Выберу другой! В какой-нибудь точно возьмут. Не надо переживать по пустякам (а часа два назад так не думал).
– Коля!
Лариса бросилась мне на шею. Я вгляделся в ее лицо, брови высокие, зеленые глазки, пухлый рот, вздернутый носик.
– А ты же обиделась? – решил взять быка за рога я.
– Обиделась! Но и соскучилась. Сколько времени прошло? Почему трубку не берешь? Триста раз звонила тебе. Ну-ка признавайся – завел кого-то? Красивая? Ноги стройные? А сиськи? Секси-секси?
Потом Лариса бесконечно долго бурчала, что от горя она растолстела, даже в любимые штаны не влазит, а отец беднеет, мировой экономический кризис на дворе, денег, гад, не дает.
– Сколько вопросов. Как-то незаметно, что вспоминала про меня. – Сказал я ласково. – И зачем тебе сдался безрукий...
Она нахмурилась.
– Николай, не ной, опять поругаемся. Вот ты почему не в протезах? Сумки сможешь таскать, меня обнять. Я накоплю денег и куплю бионический протез, о какое слово выучила. С этим протезом ты сможешь силой мысли...
– Мне он не нужен, спасибо за помощь. – Я махнул рукой. – Я люблю тебя, Звездочка. Очень-очень. Не обижайся, но протезы пока не нужны, я не готов. Подождем чуть-чуть? Наше будущее скоро изменится! И хоть с институтом пролетел, найду работу. И мне надо идти, вечером позвоню.
Лариса смотрела на меня потеряно и одиноко, на ее глазках блеснули слезы.
Нужны деньги? Легко. Подойду к любому банкомату, гавкну систему с помощью электромагнитной волны и бабки мои. Или не существует таких волн? Надо будет глянуть в Инете.
Я вошел в подъезд. Пахнуло пивом и мочой.
А ведь можно отомстить подросткам. Как хочу, чтобы перестали пить и гадить. Я поднялся на четвертый этаж (там они обожают тусоваться).
– Ой, смотри! Безрукий идет! Гы-гы. – Передо мной, как черт из табакерки, возник «прыщавый». – Рублики нам несешь?
Я слышал про то, что гамма-лучи (электромагнитные волны! вспомнил!) очень опасны для человека. Они могут вызвать долгую лучевую болезнь. А значит – «прыщавый» будет мучиться перед смертью. Я представил, как его тело покроется волдырями с размером с крупную гальку, из носа, рта, глаз будет хлестать кровь.
Я зажмурился. Красная точка над головой «прыщавого».
– Гамма-лучи. – Крикнул я.
«Прыщавый» заржал, но пропустил меня.
– Мы его, видно, сегодня головой стукнули. – Сказал он.
Я уставился в окно. Возле подъезда остановились две машины «скорой», из них вылезли четверо мужиков с носилками. А ведь я знаю к кому они (так и надо шпане).
Завибрировал мобильник.
– Алло.
– Николай Русланович? Вас беспокоит организация «Бог с тобой». Дело в том, что вы сегодня убили шесть человек. Из прихоти. Вы нарушили закон «не убий». Мы должны отнять вашу новую способность и ампутировать... – Гудок. – Что хотите?
– .... вам! ....! Я только начал жить! Не мешайте! – Закричал я.
Молчание.
– Хорошо. Вам ампутируют половой аппарат…