Вопрос цены
Мир продали сатане где-то во втором часу ночи. Эта мысль пришла к Джеку Блэку совершенно неожиданно, в тот момент, когда он проснулся. Наверное, она же и послужила тому причиной. И скорее это было даже не мысль, а утверждение, аксиома, навроде тех, о которых рассказывается в школе.
Джек сел в смятой кровати, несколько мгновений обдумывая случившиеся. Он был атеистом, и не верил ни в сатану, ни в демонов, ни в чертей, ни в прочие рогато-копытные фантазии. И тем более мысль о том, что мир продали сатане, не могла прийти в его прагматичный разум. Но мысль была плохо знакома с научным мировоззрением и продолжала с назойливостью мухи носиться в голове.
Взгляд Джека упал на батарею бутылок, оккупировавших тумбочку возле кровати. На полу рядом с туфлей стояла пепельница, забитая окурками. Вторая туфля пока находилась вне поля зрения.
- Мда, после вчерашнего и не такое в голову взбредет… - задумчиво протянул Джек и шумно сглотнул тягучую слюну, скопившуюся во рту.
Сатана сатаной, но мистер Броуди ждать не будет, а настенные часы показывали время появления у босса первых признаков плохого настроения. Джек вяло прошлепал в ванную, на ходу заправляя рубашку в брюки и натягивая сползшие носки. С грязного зеркала в ванной на него смотрела опухшая физиономия с недельной щетиной и красными глазами. Волосы пребывали в состоянии живописного хаоса. Джек провел по шершавой щеке рукой, тяжело вздохнул и решил, что щетина подождет еще денек-другой.
Умывшись и напившись из-под крана, Джек отправился на поиски второго туфля. Туфель нашелся в пустом холодильнике. Джек попытался этому удивиться, но сатана и проданный ему мир все еще продолжали осаждать его разум.
Тягостное чувство усилилось после того, как из-за стены раздались жутковатые крики и пара глухих ударов. Звуки доносились из квартиры, где жил безобидный, тихий как мышка святой отец из разорившегося бедняцкого прихода – в теперешнее время мало кто обращался к господу: как-то больше внимания уделяли выпивке и наркоте. Джек быстро собрался и выглянул в коридор. В коридоре мигала неисправная лампа, и было непривычно тихо и пусто. Крики послышались снова.
Джек постучал в дверь соседней квартиры. Послышалась какая-то возня, звуки падения чего-то тяжелого на пол и череда шагов.
- Чего надо? – Из-за двери выглянула на редкость мерзопакостная физиономия, сверкая безумными глазами. Джек знал, что святой отец не блистал красотой, но этот взгляд делал его каким-то потусторонне-жутким.
В лицо Джеку дохнуло сложной смесью перегара, табака и тонких дамских духов. Последнее почему-то особенно сильно насторожило его.
- С вами все в порядке? – Дежурная фраза прозвучала глупо – было видно сразу, что все совсем не в порядке. – Мне послышались крики…
- Да это чертова сучка кричит, - ухмыльнулся святой отец. – Выкобенивается, курва, но ничего, скоро она у меня запоет…
Крики раздались снова. Джек, не раздумывая, вынес плечом дверь, мимоходом сбив с ног святого отца. Открывшаяся картина поразила его: на кровати лежала молодая женщина, лет двадцати пяти, руки которой были прикручены к металлической спинке обрывками простыней. Красивое тело покрывал замысловатый узор из порезов, а рядом валялся окровавленный кухонный нож. Но больше всего Джека поразил взгляд женщины: безумный как у святого отца, наполненный болью, ненавистью и… похотью.
- Ей это тоже нравится. – Святой отец оскалился в плотоядной улыбке. – Сколько лет я терпел, сколько - страдал! И вот, оно случилось. Твори, что хочешь. Любая фантазия станет реальностью.
- А как же бог? – Джек был настолько потрясен, что только и смог, что выдавить из себя несколько слов.
- А что бог? Бога здесь нет. И во всем мире его нет! Теперь здесь только дьявол. И мы его добыча. Будь ты праведник или грешник, все равно, место назначения одно и то же. Так к чему аскетизм и мораль?
- Я… я… я вызову полицию!.. И скорую!..
- Зови, кого хочешь, сосед! Вряд ли хоть кто-то придет. Они заняты более интересными делами… Веселье только начинается…
Что случилось потом, Джек запомнил плохо. Единственное, что раскаленным железом врезалось ему в память, был дикий, первобытный смех женщины и корчащийся на полу толстяк со сломанной челюстью. Джек попытался ее развязать, как она пнула его ногой в промежность, не переставая хохотать.
- Сучка! – выругался Джек и выбежал на коридор. Одним махом он преодолел несколько пролетов лестницы и выскочил на улицу.
Первое, что попалось ему на глаза, был огромный транспорант, натянутый поперек улицы, на котором большими черными буквами было выведено:
«Грабь, убивай, насилуй! Добро пожаловать в ад на земле!»
Джек сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее бежал по улицам, все никак не в состоянии понять происходящее. Покореженные и обгорелые остовы автомобилей перекрывали улицы, на фонарных столбах раскачивались на ветру мертвецы, уже раздираемые вороньем. Люди с гиканьем и воплями носились по улицам, размахивая палками и кусками арматуры. В воздухе явственно чувствовался запах гари. И на каждом рекламном щите, на каждом плакате было одно и тоже: красивый черноволосый человек с улыбкой маньяка и надпись:
«Я ваш новый хозяин!»
За каждым перекрестком, за каждым углом было одно и то же: огонь, смерть, кровь. Мир сошел с ума.
- А разве он был здоровым? – Одновременно мужественный и женственный, пугающий и притягивающий, мягкий и твердый, этот голос было ни с чем не сравнить. Человек с плаката стоял за спиной у Джека и улыбался. На нем был строгий черный френч. – Я лишь придал этому безумию более четкие черты.
- Кто вы? – Джек с трудом выговаривал слова, как будто во рту перекатывались камни.
- У меня много имен. Сатана, Дьявол, Люцифер, Вельзевул, Ваал… Человек всему пытается дать название, имя, но мне этого не требуется. Но если тебе хочется, то можешь звать меня Покупателем.
- Сатана? – Хотелось думать, что это очередной сумасшедший, но было в нем что-то…
- Джек Блэк, вы можете мне не верить, но от этого ничего не изменится. Я купил этот мир с потрохами, и теперь все это принадлежит мне. Мне даже не стоило заводить капитальный ремонт – лишь пару заключительных штрихов, и «Добро пожаловать в ад на земле»!
- Как это случилось? – Джек устало опустился прямо на асфальт. Черноволосый не врал. Он и в самом деле был ИМ. – Как ты сделал это?
- Это было элементарно. Люди одержимы жаждой, Джек. Жаждой власти, знаний, новых ощущений… Я же даю то, чего они жаждут. Правда, результат не всегда соответствует ожиданиям, но это уже личные проблемы. И каждый ставил свою маленькую подпись кровью на одном большом договоре купли-продажи. Подписи копились два тысячелетия, пока их не набралось достаточно. И тогда я пришел и взял то, за что заплатил. Это случилось около двух часов ночи.
- Что будет дальше?
- Дальше будут новые миры.
- Зачем тебе они? Зачем ты это делаешь? Я никогда не верил в библию, и зло не выглядит так…
- … Красиво? Соблазнительно? А разве я зло? Я всего лишь Покупатель. А миры – это товар, который мне необходим. Я покупаю мир, использую его и выбрасываю несъедобные остатки. Ничего личного.
Джеку хотелось одновременно плакать и смеяться. Вокруг продолжали бесноваться люди, перемазанные сажей и кровью. Над землей плыл густой чадящий дым.
- Неужели все так и закончится? – Джек со злостью посмотрел на дьявола. – Всегда есть второй шанс. Выбор, который необходимо сделать в последний момент!
- Был и второй, и третий, и четвертый, и тысячный шанс. Был и выбор. – Сатана по-дружески помог Джеку подняться и отряхнуться. – Я давал шанс каждому, шанс отказаться. Я предупреждал о последствиях. Но кого интересуют предупреждения, когда впереди так соблазнительно маячит мечта. И люди делали свой выбор.
- А как же мой выбор, мой шанс? То были другие, а я?
На мгновение, дьявол задумался. По высокому аристократическому лбу пробежала одинокая морщинка.
- Пожалуй, ты будешь достоин. Понимаешь, я крайне азартен и никогда не отказываюсь от партии в покер…
- Не откажусь, - усмехнулся Джек. – Тем более, когда еще представится шанс сыграть с самим Люцифером. На что играем?
- На кону судьба мира, как бы это пафосно не звучало. И твоя судьба. Если выиграешь ты, то я дам миру еще один шанс, проиграешь – и ты станешь моим слугой, верным солдатом моей армии. Как тебе такое?
- Разве у меня есть другой выбор – конечно, я согласен.
…Джек сидел за массивным карточным столом из мореного дуба, обитого дорогим зеленым сукном. Напротив сидел дьявол и ловко тасовал колоду карт. Они находились в огромном гулком помещении, стены которого покрывали многочисленные барельефы: сцены совокупления и зверских убийств, людоедские пиршества и вереницы повешенных и посаженных на кол, выполненных с невероятным искусством неведомым безумным гением.
- Начнем! – произнес дьявол и добродушно улыбнулся. На мгновение что-то звериное промелькнуло на совершенном лице. В зеленых глазах загорелись опасные огоньки.
Они играли в техасский холдем. Сначала на стол легли по четыре карты втемную, по две обоим. На долю секунды дьявол замешкался и проговорил:
- Когда живешь тысячелетия, начинаешь ценить такие вот моменты настоящей жизни и настоящего риска. Представьте, одно и то же год за годом, столетие за столетием. Одни и те же желания, власть, которая лишь иллюзия…
Одна за другой на стол легли еще пять карт. Пять небольших прямоугольников с замысловатыми рисунками. Джек со вздохом открыл свои карты. У него был флэш.
- Победа близка… - ухмыльнулся Сатана. – Но Госпожа Удача ко мне благосклоннее.
У дьявола был флэш-ройяль.
- Ну вот и все! – Сатана откинулся на высокую резную спинку стула и сложил руки домиком. – Мир мой, как и ты. Добро пожаловать в когорту избранных.
Джек закрыл лицо руками. Но не слезы и не отчаяние он скрывал, а смех. Смех тонкими ручейками прорвался сквозь пальцы, и неудержимый хохот разнесся по залу, многократно отражаясь от разукрашенных стен. Дьявол недоуменно нахмурился.
- Знаешь, что, Сатана, - Джек с трудом заставил себя успокоиться, - а ведь я, наверное, откажусь. И мир ты оставишь в покое. Говорила же мама, не играй в азартные игры с чертом. Все равно проиграешь.
- Что ты удумал? – На прекрасном лице впервые проступили признаки зарождающегося гнева. – Картежный долг – это долг чести, и ты, проживший такую никчемную, серую жизнь, не посмеешь отказаться от него так просто. Ты не посмеешь обмануть дьявола!
- О какой чести можешь говорить ты, кого называют Лукавым?! Ты только и делаешь, что обманываешь и врешь. Ты сам сказал, что твоя власть – это иллюзия. И все вокруг иллюзия, сотворенная тобой. И в картах ты блефовал!
Внезапно Джек перегнулся через стол и схватил дьявола за руку. И вскрикнул от боли: как будто ухватился за раскаленный прут. Он отдернул руку – на ладони тут же вздулись уродливые волдыри. Но произошедшего оказалось достаточно, что из рукава френча на стол просыпался веер карт, достоинством каждой как минимум выше дамы. Джеку показалось, или на самом деле вместо точеного лица с мраморно-белой кожей появился звериный лик с ядовитой слюной, стекающей с клыков, и адским огнем, пылавшим между рогами. Дьявол поднялся, пылая неистовым гневом. Его голос гремел, доносясь отовсюду, как будто это персонажи тысяч барельефов разом заговорили, складываясь в торжествующий хор.
- Ты, смертный, был никем, мошкой, плевком на грязном полу! Твоя жизнь напоминала жизнь жука-навозника! На тебя выкидывали тонны дерьма, и ты молча его сжирал! Ты никому не нужный никчемный червяк! Я же даю тебе цель, великую цель, то, о чем ты так долго мечтал! Великую жизнь, наполненную грандиозными свершениями и длящуюся вечно! Будь со мной, и я прощу твою дерзость!
- Я все понял, Сатана! – Джек улыбался, понимая, что победил. – Ты все еще здесь не хозяин. Тебе недостает одной маленькой подписи, чтобы купить нас с потрохами. И тебе понадобился я! Ведь ты не в первый раз пытаешься купить мир. Две тысячи лет назад у тебя практически получилось, но нашелся один человек, который взял на себя грехи мира. И два тысячелетия спустя у тебя снова ничего не получится! И я теперь знаю свою миссию! Пусть я жил никчемной жизнью, но смерть моя не будет никчемной. Я умру ради великой цели! Я долго шел к этому, и вот, наконец, я тут, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу.
- Да будет так, как ты решил! – Громовой голос вещал холодно и беспристрастно. – Твоя Голгофа ждет тебя!
Десятки рук вцепились в Джека и прижали к огромному кресту, грубо сколоченном из разбитой мебели. Под дружные вопли несколько молотков застучали, вбивая в мягкую плоть огромные гвозди. Кто-то водрузил ему на голову венок, сплетенный из колючей проволоки. Венец натягивали до тех пор, пока шипы не вонзились до кости в плоть, и десятки тонких кровавых ручейков не побежали по грязному лицу, смешиваясь со слезами. Под радостное улюлюканье крест водрузили над улицей, укрепив один конец в глубокой яме. Невдалеке стоял черноволосый человек в строгом черном френче, и его лицо было бесстрастнее камня.
Джек смотрел на него сквозь кровавую пелену боли, застилавшую глаза, и плакал.
- Я умру, но мир будет жить! – прошептал он.
- До встречи, Спаситель…