Голем поддел ногтем сложный узел и растянул горловину. Когда на лугу Рене уже проделывал подобное, Жак почувствовал, как пыхнуло жаром, но отнес это на счет горящих стогов. Сейчас вокруг них также бушевал огонь, но голем уже не сомневался: то обжигающее лицо прикосновение, точно кто-то пытается влить в тебя через поры жидкое пламя, исходит именно из мешочка, который дал старшему господин.
Громкоговоритель вновь выплюнул в сторону баржи несколько приказов, подкрепленных на этот раз слитным движением полицейского оцепления. Позади взвыла сирена, со стороны Гавра приближался патрульный катер. Жак с надеждой посмотрел на Рене. Глаза того лихорадочно блестели, по коже расползались красные пятна. Он зло ощерился и взмахнул мешочком.
- Нате, жрите!
На палубу упала россыпь маслянистых капель. Они начали увеличиваться, иссиня-черные лужицы заскользили по ржавому металлу. От каждой отпочковывались всё новые и новые шарики, похожие на разлитую ртуть, и вскоре в сторону полицейских катился сплошной ковер из булькающей массы. В её блестящей поверхности отражались горящие борта баржи и казалось, что уже вся палуба полыхает, объятая пламенем. Полицейские замерли, наблюдая за движением необычной жидкости. Вот её край коснулся ботинок одного из них и человек тут же вспыхнул факелом! Жак еще никогда не слышал, чтобы живое существо кричало так страшно.
Ажаны обратились в бегство! Кто-то прыгал в воду, но вскоре над ним смыкалась маслянистая пленка, и на море вырастал диковинный цветок с пламенными лепестками. Другие сбегали по трапу, толкая и топча друг друга, но и этих настигала огненная кара. Хватало одной капли черной жидкости, чтобы человек превратился в огненный столб. Вскоре вся баржа и пирс стали похожи на огромный костер, в котором люди служили поленьями.
Стальной нос патрульного катера рассек нефтяное пятно. Блестящие нити опутали борта точно щупальца огромного спрута, и через мгновение корабль напоминал старинный канделябр с множеством свечей. Вот только свечи эти извивались и кричали, посылая проклятия неведомому врагу.
С раскрытым от изумления ртом Жак озирался по сторонам. Он словно попал надзирателем в людской ад, где балом правит огонь. Хотя, господин говорил, что такого места не существует, есть похожее отражение, но и там пламя не горит вечно, а лишь каждую четвертую неделю, когда в подземных полостях скапливается достаточная порция газа.
Рене же не интересовали подобные аллюзии. Убедившись, что страшное оружие работает как надо, он уже не обращал внимания на крики несчастных, а крепко затянул шнурком горловину мешка и пихнул Жака в бок.
- Рот закрой, пока не прилетело чего! Давай смываться, скоро пожарники нагрянут.
Жак поплелся за приятелем, стараясь держаться подальше от черных лужиц. На его счастье они не проявляли к големам никакого интереса, а катились себе в поисках настоящих людей. Жак заметил, что сплошной ковер маслянистой жидкости давно распался на множество клякс, да и те исчезают в порожденном ими же пламени. Крики стихали. Повсюду лежали горки пепла, повторяя очертания сожженных тел. Поднявшийся ветерок стирал с фигур индивидуальные черты, лица становились черепами, на темном ковре белели кости. Жак поежился. Как, оказывается, быстро люди могут превратиться в ничто! Только что был человек, даже целился в тебя из автомата, и тут исчез без следа, словно кто стер его ластиком из картины бытия.
Рене вскинул «узи», грянула очередь. Зажимая живот и хрипя, из вороха коробок вывалился недавний клошара. К нему тут же направились три кляксы. Бомж с ужасом уставился на них, забыв даже про боль. Черные комочки докатились до подошвы ободранного сапога, а через мгновение бродяга уже кричал, выпустив изо рта язык пламени. Рене убрал автомат.
- Будешь знать, как болтать, сволочь. Весело тебе, да-да?
- Что же это такое?! – вопросил Жак, с ужасом наблюдая за корчами горящего тела.
- Впечатлен? То-то же, - сказал Рене, вскрывая дверцу припаркованного у склада автомобиля. – Садись давай, нужно убираться отсюда.
Жак протиснулся на пассажирское сидение. Рене вогнал в замок зажигания специальную отмычку, взревел двигатель. Джип двинулся вперед. Колеса разметали горку пепла, оставшуюся от бродяги, за автомобилем протянулись истаивающие серые дорожки. Рене вырулил с набережной на объездную дорогу и продолжил:
- Наш господин рассказывал мне, что раньше много путешествовал и в одном отражении наткнулся на древнюю империю - она погибла в этом мире, но в том завоевала всю землю. Круто, правда? Самым страшным оружием у неё как раз и был этот огонь, а называли его «римский».
- Я слышал только про греческий.
- Ха, сравнил тоже!
- А что? Его нельзя было затушить даже водой, я в журнале читал!
- Всё-таки ты тупица, - почти ласково сказал Рене, сворачивая на парижскую трассу. – Смысл не в том, чем нельзя огонь затушить, а в том, чем затушить его можно.