|
1. Присуждение «Книги года» только отечественным произведениям — сознательная политика редакции. Я про это уже год назад писал. Почему никого из вас не напрягает, что на «Росконе», «Звездном мосту», «Аэлите» и других конвентах абсолютное большинство премий присуждается отечественным авторам, а зарубежные гости могут рассчитывать только на цацки «за выслугу лет»?
2. Шестидесятые взяли в значительной степени от балды. Ну и потому, что там были Стругацике, Стар Трек и новая волна — уже интересные темы. В сороковые или тридцатые, не говоря уже о 19 веке, масс-культурная жизнь не была настолько плотной.
Впрочем, это не значит, что более ранние десятителия не появятся в рубрике. Уже в апреле будут пятидесятые. А там посмотрим.
И ещё — по моему скромному мнению, нет ничего скучнее, чем последовательно, из номера в номер, рассказывать про фантастику от Адама до Потсдама.
3. По зарубежным книгам, опять же, волюнтаристски, было принято решение не номинировать романы, вышедшие на языке оригинала ранее 2006 года. В частности, потому, что в прошлом году самой лучшей мистической зарубежной книгой наши рецензенты назвали баркеровские «Книги крови», написанные еще в восьмидесятых. В киношной и игровой номинациях подобного нет — потому что фильмы и игры выходят на Западе и у нас почти одновременно. У книг своя специфика. Возможно, в будущем мы расширим период, но такого, что произошло с «Книгами крови», больше не случится.
4. Перетряска номинаций связана исключительно с тем, что не существует чётких критериев фэнтези, фантастики, мистики и вообще всяких «тематических» жанров. Из-за этого многие хорошие книги (а почти все хорошие книги создаются на стыке жанров) попадали мимо номинаций. Свежий пример — Vita Nostra Дяченок, никак в предыдущих итогах не представленная. И, опять же, обращаясь к опыту конвентов (не только наших), — видим, что «жанровых» категорий там не практикуется.
5. Мьевиль всё-таки мужик, и склонять его стоит соответственно: Чайна Мьевиль, Чайны Мьевиля, Чайне Мьевилю, Чайну Мьевиля, Чайной Мьевилем, о Чайне Мьевиле.
6. Постараюсь прояснить наш выбор события года. Какая бы хорошая фантастика у нас ни появлялась, она обречена на полуголодное существование, если ее никто не читает, не смотрит, не играет в нее. Почему англо-американская фантастика лидирует? Потому что потребительская способность у англоговорящего сообщества в разы больше, чем у любого другого. Англоязычные книги, фильмы, игры окупаются на внутреннем рынке, после чего их можно за бесценок продавать за границу, тем самым обеспечивая культурную экспансию. По этому показателю с англоамериканцами могут конкурировать только японцы — но у них свои заморочки с нежеланием выносить сор из избы, иначе аниме у нас бы смотрел каждый второй.
Короче говоря, я уверен, что чем больше народу читает, смотрит, играет в фантастику, — тем для неё, этой фантастики, лучше. Тем больше книг-фильмов-игр может выйти, тем больше новых имён мы услышим. Конечно, будут потоки всякой мутотени (которые мы и так наблюдаем) — но лучше выискивать среди них достойных авторов, нежели не находить их вовсе.
Так вот (сейчас наконец-то будет по теме): серия «Сталкер» привлекла к книжной фантастике сотни тысяч (без преувеличения!) новых читателей. Тех, кто фантастику (да и вообще книги) никогда особо не жаловал. Она увеличила, так сказать, потребительскую мощность любителей фантастики, ввела в оборот издательств новые деньги. Кто знает, как это откликнулось на деле: не исключено, что сверхприбыль от «Сталкера» позволила «Эксмо» выпустить пару-тройку заведомо убыточных, но безупречных в художественном отношении переводных книг. Успех «Сталкера» можно сравнить с успехом «Ночного дозора»: «эта фантастика» внезапро оказалась нужна не только кучке «унылых калээфовцев», она востребована среди самого широкого читателя-зрителя-игрока. Ее можно поставить на коммерческие рельсы, на ней можно неплохо зарабатывать: да, все мы не любим торгашей, а долго ли готовы работать на голом энтузиазме? Фантастике нужны деньги, а проекты, подобные «Сталкеру», как раз их и приносят. Вопрос, как распорядиться этими деньгами, этой новой потребительской базой — напечатать еще двести тысяч «Сталкеров» или же переиздать тиражом побольше Стругацких (благо новая экранизация вышла) — тоже встаёт, но только _после_ того, как появляется то, чем распоряжаться.
Резюмируя. «Сталкер» — механизм для зарабатывания денег на фантастике. Машина, как и все подобные, бездушная. Но раньше у нас такой не было. Были, никого не хочу обидеть, «овцы»-многотиражники, с которых «стригли шерсть». А теперь это делают машинным способом. Промышленная революция, не меньше.
Надеюсь, меня поймут правильно :-)
|