Мне тогда было лет девять, помнится. Моя прабабушка жила в селе Почепин, что по Макаровом. Летом, родители любили сбывать меня туда на недельку-другую. В получасе ходьбы от села, за полем – руины огромной фермы, окружённые изломанным забором.
Там стояла огромная ржавая водокачка. Ветряк такой, знаете? Ферма много лет стояла, брошенная, и от огромного сооружения мало что осталось. Тем не менее, гигантская конструкция всё манила меня своими загадочными формами.
Это было уже ближе к вечеру. Скакали в разнотравье кузнечики, краснело над горизонтом солнце. А я отправился к торчащей на горизонте громадине. Любопытство снедало меня.
Однако, чем ближе я подходил, тем менее я был в себе уверен. Вблизи я смог разглядеть гораздо больше деталей, и не сказать, чтобы они вдохновляли. Ажурная конструкция усела, и как-то вся неестественно покосилась, словно подобравшись перед прыжком. Огрызки арматуры торчали из бетонных плит в основании башни. Уцелело только две лопасти, и теперь они склонились надо мной под углом градусов в пятьдесят. Огромные, ржавые, бугрящиеся.
А потом раздался этот звук. Невозможный, скребущий, душераздирающий вой.
Сердце ушло в пятки. Я испуганно огляделся. Что это могло быть? Не пора ли убегать? Какое чудовище здесь притаилось?
Прошло несколько секунд, и жуткое завывание повторилось. На этот раз мне удалось засечь его источник. Тени у меня под ногами – они шевелились.
Лопасти на башне совсем проржавели, но сильный порыв ветра всё ещё был способен сдвинуть их с места. Ветерок пролетал над полем, и оглушительный скрип раскатывался над вечерней степью. А потом лопасти вновь откатывались назад, как маятник.
Тени от них скользили у меня под ногами. Я взглянул вверх. Башня шевелилась, сыпля ржавчиной. Зубы сводило от мерного скрипа.
Внизу, аккурат под ногами башни – развёрзлась забранная в бетон дыра. Оттуда когда-то тянули воду.
Замирая от щекочущего предвкушения, я схватился за ржавый каркас, и держась за него, подобрался к провалу.
Осыпавшийся, выветренный бетон обрамлял квадратный провал, метров пять, пожалуй, в поперечнике. Ржавый трос, по прежнему туго натянутый, опускался с верхушки башни, и исчезал в глубине.
Я склонился над ямой, и заглянул. Интересно, глубока ли?
Чернота. Густая чернота провала открылась мне. И не разобать – где там то дно, и есть ли оно вообще.
В этот момент, ветер снова заскрипел лопастями, трос дёрнулся, и в глубине что-то ЗАКЛОКОТАЛО!
Домой я бежал, как будто за мной неслась свора бешеных псов.