|
Superman - Отрёкшиеся входят в Новую Орду - это "финт ушами" от самих Близзов =)
Курочка ряба
Лаборатория Альберта Генриха фон Мауза мало походила на то, чем ей надлежало быть – а именно, собственно, саму лабораторию. Более всего, она напоминала логово страшного злого колдуна из тех, про которых старуха Генриетта рассказывала Карлштольцу в то время, когда он ещё не был владетельным князем Мразом Кровавым и, даже, не был ещё Карлом Живодёром, а был всего лишь маленьким и безобидным Карлушей, бегающем по внутреннему двору замка в коротеньких штанишках и швыряющим в голубей мелкими камушками. Те «храмы науки», что Мразу пришлось, во множестве, посетить во время своих поисков по всему миру, были ярко освещёнными, идеально выскобленными и вычищенными, слепящими глаза идеальной белизной стен и холодной строгостью линий металлических столов. Там, на вмонтированных в стены полках, аккуратными рядами стояли всевозможные сосуды, склянки и баночки, наполненные странными жидкостями и плотно закупоренные пробками. Под каждой такой колбой или пробиркой была приклеена бумажка, на которой ровным почерком писца-лаборанта, или же чугунной литерой печатного станка было выведено и отпечатано на латыни длинное и сложно выговариваемое вслух название и дата. На столах же, прикрытых марлей, возлежали всякие разные диковинные и чудно выглядевшие инструменты, разложенные в соответствии с их предназначением.
Здесь же, казалось, всё было подчинено беспорядочному хаосу, полноправно царившему в этом глухом каменном мешке без окон, по странному стечению обстоятельств именовавшемуся «лаборатория». Начиная от входа и повсюду, куда хватало взгляда, весь пол был усыпан мелкой стружкой – грязно-серой, насквозь пропитавшейся мышиной мочой, кровью и ещё Бог весть чем. На деревянном столе, единственном в комнате, накрытом некогда голубым, но уже давно утратившем свой изначальный цвет полотнищем, лежал обнажённый труп молодой девушки со зверски но, тем не менее, умело распоротым животом. На уже покрытом тленом, начинающем разлагаться теле, не было ни единой капли крови, что говорило о том, что вскрытие производили уже тогда, когда девушка была давно мертва. У изголовья же несчастной, в большой трёхлитровой банке, наполненной спиртом, свернувшись в клубок, плавал эмбрион, ещё не достаточно развитый, что бы его уже можно было назвать младенцем, но вполне сформировавшийся, с явно различимыми руками и ногами. По всей видимости, извлечён он был из чрева мёртвой девушки, с закрученной пуповиной вокруг горла, что, скорее всего, и послужило причиной смерти, как ребёнка, так и его матери. Погребальное платье валялось на полу, придавленное колченогим табуретом, на котором и восседал сам хозяин всего этого анатомического ужаса – доктор Альберт Генрих фон Мауз III. От своих осведомителей Карлштольц знал о том, что доктор происходил родом из древнего баварского рода чернокнижников, своими корнями уходившего во времена Тамплиеров и только чудом сумевшего избежать цепких лап Инквизиции после того, как наружу всплыли весьма нелицеприятные факты о деятельности храмовников в стенах своей обители. Знания эти, как и продемонстрированные Маузом при личной встрече с князем успехи в раскрытии тайны философского камня, послужили решающим фактором для того, что бы Мраз вытащил Альберта из долговой ямы и укрыл от праведных взглядов обманутой чернокнижником черни. Как потом объяснил князю сам Мауз – ингредиенты, необходимые для продолжения экспериментов, стоят денег. И Мраз дал ему эти деньги, вместе с лабораторией в подземелье продолжающегося отстраиваться замка и всем необходимым инструментарием, чему доктор был несказанно рад и благодарен. Единственное, о чём сожалел Альберт, так это об оставленной в Кракове библиотеке, которую пришлось бросить по причине того, что дом, в котором чернокнижник снимал комнату и который подпалили жаждущие крови обманщика горожане, сгорел вместе со всеми его пожитками.
- Как долго это ещё будет продолжаться, Мауз? - Карлштольц закашлялся, отчаянно моргая глазами и прижимая к лицу надушенный платок, чей запах мог хоть как-то перебить неописуемые смрад и вонь лаборатории. – Тогда, в Кракове, ты пел соловьём и клятвенно заверял меня в том, что мол тебе осталось то всего ничего, без малого месяц для завершения экспериментов и получения первого результата. Я дал тебе всё, что ты пожелал – место для лаборатории, инструменты и химикаты, все, что тебе, по твоим словам, было необходимо! И что теперь – уже почти два месяца ты безвылазно сидишь в этой клоаке, а результата – ноль!
- Я уже не раз говорил Вашей Светлости, что эксперименты на животных и трупах отнюдь не способствуют активному продвижению исследований, - Альберт, не вставая, склонился в раболепетном поклоне, но насмешливый взгляд его пронзительных зелёных глаз как нельзя более красноречиво говорил об абсолютно противоположном отношении чернокнижника к князю, - Мой последний подопытный был наилучшим из материалов, который Вы мне доставляли за эти два месяца, да и то, витальных сил в нём остались сущие крохи.
- Лучший материал! – в голосе Мраза послышались яростные нотки, - Да знаешь ли ты, тварь, через что мне пришлось пройти для того, что бы достать для тебя этот «материал»? Эти проклятые земли, да покарает его жителей Адское пламя, населяет народ дикий, грубый и упрямый, абсолютно не подающихся ни уговорам, ни оружию. Наш всемилостивый монарх, мать его, оторвал кусок гораздо больший, чем сможет проглотить. Чёртовы московиты отказываются признавать мою власть, вот-вот готов вспухнуть бунт, а ты просишь меня достать тебе беременную девушку. Да понимаешь ли ты, чароплёт, что если чернь обнаружит пропажу одного из покойников на жальнике, в лучшем случае начнутся волнения и мужики возьмутся на топоры и вилы, а в худшем, - князь обеспокоено обернулся, продолжил, но уже более спокойным тоном, - В худшем, пойдут сплетни и разговоры, которые могут дойти до ушей тех, с кем ни я, ни ты, не желал бы встретиться. Дьявол, я не для того бежал в эту чёртову дыру, подальше от Рима, что бы отцы-инквизиторы поджарили меня во дворе собственного замка.
- Осторожнее, князь, - Мауз поднялся с табурета, достал из кармана мешковатой хламиды перчатки из тончайшей телячьей кожи с длинными, по локоть, манжетами, обработанные водонепроницаемым раствором, - Я бы не стал на Вашем месте столько часто поминать Мастера, а то, не ровен час, он таки внемлет Вашим молитвам.
Карлштольц испуганно отпрянул, замотал головой но, тут же, успокоился, широко шагнул в глубь лаборатории, левой рукой покрепче прижимая платок, а правую положив на эфес меча.
- Твои шутки начинают меня раздражать, Мауз, - с шипением вытянув лезвие из ножен, князь приставил острие к горлу чернокнижника, - Не забывай, чароплёт, кто и за что тебе платит. Если завтра ты не предоставишь мне ощутимый результат, в качестве «материала» я использую тебя самого! Боюсь, мне не хватит знания для того, что бы провести эксперимент безболезненно, но меня, лично, такое положение дел абсолютно устраивает, - добавил он, оскалившись в звериной усмешке.
- И вновь я вынужден повториться, - Альберт даже и бровью не повёл, хотя на голой шее, туда, куда уткнулось острие меча, показалась тонкая струйка крови.
- Мне нужен материал, хороший материал, а, главное, живой. Эксперименты на курицах хороши только тем, что почти со сто процентной вероятностью, я найду необходимый плод и проведу все положенные процедуры. Плохо же то, что моя методика основывается на использовании человеческого материала, и всё с той же сто процентной вероятностью, куриный эмбрион покидает утробу матери в яйце прежде, чем завершится весь цикл изменений и умрёт, так их и не завершив. Для завершения экспериментов мне нужна женщина, беременная женщина и, живая! – с этими словами Мауз повернулся спиной к Карлштольцу, натянул перчатки и, открутив крышку у стоящего сосуда, достал эмбрион.
- Смотрите сами, - небрежно спихнув труп девушки, чернокнижник положил на освободившееся место плод и одним чётким взмахом скальпеля разрезал его от горла до пупка. Глядя на это, Мраз захрипел, согнулся, судорожно схватился за край стола, выронив звякнувший об пол меч, пытаясь удержать равновесие и жадно хватая ртом воздух. Альберт же, не обращая на реакцию князя ни малейшего внимания, засунул пальцы внутрь разреза и, спустя несколько секунд поисков, достал оттуда крошечный, миниатюрный золотой слиток, размером не больше горошины.
- Этот материал пролежал в земле не мало времени, но даже оставшейся в нём витальной силы хватило на то, что бы создать этот пусть и не большой, но чистейшей пробы золотой самородок, видите? – Мауз согнулся рядом с Карлштольцем, бесцеремонно ткнул свою добычу ему под нос, - Вы хотели результат, вот вам результат!
- Убери это от меня! – завизжал князь, отталкивая руку и на подгибающихся ногах ковыляя к выходу из лаборатории. Наконец, добравшись до двери, Мраз с облегчением облокотился об косяк, тихо проговорил, не оборачиваясь, - Да будет так, Мауз, ты меня убедил. Я дам тебе то, что ты хочешь, скоро. А пока, - скрывшись на мгновение за дверью, князь появился с клеткой в руках, в глубине которой лежала связанная курица, - Вот. У тебя будет всего один шанс, чароплёт, - медленно, но верно, самообладание стало возвращаться к Карлштольцу, - Последний шанс и, если ты его не используешь, то горько пожалеешь о том, что не остался в Кракове…
|