Погружение в себя
Она медленно закрыла глаза. Еще мгновение сквозь длинные, черные, чуть вздрагивающие, словно крылья мотылька-однодневки ресницы мерцала тонкая полоска молочной белизны. Но в следующую секунду она скрылась под прозрачными как пергамент веками.
Постепенно разгладилась глубокая морщина, которая залегла между соболиными бровями. Исчезли тоненькие морщинки вокруг глаз. Она так любила смеяться! Раньше. Любила раньше...
Тонкие, нервные ноздри больше уже не трепетали так яростно, как это было прежде, когда она с огромным наслаждением вдыхала опьяняющий сладостный воздух свободы.
Уголки всегда улыбающегося рта поползли вниз. Полные, алые губы слегка приоткрылись, обнажая ровные жемчужные зубы.
Всегда горделиво расправленные плечи устало поникли. Она чувствовала, что весь груз лет, которые год за годом накладывала жизнь на ее белоснежные округлые плечи сейчас скатился вниз и тихо разлетелся на мириады осколков. Секунды. Печать времени.
Ее окружала плотная, вязкая темнота. Темнота ритмично пульсировала в такт сердцу. Темнота нежно обтекла ее расслабленное тело. Темнота плотно укутывала ее черным саваном. И лишь только пышное, прозрачное, словно невесомое облако светлых волос тускло мерцало в этой тьме.
Сердце стучало как никогда четко и ритмично. И этот стук отдавался в каждой клеточке. Этот звук волнами доходил до кончиков пальцев и будоражил в ней все. Необычное, щекочущее чувство.
Внутренним слухом она слышала непрерывную работу внутри себя. Точный, хорошо отлаженный механизм.
Она попыталась проникнуть внутрь своей головы.
Поначалу те краски, что замелькали перед внутренним взором, на миг ослепили ее. Она поразилась их многообразию. Это была палитра жизни, которой она разрисовывала свой черно-белый мир. Но постепенно краски складывались в цветные картинки.
Теперь перед ней проходила вся ее жизнь. Детство, юность, зрелость. Цветные комиксы, где все герои на одно лицо. Немое кино, где все чувства выражаются жестами и мимикой.
Раньше ее переполняли чувства и эмоции. Они сбивались внутри нее в крепкий коктейль, такой приятный на вкус, но способный любого свалить с ног. Этим напитком она щедро угощала каждого, кто желал испить из ее источника.
Теперь же не было никаких чувств, никаких эмоций, никаких желаний. Вместо этого только полное умиротворение. Словно тихое, ленивое море после жуткого шторма, который все сметал на своем пути.
А между тем ее дыхание становилось все более медленным. Все реже она вдыхала теплый животворный воздух. Но она не замечала этого.
Ее душа в последний раз выметала пыль из своих закоулков.
Ее душа прощалась с телом.
Ее снова опутала темнота. Эта тьма бесформенным комком ваты впитывала пространство вокруг нее. Иногда сквозь этот слой ваты до нее доносился смутный гул голосов. Это немного тревожило ее, но тревога тут же уходила, убаюканная тишиной.
И вдруг эту темноту, эту тишину взорвал нестерпимо яркий свет. И сквозь этот дивный свет слышался тихий манящий голос. Ее душа рванулась вверх, повинуясь зову с небес. Она в последний раз с сожалением взглянула на распростертое на черном шелке постели тело. Легким дуновением коснулась нежных губ. Заглянула в глаза, которые были теперь широко распахнуты, и увидела, как в них медленно тускнеет тот яркий свет.
Все было окончено. Она полностью познала себя и теперь стремилась ввысь, сквозь тоннель, навстречу свету в его конце.
Ей было мучительно больно расставаться со своим телом, в котором она уютно прожила столько лет.
Но теперь она возвращалась в свой настоящий дом. Ибо она БЕССМЕРТНА!