[Asche]

:Tears: Ребят, я не по теме,(хотя может и по ней.) Дело в том, что меня не допускают из за аккаунта создать свою тему, поэтому хочу опубликовать свой рассказ тут на ваш суд. Я пробую написать что то в стиле фентези но пока не очень получается, запорол 3 произведения, вот пробую ещё, прошу, пожалуйста, очените эту главу, спасибо, если что, это сообщение можно удалить...
Мне нужно знать, насколько вероятны мои шансы стать каким никакам писателем и вероятны ли вообще.... И хочу сказать, что 1 глава (вот эта)
ещё не даработана в плане описательной прозы, мне так кажется, я постоянно что то меняю в рассках, как только приходит идея скажите, это нормально для писателя?

С уважением, ваш Asche



Вообщем вот....

Глава 1

Доуэл
Стоял полдень, когда солнце, расположившись высоко над горизонтом, нещадно палило землю, уничтожая малейшие признаки дождя, прошедшего прошлой ночью, не давая тому напомнить о себе хотя бы мелкими лужами. Деревья, словно повинуясь хозяину, стояли, покорно склонив свои ветви, и ждали пощады в качестве небольшого ветерка. Земля, накаляясь, глотала последние остатки воды, пока солнце не обнаружило их и не прибрало к своим рукам. Природа ныла под воздействием знойного состояния, потом замолчала, отказываясь бороться с непобедимой жарой, ожидая, что солнце смилуется над ней. Тишину нарушил тихий топот копыт и скрип больших колёс, то и дело наталкивающихся на очередное препятствие. Одинокая повозка, запряжённая коричневой кобылой, медленно катилась по узкой просёлочной дороге. Лошадь двигалась неторопливым шагом, постоянно фыркала, томимая жаждой не меньше хозяина. Её массивное тело блестело под солнечными лучами, отражаясь множеством серебристых капель. Кобыла то и дело хлестала себя хвостом, и мотала головой, отгоняя различных насекомых, которые бесконечно надоедали ей.


Умеренный стойкий ветер внезапно подул в спину Рона Готвила, сидевшего на месте возницы, и мужчина почувствовал себя гораздо лучше. Закрыв глаза, он расслабился, глубоко вздохнул и отдал своё тело в прохладные объятия долгожданного гостя. Воздушные порывы стремительно проникали под лёгкую рубаху и обволакивали влажную спину, проходя по ней лёгким ознобом. Рон почувствовал умиротворение и внезапный прилив сил, ветер прямо таки заряжал энергией. Рубаха, наконец-то полностью отделившись от спины, стала дико резвиться, будто под неё запустили бешенное животное. Волосы Рона с бешеной скоростью устремлялись вперёд, попадая в глаза, принуждая его снова и снова щуриться. Ощущение блаженства не покидало крепкого мужчину.
Лошадь, гонимая сильными порывами ветра, тут же оживилась и заметно прибавила в шаге, перейдя на легкую рысь. Ветер играл большой чёрной гривой, небрежно швыряя её в разные стороны, топот копыт усилился, став более учащённым. Пыль вздымалась столбом за стремительно проносящейся повозкой, всё вокруг плясало, словно чувствовало нарастающее движение. По зелёным полям рябью катились воздушные волны, отчего те играючи колыхались, маня к себе, в то время как немногочисленные деревья тяжело раскачиваясь, махали своими огромными ветвями, словно руками, в такт проносящемуся ветру.
- Да, парень! Это должно было случиться, - сказал Рон, когда ветер начал стихать. Он провёл ладонью по лбу, вытирая остатки пота, затем пригладил свои волнистые волосы, которые заметно растрепались.
Гилб лежал в повозке на соломенном ложе, лениво пережёвывая соломинку во рту и мечтательно смотрел в голубое небо, которое казалось ему необъятным и чистым простором. Гилбу было всё равно, стоит ли сейчас невыносимая жара или с гор дует ледяной ветер. Мысленно он был далеко отсюда, с головой уйдя в свои представления о предстоящем празднике, на который его столь неожиданно согласился взять отец. За свои четырнадцать лет Гилб не покидал пределов своего дома, не считая пары поездок на соседние фермы. На протяжении семи последних лет мечтой мальчишки была поездка в деревню Доуэл на Праздник Лета, и вспомнив свою реакцию на положительный ответ отца, он невольно улыбнулся.
Повозка раскачивалась, ежесекундно наталкиваясь на очередной бугорок или булыжник, отчего Рон несколько раз подпрыгнул на месте. Дорога, ведущая на их ферму, была очень узкой и больше походила на невспаханное поле. Поэтому после каждого огромного булыжника Рон с тревогой смотрел на колёса, что бы удостовериться, что с ними всё в порядке.
- Ну и дорога, а парень. - сказал Рон , когда тяжёлые колёса вновь прошлись по огромной кочке. - Гилб, ты что там, заснул? - Поправив свою фермерскую шляпу, он уставился вперёд. - Смотри, мы уже приближаемся к развилке.
- Что отец? - донеслось сзади.
- Опять замечтался? И в кого же ты такой фантазёр? - сказал Рон и покачал головой.
- Прости отец. Это... это как во сне! Я попытался соединить все твои рассказы и у меня получилось кое что очень интересное. - Ярко-голубые глаза Гилба сияли от счастья ярче солнца, и Рон чувствовал это даже не глядя на него. - Если всё то, что ты мне рассказывал про праздник правда, то я буду ещё больше жалеть о том, что не попал туда раньше.
- Не сомневайся парень, так оно и есть, - пробормотал Рон и задумался. - Помниться, в прошлый раз в Доуэл прибыли бродячие артисты, среди которых были акробаты. Уж они то развлекали деревенских по полной. Помню, как переживал за них старина Хестус, когда они исполняли номер с ходулями! - он немного помолчал. - Да, на это определённо стоило посмотреть.
- Отец, ты мне об этом не рассказывал, - Гилб уставился в затылок отца и нахмурил свои тонкие брови.
- Что бы ты замучил меня окончательно? - Рон повернулся к Гилбу и улыбнулся, видя, какими глазами тот на него таращится. - Ничего парень, в этом году ты повеселишься вместе со всеми.
Гилб покачал головой и закинув руки за голову, лёг на примятый пучок соломы, пытаясь вспомнить на чём он остановился. Глядя на проплывающие над головой облака он попытался нарисовать новую картину праздника, но внезапно перед его взором порхнули две шустрых птицы. Мгновенно позабыв о своих мечтаниях, Гилб устремил свой взгляд на них. Они описывали круги с несвойственной местным пернатым скоростью, то и дело меняясь местами, но постоянно оказываясь над повозкой. Они порили невысоко, так что Гилб смог их разглядеть. Они были одного коричневого оттенка с большими густо оперёнными крыльями. Но что то в них было не так. И тут Гилб открыл для себя поразительный факт. В момент, когда одна из птиц совершала очередной разворот, Гилб мог поклясться, что ощутил на себе взгляд человеческих глаз. Всего на долю секунды. Но и это незначительное время показалось Гилбу намного длиннее. Очередной разворот, и Гилб снова почувствовал это неприятное ощущение. Проклятие, да у этих птиц человеческие лица!
Осознав что это ему не мерещится, Гилб хотел закричать, но что то остановило его. Понимая всю нелепость происходящего, он горько усмехнулся и закрыл глаза. Но когда открыл, с ужасом обнаружил что летающие существа куда то пропали. Он стал бросать свой взгляд в разные стороны, даже оглянулся назад, но птицы исчезли так же внезапно, как и появились. Проклятие, такого не может быть! Это всё твоя фантазия Гилб(фамилия)..., утешал себя он. Но самому верилось в это с трудом. Поразмышляв над этим ещё некоторое время он сам не заметил как оказался на своей любимой соломе и вскоре уже вернулся к своим мечтам.
Между тем дорога становилась всё более ровной, а ветер, исчезая на некоторое время, вскоре вновь появлялся и начинал свою игру заново. Сегодняшний день вполне походил на начало лета. Среди фермеров существовало некое поверье, что именно в этот день всегда стоит хорошая погода, какой бы неприятной она была днём ранее. И было в этом что то оправданное. Мало кто мог припомнить нехорошую погоду на Праздник Лета.
Дорога стала в несколько раз шире, как только они вышли на общую тропу. Отсюда шли ещё два ответвлённых пути до ближайших окрестных ферм - их соседей. Спустя несколько минут впереди показалась повозка, двигающаяся им навстречу. Помахав в ответ на приветствие приближающейся возницы, Рон натянул поводья и вскоре они поравнялись. На повозке, которую волокла большая коричневая лошадь сидел внушительных размеров человек. Его лысина блестела на солнце из-за покрывавшего её пота, что свидетельствовало о его знойном состоянии. Морщины здорово избороздили его большое округлое лицо, на вид он выглядел по меньшей мере лет на двадцать старше Рона.
- Приветствую, - сказал старик. Его большая коричневая лошадь несколько раз громко фыркнула, после чего начала перетаптываться на месте
- Доброго дня Кентус. Ну что, праздник обещает пройти на славу? - с ухмылкой произнёс Рон.
- На славу, - протянул фермер - не то слово. Такого столпотворения я не видел уже по меньшей мере лет пять, - он призадумался, припоминая тот день, но размышление его прервало движение в соседней повозке.
- А что, что там было, хозяин Болвер? - спросил внезапно появившийся Гилб. Руки его плотно упёрлись в борта повозки, а в волосах застряло несколько соломинок.
- Оо, малыш Гилберто, и ты здесь, - толстые губы фермера растянулись в улыбке. - Ну что ж, здравствуй, - сказал он в надежде, что Гилб поймёт его намёк, но того похоже кроме предстоящего веселья ничего не интересовало.
- Ну так что, что там было? - нетерпеливо спросил Гилб, глаза его сияли.
- Ну что ж, сразу чувствуется твоё рвение попасть в Доуэл, малыш. А что, разве твой отец тебе ничего не рассказывал про предстоящий праздник? - фермер взглянул на Рона.
- Если это так называется, - сказал Рон и они с фермером дружно рассмеялись.
- Знаешь, я слышал, что в Доуэл прибыл караван купцов аж из самого Озгорна. Однако мне так и не удалось их увидеть, - фермер провёл влажной рукой по блестящей лысине и издал гортанный стон неудовлетворения.
- Отец, а где это? - удивлённо спросил Гилб, услышав название незнакомого города. Но по одному только тону он понял, что известие необычное. Хотя Гилбу и показалось, что отец оставил эту весть без внимания.
- Ну что ж, с каждым годом ярмарка становится всё интереснее, - сказал Рон фермеру и посмотрел вдаль.
- Да, я бы с удовольствием остался там подольше, но боюсь что здоровьё моё уже не то, что было раньше. Кроме того, Лора велела мне быстро отправляться домой, как только я куплю необходимые вещи, - сказав так, фермер грустными глазами посмотрел в землю, будто вспоминая прошедшие годы, а потом неожиданно приободрился. - Но вам желаю повеселиться от души. Кстати, чуть не забыл, я виделся со стариной Хестусом, тот вовсю спрашивал меня о тебе, дескать приедешь ли ты в этом году. Дело всё в том, что вчера вечером в Доуэл прибыл человек, который справлялся о тебе. Ну, старина Хестус возьми да скажи, что ты завтра приедешь. Этот тип представился твоим давним другом, не назвав ни имени, ни города, откуда приехал. Видимо старина Хестус боялся обмануть его, сказав, что ты сегодня будешь на ярмарке. Как он сказал, на вид этот твой друг не предвещает ничего хорошего.
- Ты его видел? - задумчиво произнёс Рон, сощурив глаза и глядя вдаль, пытаясь предположить, кто это может быть.
- Кого, твоего друга, неет, - протянул фермер. - Куда уж мне. Тем более что это меня не касается. Я только сказал, что ты несомненно прибудешь, - фермер резко замолчал.
- Ничего, спасибо Кентус.
- Может, не стоило ему это говорить? - спросил фермер, взволнованно шевеля толстыми губами.
- Нет, всё в порядке, правда, просто... А, не важно. Ну что ж, и тебе желаю хорошо повеселиться Кентус. Удачного дня, - произнёс Рон с явно натянутой улыбкой, что не ускользнуло от внимания Гилба.
- Хорошо, тогда до встречи, - сказал фермер и взялся за вожжи. - Заезжай как нибудь, посидим, покурим трубку.
- Обязательно, счастливого пути, - говоря последние слова, Рон уже не смотрел в лицо собеседника.
Фермер исчез из виду, когда Гилб оглянулся во второй раз.
Дорога постепенно менялась в лучшую сторону, полную противоположность настроению Рона. Гилб видел невооружённым глазом, что с отцом что то не так. Он долго молчал и уже не улыбался, в то время как ещё утром шутил и веселился предстоящему празднику. Гилб отметил, что отец поник как раз тогда, когда старик фермер сообщил ему новость о его давнем друге, который ждёт его в Доуэл. Гилб не понимал, что так гложет отца; он попытался представить себя на его месте и понял, что вёл бы себя с точностью наоборот, сообщи ему, что старый приятель навестил его.
Между тем дорога стала настолько широкой, что на ней не теснясь, в ряд, могло поместиться три повозки. Сократилось количество всевозможных земляных препятствий, а когда они миновали ещё две прилегающие к главной, дороги, кочек почти не наблюдалось. Лошади проходили здесь гораздо чаще, чем по дорогам, ведущим на их ферму и фермы их соседей. А глядя на свежие отпечатки подков и колёс, было понятно, что сегодня здесь прошло по меньшей мере с дюжину лошадей, некоторые совсем недавно, потому как пыль всё ещё клубилась в воздухе и никак не хотела рассеиваться.
Вот впереди стали показываться различные повозки и фургоны. Сначала они обошли торговый фургон, обтянутый белой как снег парусиной со стягом родного для него города. Затем обогнали ещё две повозки и три торговых фургона. Наконец впереди показался перекрёсток, так знакомый Рону и настолько неизвестный Гилбу.
- Проснись, парень. Сразу за перекрёстком Доуэл.
Это было единственным, что произнёс Рон за то время, как они распрощались с их соседом фермером. Но Рон мог бы этого не говорить. Гилб поднялся с сена и таращил глаза повсюду ещё тогда, когда они обогнали первый попавшегося на их пути фургон. Тогда он засмотрелся на красивое синие знамя неизвестного ему города, которое было приурочено к верёвкам, обтягивающим парусину.
Гилб раскрыв глаза, с восхищением наблюдал за караваном купцов, тянущимся с западной дороги и медленно заворачивающим на северную, ту, по которой ехали они, прямиком в деревню. Гилбу ещё никогда не доводилось видеть подобных караванов и караванов вообще. Лошади были невиданных окрасов со сверкающими на солнце сбруями, а знамя ещё одного неизвестного для Гилба города отражалось на всех без исключения фургонах. Необычайно толстые люди, глядя на одежды которых у Гилба перехватило в горле, сидели в богато расшитых одеждах. Гилб поражался увиденному; да один такой пояс стоил как всё их с отцом хозяйство, если не больше. Чего уж говорить о дорогостоящих одеждах, расшитых невообразимыми узорами..
- Интор, - протяжно заметил Рон, когда Гилб вскарабкался на место рядом с ним.
- Что? - Неуверенно спросил Гилб, больше для того, чтобы расшевелить отца.
- Видишь вон тот караван купцов? Это из Интора, города, что на западе. А видишь человека на лошади, тот, что последний? - Рон указал на одинокого воина, замыкающего караван. Гилб кивнул. - Охранник каравана. Впереди едет ещё один такой. Это говорит о том, что либо купец скуп на деньги, что не захотел нанять нормальную охрану, либо о том, что то, что он планирует купить, не слишком ценно. Скорее всего они движутся в Шевелерахт, этот путь широко используется купцами этих двух городов. Попутно отоварившись здесь, они продолжат поездку. Да, быть купцом нелёгкая работа, парень, - Рон тихо рассмеялся.
Гилб смотрел на отца вытаращенными глазами и улыбался. Он уже во всю мечтал стать купцом, когда вырастет. Тоже иметь охрану, путешествовать из города в город, переживать приключения, неожиданно возникающие в дороге и всё в этом роде. Такое с ним часто случалось, не даром он слыл фантазёром в глазах отца, который как ему показалось, сейчас заметно повеселел. Ярмарка и вправду творит чудеса, подумал Гилб.
Когда караван полностью завернул на северную дорогу, взгляд Гилба метнулся на восток, откуда надвигался огромный поток народа. Толпа жителей из других деревень шла по направлению в Доуэл, всякий раз прижимаясь к обочине, как только сзади доносился звук приближающейся повозки. Гилб отдалённо слышал недовольные возгласы идущих, направленные в сторону возницы только что проехавшей и поднявшей столб пыли, повозки. Гилб ясно видел как какой то старичок, подняв свой немощный кулак, погрозил удаляющейся от него повозке, перед этим чихнув несколько раз. И пусть это зрелище было не очень благоприятным, у Гилба тем не менее оно вызвало улыбку.
Уже показались деревенские дома, из труб которых неспеша вываливал серый дымок, и Гилб уже слышал крики веселья из представившейся его вниманию деревни. Желание попасть на праздник наполняло его нутро всё больше и больше, с каждым новым возгласом, доносившимся оттуда из деревни. Ему хотелось кричать: "Люди, подождите, не начинайте без меня!" Хотя его вряд ли кто то услышал бы.
И вот, вслед за той самой повозкой, которая вызвала гнев идущего старика, они въехали в Доуэл. Уже через несколько секунд их повозку окружили деревенские ребятишки с собаками, лающими и скулящими наперебой. Дети вертелись вокруг их лошади, не давая той и шага ступить, кидали разноцветные ленты, и уже через несколько минут их кобыла сияла всеми цветами радуги. Гилбу удалось поймать одну такую ленту, ярко-зелёного цвета, которая оказалась довольно длинной. Не задумываясь он засучил рукав рубахи и привязал её за запястье.
Столько народу сразу, Гилб ещё не видел в своей жизни; толпы людей суетились и преграждали дорогу двигающимся повозкам. Туда сюда носились молочники, кровельщики, портные, кругом все веселились, танцевали, играли в разнообразные игры. Повсюду носились дети и гоняли домашних птиц, которые спотыкаясь, уворачивались от преследователей и бежали, куда глаза глядят. Дети, что окружили их лошадь при въезде в Доуэл, сейчас же кинулись к полной женщине, которая шла поодаль от их повозки быстрым шагом, неся поднос с выпечкой. Женщине пришлось остановиться, как только она увидела надвигающуюся на неё свору малолетних озорников и расплатиться с ними пирогом.
По обе стороны дороги - которая вновь стала узкой и вмещала не более одной повозки - стояли ухоженные и украшенные чем только можно - дома, между которыми тянулись протоптанные тропинки. Гилб заметил, что из простых и ненужных вещей можно сотворить такое произведение, что так сразу и не скажешь, что оно сделано из чего то ненужного. Он уже взял пару идей, пообещав себе попробовать сделать что то в этом роде, когда вернётся на ферму. У каждого дома располагались огороды и стояли покосившиеся сарайчики. Повсюду стоял запах только что испечённого хлеба и пирожков. Гилбу казалось, что где то здесь запрятан один большущий кусок сдобы, запах от которого тянется по всей деревне. От этого у него заурчало в животе и он сразу вспомнил слова отца о том, что здесь он сможет перекусить.
Кое где на крыльцах домов сидели старики и с улыбками махали всем веселящимся. Невольно вспомнив их соседа фермера, Гилб предположил, что это самые старые жители деревни - только в этом возрасте можно отказаться от праздничных забав. Но он перестал задаваться этим вопросом, как только увидел шумную процессию, идущую параллельно их повозке. Восемь человек в разноцветных одеждах, парами шли по краю дороги и что то громко кричали. Из-за окружающего шума Гилб не смог разобрать, поют ли они песню или просто кричат, но он был почти уверен, что эти люди имеют непосредственное отношение к музыке. Их манера одеваться вполне соответствовала рассказам его отца: эти люди были одеты в ярко-красные рубахи, не заправленные в штаны, - что придавало определённую долю озорства - их светло-голубые брюки были им явно велики, а их огненно-рыжие шапочки с длиннющим белым пером смешили всех и каждого, кто смотрел на них. Возможно, это и есть те самые бродячие музыканты, о которых столько рассказывал ему отец. Люди, без которых не обходилась не одна ярмарка. А то что они несли в руках, вероятно и было теми самыми музыкальными инструментами, как называл их отец. Названия этих вещей, при помощи которых люди извлекают музыку, Гилб давно забыл, однако помнил, как они должны выглядеть.
Весёлая процессия завернула за угол большого двухэтажного дома и направилась в другом направлении. Их крики всё ещё отдавались слабым звучанием и Гилбу хотелось верить, что он с ними ещё встретится и насладится их музыкой. Вскоре волна посторонних возгласов и визгов накрыла шум, производимый музыкантами и обстановка стала прежней. Гилб вертел головой в разные стороны, пытаясь уловить всё и сразу. Ведь это была первая деревня, которую он посетил в своей жизни. И сейчас он не понимал, почему отец не привозил его сюда раньше. Тем временем, проезжая мимо знакомого человека, Рон постоянно снимал шляпу в знак приветствия. Таких, как заметил Гилб, набралось уже с десяток, а ведь они только приехали. Неужели, здесь у отца столько знакомых?
Вскоре главная дорога начала плавно заворачивать влево, туда, где и должно было происходить всё действо. Так посчитал Гилб, потому как большая часть повозок и фургонов стремилась именно туда. Дорога обогнула украшенный разноцветными гирляндами, блестящими на солнце, дом, и вслед за этим взору Гилба предстало зрелище, которое он так давно себе представлял. Но это уже не было его лишь фантазией. Глядя на это, он понял что рассказы отца нисколько не преувеличивали происходящего на Празднике Лета.
На большой лужайке расположилось множество ярких лотков и прилавков, которые множились с каждой минутой. Везде стояли фургоны приехавших отовсюду торговцев, в то время как их хозяева весело топтались неподалёку от них и вовсю преподносили свой товар. Вещи, продаваемые торговцами на ярмарке, не поддавались счёту; помимо бытовых предметов, таких как вешалок, крючков, гвоздей, вёдер и других вещей повседневного использования, попадались и диковинки, вплоть до оружия. Люди в ярких одеждах, смеясь, ходили от лотка к лотку, от фургона к фургону, присматривая для себя различные вещи. Продавцы вертелись около покупателей не желая их отпускать с пустыми руками, постоянно снижая цены на свой товар. Присмотревшись, Гилб узнал в стоящих чуть в стороне людях, тех самых купцов, что они с отцом заприметили, подъезжая к Доуэл. Вокруг них сновали люди с большими мешками, из которых пучками торчала овечья шерсть. Продавец этого товара, стоял, уперев руки в бока и торопил своих помощников, что бы те двигались быстрее при переноске мешков в фургоны клиентов. И куда им столько шерсти, подумал Гилб.
Разнообразие оттенков здешних одежд поразило Гилба. Ему показалось, что ни один цвет здесь не имел пару. Краски менялись с поразительной скоростью по мере перемещения людей, пока не превратились в настоящий круговорот цветов, глядя в который у Гилба начяло рябить в глазах. Посмотрев на себя, он почувствовал некую неловкость от того, что оделся немного не к месту. Сейчас я должно быть очень выделяюсь, подумал он, но потом решил, что подобная мелочь не стоит того, что бы обращать на неё внимание.
Деревянные столбы, окружающие лужайку, были соединены гирляндами и дополняли общую атмосферу праздника. За их пределами выстроились столы с едой, которая казалась бесконечной. Бесчисленное разнообразие блюд было представлено на пробу всем и каждому. Люди весело - а иногда и вприпрыжку - подходили к столам, изящной рукой брали тарелку и с улыбкой шли к обеденным столам, которые находились чуть дальше. Особенно нетерпеливые или невежды ели прямо стоя, а некоторые даже пробовали совместить танец с принятием пищи. И тем не менее, веселья это не умоляло. Наоборот, подобные выходки забавляли людей, а главные посмешища получали свою порцию аплодисментов.
У Гилба снова заурчало в животе и он облизнул губы. Со всей этой суматохой он не заметил как они остановились, а когда опомнился, Рон уже стоял на земле, поглаживая морду (имя).... - их лошади . Гилб осмотрелся и увидел, что они остановились рядом с небольшим торговым фургоном, стяг которого совпадал со знаменем тех толстых купцов из Интора. Гилб обрадовался, что теперь он наконец то запомнил знамя Интора и ему не терпелось узнать, к какому городу принадлежат остальные.
- Слезай, парень, - проговорил Рон и Гилб посмотрел на него. Увидев, что выражение лица у его отца снова сделалось грустным и чем то озабоченным, он немного приуныл.
Вдруг, со стороны послышался до боли знакомый шум, и повернув голову, ярко-голубые глаза Гилба засияли в новом свете. Музыканты под аплодисменты публики направлялись точно в центр лужайки, на сей раз разделившись по четыре человека. Теперь, в непосредственной близости, Гилб смог разобрать, что шум, производимый ими, это некая песня про лето. На самом деле он не очень то вслушивался в слова, главным для него было то, что в нескольких шагах от него проходят настоящие музыканты. И каково же было его удивление, когда двое из них подошли к его отцу и пожали ему руку.
- Помоги мне с ящиками, Гилб, - сказал Рон, подходя к повозке и наклоняясь в неё. - Сейчас быстро разгрузимся и ты сможешь повеселиться.
- А ты? - сказал Гилб и его тонкие брови метнулись вверх.
- У меня есть кое какие дела, и как только я покончу с ними, я вернусь к тебе. Ты главное не уходи далеко от ящиков, и в случае чего, говори, что я скоро приду, - сказал Рон, перехватывая у Гилба небольшой ящик с деревянными поделками, которые он ежегодно возил на ярмарку, что бы заработать немного денег.
- Хочешь, я пойду с тобой?
- Нет, парень, кто то должен смотреть за товаром. Не волнуйся, я скоро буду, - сказал Рон, снял второй ящик и развернулся, что бы уходить.
- Давай побыстрее, - проговорил Гилб вслед уходящему отцу, но тот даже не обернулся. Уже через пару секунд Рон скрылся в толпе ярких одежд.
Послышалось некое звучание, которое заставило Гилба повернуться. Он увидел что толпа расступилась, образовав круг, в котором расположились музыканты и уже начали что то играть. Гилб попытался отвлечься, но даже музыка казалась ему теперь не столь важным, по сравнению с настроением отца.

--- --- ---

Рон оглянулся, что бы удостовериться что Гилб не последовал за ним. Зная упорство своего сына, он этому ничуть не удивился бы. Протиснувшись сквозь обширную толпу он вышел к дороге и зашагал вдоль неё. Завернув направо, туда, откуда они с Гилбом приехали, он зашёл в первое здание справа. "Серебристая заводь", так было написано на вывеске этого единственного в Доуэл, трактира. Рон ступил на порог и дверь скрипнула, когда он повернул дверную ручку. Рон слабо улыбнулся, когда увидел так хорошо знакомую ему уютную обстановку; аккуратно выстроенные столики, которые, как ему казалось были всегда ухожены, бездействующий в это время года большой камин с висящей над ним картиной, и полностью домашнее окружение, что позволяло любому посетителю чувствовать себя как дома. Полки, тянувшиеся вдоль стен, были заставлены чем только можно. Посередине помещения находилась лестница, которая вела на второй этаж, где посетители Доуэл и не только за определённую плату могли снять уютную комнатушку. В дальнем углу располагалась дверь, ведущая на кухню, которая легонько пошатывалась, то и дело обнажая мизерную часть кухонного пола. Хозяин трактира Хестус Малвеш - коренастый мужчина низкого роста, распахнул её и поспешил навстречу Рону, что бы пожать руку своему другу.
- Старина Рон, ты всё таки приехал, дружище! - его полное лицо сияло от счастья.
- Добрый день, Хестус, - сказал Рон со слабой улыбкой на лице.
- Представляешь, нигде не могу найти Лисидию. Она новенькая, на кухне её нет, неужели уже ушла, ты не видел её, она... - Рон не дал ему закончить.
- Извини старина Хестус, дело в том, что я приехал сюда со своим сыном и не хотел бы оставлять его одного на долго. По дороге сюда я встретил Кентуса, он сказал, что мной тут кто то интересуется...
- Да, да, - мрачно заметил хозяин трактира и подтянув свои кожаные штаны добавил: - Сразу к делу? Хорошо. Странный тип. Не подумай, против твоих друзей я ничего не имею, но этот уж очень странный. В плане внешности конечно. Может он пришёл и с добрыми намерениями, только вот мне сегодня так и не удалось заснуть, зная, что этот человек находится в моём трактире. Он... у него... ну ты сам увидишь. Ты как знаешь, а я бы обходил таких людей стороной.
- Он что нибудь говорил? - сказал Рон и прищурил глаза.
Хестус посмотрел на второй этаж, после чего ответил.
- В Доуэл он пришёл вчера вечером. И первым его вопросом, когда он вошёл в мой трактир, было: "Вы знакомы с Роном.........". Я уже хотел сказать нет, но растерялся... а этого было достаточно, что бы он понял ложь. Он говорил о тебе так, будто знал тебя всю жизнь, я даже удивился. Мне только оставалось кивать головой в знак согласия. И когда он спросил, приедешь ли ты на ярмарку, я не смог соврать... Потом он пропустил пару кружек хмельного, после чего попросил меня о комнате, и надо сказать щедро заплатил за неё. Но признаться, я бы отказался от суммы вдвое больше, лишь бы этот тип не ночевал у меня под боком. Что то с ним определённо не так, это видно невооружённым взглядом, - хозяин трактира снова посмотрел на второй этаж, после чего заговорил на тон тише: - Сегодня он не выходил из своей комнаты, однако попросил разбудить его пораньше, что я и сделал. Сейчас он всё ещё там и попросил привести тебя к нему, как только ты заглянешь в "Серебристую заводь". Но ты знаешь что, я могу сказать, что ты не приехал в этом году и он уедет не с чем. Мне он ничего не сделает, главное ты...
- Нет, - прервал его Рон. - Спасибо большое за рассказ, я встречусь с ним. Проводи меня к нему или просто укажи комнату.
- Хорошо, но пока не поздно, ты можешь отказаться. - на лице хозяина трактира нарисовалось беспокойство.
- Нет, всё в порядке, должно быть это один из моих давних...
- Друзей, - послышалось с лестницы и Рон с Хестусом одновременно оглянулись.
На самой высокой ступеньке, одной рукой держась за блестящие гладкие перила, стоял человек. Ростом он был чуть пониже Рона. Его лицо, бледное-бледное лицо вырисовывалось в тусклом свете, наполнявшем помещение. Левый глаз пересекал отвратительный шрам, идущий от середины лба и доходящий чуть ли не до подбородка. Его чёрные, как вороньи перья - длинные волосы, лежали на плечах. Чёрный плащ, из под которого виднелись до блеска начищенные сапоги, держал в тени его одеяние.
Постукивая металлическим каблуком по дереву, он сказал:
- Ну что ж, Урук"д шаид, вот мы и повстречались снова, - ехидная улыбка на секунду зависла на его лице, после чего резко сменилась на отвратительную гримасу.
Рон стоял, не шевелясь.
- Спасибо трактирщик! - Резко произнёс мужчина на лестнице. - Теперь уходи отсюда.
- Я останусь здесь, ведь это мой трактир, - Хестус попытался оказать сопротивление, но потом понял, что лучше бы он этого не делал.
Рон вытянул левую руку, делая знак Хестусу уйти отсюда, и тот, понимая с кем имеет дело, счёл благоразумным уйти на кухню. Пока хозяин трактира преодолевал то небольшое расстояние до двери, человек в чёрном плаще и Рон с ненавистью взирали друг на друга, будто два разъярённых животного, жаждущих вцепиться друг в друга. Наконец дверь захлопнулась за трактирщиком и мужчина в чёрном продолжил:
- Не ожидал меня больше увидеть в своей жизни? - сказал он, затем тряхнул головой, что бы убрать с лица свои длинные волосы. Те вздыбились, словно змеи, и рассыпались на плечах. - Ты заставил меня проделать нелёгкий путь, длинною в шестнадцать лет. Дела ордена Большой Руки пошли не так, с тех пор как ты с позором бежал!
- Зачем ты пришёл? - сказал Рон твёрдым, как сталь голосом.
- Ты прекрасно знаешь, зачем ты нужен мне, Урук" д шаид! - гневно произнёс мужчина, и голос его эхом отозвался в коридоре на втором этаже.
- Не называй меня так! Я больше не принадлежу к Большой Руке и ты это знаешь!
- О да, да, да, да. Однако у тебя есть кое что, что ты забыл вернуть, перед тем как отрёкся от своего, я не побоюсь сказать, весьма достойного места.
- Я ничего не должен ни тебе, ни твоему ордену, - сказал Рон и бросил взгляд в сторону двери на кухню, которая как ему показалось, шевельнулась.
- Ошибаешься, Урук" д шаид, - сказал мужчина и ступил на две ступеньки ниже. - Верни мне его и обещаю, ты умрёшь быстро и без мучений.
Рон ничего не ответил на это, а просто стоял и взирал на своего неприятеля с большой долей ярости.
- Итак, - мужчина в чёрном в два счёта оказался на одном уровне с Роном . - Где ключ?
- А ты как думаешь? - сказал Рон, ни капельки не смутившись.
- Я больше не могу их чуять! - вспыхнул он. - Благодаря тебе я лишился своей способности, мерзкая крыса! Мне потребовалось много лет, что бы разыскать тебя. Но это было бы значительно легче, если бы у меня была моя способность. Ты отнял её у меня, проклятый Урук" д шаид. И ты поплатишься за это сполна, как только я получу ключ. Ну же, где он, говори! - Его пурпурные глаза сверкнули в нескольких дюймах от лица Рона, после чего заполыхали жаждой мести.
- Я уничтожил него, - стараясь сохранять невозмутимость, сказал Рон .
- Вот как? - мужчина в чёрном изобразил на лице притворное расстройство. - Очень жаль. Ну что ж, может твой сын знает... Кстати, вы с ним так хорошо смотрелись вместе. Наверняка папа многое рассказывал своему сыночку.
... вспыхнул и лицо его скривилось яростной гримасой.
- Он здесь не при чём, мерзкая тварь, это наше с тобой дело!
- Ошибаешься, - брови его поднялись вверх. - Это дело ордена. А наше с тобой дело, это выяснить, кто же продолжит своё существование в этом мире. Когда то нам это так и не удалось...
.. издал крик ярости и замахнулся на своего соперника, но тот проворно уклонился от удара. На крик из кухни выскочил хозяин трактира, держа наготове большой кухонный нож.
- Убирайся отсюда! - прокричал он мужчине в чёрном плаще. - Убирайся по хорошему, пока я не причинил тебе... - слова застряли у него в горле вместе с тонким лезвием кинжала, который вышел с другой стороны. Трактирщик издал несколько предсмертных звуков, после чего упал замертво. Багровая кровь заструилась по полу, попадая в промежутки между досок паркета.
Рон с жалостью посмотрел на своего мёртвого друга. Он никак не смог бы ему помочь. Враг оказался слишком проворным и сделал всё буквально за секунду, так быстро, что Рон не смог среагировать.
- Ты убил ни в чём не повинного человека, отродье! - сказал Рон и в глазах его показались блестящие капли. - Теперь настала очередь твоей смерти.
Рон кинулся на врага сломя голову, размахивая кулаками, в надежде задеть своего противника. Но все его попытки оказались тщетны. Как бы он не наносил удары, враг постоянно уклонялся и оставался невредимым. А спустя несколько секунд, в его руке появился внушительных размеров клинок. Рон отступил. Противник приближался, а Рон думал, как поступить дальше.
- Где ключ? - вопрос мужчины в чёрном прозвучал ясно и непринуждённо. Глаза его сузились до размеров еле видимых щёлочек.
- Я же сказал, что уничтожил его, - сказал Рон и опрометью кинулся к трупу своего друга, в надежде заполучить хоть какое нибудь оружие. Он не был уверен что враг даст ему это сделать, но что то ему подсказывало, что он не станет его убивать пока не получит требуемую вещь.
Рон подскочил в телу и выхватил нож, которые уже обагрился кровью трактирщика.
- Ты всё такой же упрямый, - холодно произнёс мужчина в чёрном, губы его еле шевелились. Подскочив к Рону, он начал его теснить.
Рон отбивался, что было сил, но мастерства у него явно не доставало. Пропустив с дюжину колющих и режущих ударов, Рон присел на колено и опустил нож, не в силах продолжить бой. Рубашка его была разорвана во многих местах, в разрезах виднелись красные царапины. Кровь капала с его тела, ударяясь об пол и сливаясь с кровью умершего хозяина трактира, который лежал неподалёку. Рона пробирала резкая дрожь, которая отдавалась по всему телу. В глазах помутнело, всё казалось немного расплывчатым. Рон приподнял голову и посмотрел на превосходящего его по силам врага.
- Надо же, - усмехнулся тот, протирая клинок взятой с ближайшего стола салфеткой. - Я думал ты более сильный. Даже не интересно. В последний раз спрашиваю, - он наклонился к Рону. - Где ключ?
- Я его... уничтожил.
В тот же момент длинный металлический каблук соприкоснулся с челюстью Рона и тот свалился на пол, свалив стул.
- На твоём месте я бы придумал что нибудь более правдоподобное. Ты прекрасно знаешь, что его нельзя уничтожить!
Тело Рона содрогнулось ещё больше, когда тяжёлый сапог коснулся его рёбер. Далее последовало ещё несколько сильных ударов в живот, после чего Рон, опрокинув стол и упал рядом. Он лежал не двигаясь, корчась от боли. Сейчас каждое движение причиняло ему боль. Всё лицо было в кровоподтёках, глаза различали лишь размытые пятна, одним из которых был ненавистный враг.
- Как пожелаешь, я дал тебе шанс. А точнее сказать, твоему сыну, - после этих слов мужчина в чёрном вложил клинок в ножны, покоящиеся на поясе.
- Нет! - прокричал Рон и изо всех сил постарался встать. Боль пронзила его тело и он шлёпнулся на пол.
- А найти его будет легко. И надо сказать, эта зелёная ленточка ничуть не украсит его кончины.
- Нет, Гилб... - прошептал Рон, когда мужчина, встряхнув чёрным плащом, выскользнул на улицу.

--- --- ---

Гилб стоял рядом с повозкой и наблюдал за ярким выступлением ярких во всех отношениях музыкантов. Настроение у него поднялось, а чувство голода ушло, когда он прослушал первую песню, называвшуюся "Долгий путь", в которой пелось про далёкие края. Включившись в ритм второй песни, которая была о вольном животном и называлась "Свобода", он не удержался и пустился в круговорот танца, слившись с общей массой. Танцевали сейчас почти все, кто находился на лужайке, даже торговцы один за другим оставляли свои места и устремлялись в пляс. Вот Гилба схватила чья то рука и потащила за собой. Как только он поднял голову, что бы посмотреть кому она принадлежит, его схватили за другую руку и ему ничего не осталось, как двигаться в заданном направлении. Гилб попал в хоровод. По правую сторону его держала женщина средних лет в ярко-жёлтом платье с оранжевой косынкой. Её золотистые волосы кудрями спадали на плечи, а лицо просто таки святилось от счастья.Повернувшись влево он увидел девочку, на вид не старше него. Её большие глаза светло-зелёного цвета, смотрели прямо на него. Было в этих глазах что то загадочное и необычное. Они были настолько чистыми, что Гилбу казалось, будто перед ним два маленьких зеркальца. Милая улыбка озаряла её лицо, Гилб даже оступился, когда взглянул на эту красоту. Её прямые белые волосы были распущены и опускались до середины спины. На ней было ослепительно голубое платье, из под которого виднелись голубые туфельки.
Когда песня закончилась, Гилб отошёл в сторону и стал наблюдать за ней. Она стояла параллельно нему и осматривалась по сторонам, похоже дивясь окружением, не меньше него. Гилб рискнул предположить, что она тоже не местная и решил поинтересоваться, но что то его останавливало. Он не был уверен, что она захочет с ним разговаривать. И всё таки, уловив на себе её секундный взгляд, он собрался с духом и начал пробираться к ней. Вскоре он заметил что она всё поняла, но останавливаться было поздно. Подойдя к ней он опустил руку в карман рубашки и дотронулся до своего талисмана - деревянной поделки в форме ... , которую сделал для него отец. Он всегда носил его с собой и верил, что он приносит удачу. Сейчас ему как никогда была нужна его поддержка. Гилб вздрогнул, когда она заговорила первой.
- Ты не местный, да?
У него перехватило в горле а в животе заурчало. Ведь он собирался задать ей тот же самый вопрос. Растерявшись, он немного покраснел, затем смог ответить.
- Я... да, нет, я с фермы, что к югу отсюда. Отец впервые привёз меня сюда, - он запнулся, не зная что говорить дальше.
- То-то я тебя никогда не видела в Доуэл. Ну и как тебе здесь? - улыбка по прежнему не сходила с её лица а глаза смотрели на него. Гилб немного смущался под этим взглядом, поэтому постоянно отводил глаза.
- Здесь очень красиво, - быстро ответил он. - А ты... тут живёшь?
- Да, мой отец ............. - мельник, - она повернулась и указала пальцем на восток, на небольшой холм, на котором стояла большая мельница.
- А мой отец делает очень симпатичные фигурки из дерева. Смотри, - сказал Гилб и вытащил из кармана свой талисман. - Он приносит удачу.
- Красивый. Кстати, ты неплохо танцуешь!
Гилб стал красным как спелый помидор и вновь поспешил отвернуться. Девушка захихикала.
- А как тебя зовут? - сказала она, сдерживая очередной смешок.
- Я... меня... Гилберто, но ты можешь звать меня Гилб.
- А меня .....
Вдруг по толпе танцующих, что стояла слева от них, пошли недовольные выкрики, будто кто то проталкивался сквозь неё, отпихивая при этом каждого человека. Гилб уловил недовольство людей и поспешил понять причину. И вот, отпихнув попавшегося под руку толстяка, загородившего ему весь обзор, из толпы показался человек в чёрном плаще с бледным лицом. Ужасный шрам на лице незнакомца вызвал у Гилба рвотный позыв, и его чуть не стошнило. Мужчина бегал глазами по всей лужайке, будто кого то выискивал. И когда взгляд его наткнулся на Гилба, он двинулся в его направлении.
Гилб стоял как вкопанный, не в силах двинуться с места. От одного лишь ничего не выражавшего взгляда этого ужасного человека, ноги Гилба подкосились и наполнились дрожью. ... стояла рядом, смотря то на Гилба, то на внезапно появившегося мужчину в недоумении.
- Бежим! - прокричал Гилб, когда незнакомец оказался менее чем в пяти футах от них.
Гилб рванулся с места, и девушка подобрав платье, метнулась за ним. Они побежали по лужайке, пробежав мимо музыкантов, затянувших снова что то весёлое. Но сейчас они их не интересовали.
- Нам надо спрятаться, - сказал Гилб, оглянувшись назад.
- Кто это? - сказала девушка.
- Я не знаю. Но ты видела его лицо! Взгляд не сулит ничего хорошего, - Гилб спешно метался по лужайке, увлекая за собой девушку, теряясь в толпе и путаясь под ногами танцующего народа. Крики недовольства сопровождали их беготню, но им не было до этого дела.
- Бежим отсюда, спрячемся на деревенском складе! - воскликнула девушка.
- Где он находится? - впопыхах сказал Гилб.
- Беги за мной, я покажу, - тяжело дыша, сказала девушка.
Гилб оглянулся, и в танцующей толпе мелькнули глаза незнакомца, сузившиеся до размера маленьких щелочек. Теперь Гилб был полностью уверен, что ему нужны именно они.
Он не заметил как ... схватила его за руку и они уже бежали по главной дороге, оставляя лужайку и праздник позади. На дороге ещё показывались люди, идущие на праздник, но уже не в таких количествах, как некоторое время назад. Сейчас это было бы как нельзя кстати, рассудил Гилб. Он чуть ли не ежесекундно оглядывался, высматривая человека с белым лицом, но на удивление, того и след простыл. Они свернули направо, пробежали мимо трактира - двухэтажного здания увенчанного гирляндами, что стояло на повороте, и устремились вперёд.
- Как думаешь, он нас видел? - сказал Гилб, когда они остановились у одного из деревенских домов по левую сторону дороги.
- Не знаю, - ответила девушка и перевела дыхание. - Может, мы ему не нужны?
Гилб посмотрел на .... и ничего на это не сказал.
- Надо найти моего отца. Он где то зде... , - Гилб не успел договорить, потому что из-за трактира показался незнакомец с бледным лицом, шаг которого понемногу превращался в бег.
- Сюда! - закричала девушка и они двинулись по тропинке между домами.
Они выбежали на другую дорогу, по другую сторону которой стояло слегка покосившееся строение, напоминающее большой сарай. Одна из створок ворот была распахнута и качалась под влиянием слабого ветра, скрипя своими старыми петлями. Гилб не стал спрашивать, то ли это место, куда хотела его привести .... . Они вбежали в деревенский склад как раз тогда, когда в проулке между домами показался бледный незнакомец. Гилб хотел было закрыть двери на засов, но девушка отвлекла его, прося помочь ей поднять огромную лестницу, лежащую у стены. Гилб сразу же понял её намерение, и решил что будет гораздо разумнее подняться на чердак, где незнакомец не сможет их настичь.
Лестница оказалось тяжёлой и ужасно неудобной. Но жаловаться на это не было времени. Совместными усилиями они приставили её к небольшой дверце, которая была проделана в стене почти под самым потолком. Услышав приближающиеся шаги, Гилб закричал:
- Лезь!
Девушка неуклюже полезла наверх, постоянно одёргивая своё платье, которое то и дело цеплялось за торчащие из лестницы гвозди и щепки. Гилб полез следом, как только девушка поднялась на несколько футов, подгоняя её тихим шёпотом. Оглянувшись, он заметил при входе тень, которая тянулась с улицы. Она постепенно росла, и с каждым новым дюймом сердце Гилба колотилось всё сильнее. И вот появился он - бледный человек, как назвал его Гилб. Внезапно он остановился и посмотрел на ребят, карабкающихся по лестнице. Затем соединив створки ворот и схватив большой засов, приуроченный верёвкой к одной из них, захлопнул их намертво. В помещении тут же стало намного темнее, свет проникал только из щелей между старых досок, но Гилбу это никак не помешало преодолеть последние несколько ступенек.
Добравшись до самого верха, девушка оказалась точно напротив небольшой двери. Отдёрнув старый шпингалет, она попыталась открыть её и чуть не свалилась вниз, когда дверь с неблагоприятным для ушей звуком быстро отворилась. Забравшись внутрь, Гилб попытался быстро закрыть дверь, но девушка его остановила, предложив сначала скинуть лестницу вниз. Гилб посмотрел на неё удивительными глазами и понял, что эта девушка не из простых.
Он выглянул из укрытия и увидел что человек с бледным лицом стоит внизу, уперев ногу в нижнюю ступеньку и каблуком другой, медленно стуча по деревянному полу. Глаза его были сузены в тонкие щёлочки, но даже на таком расстоянии Гилб уловил его горящие от ненависти пурпурные глаза. Небрежно обхватив лестницу, он быстро сдвинул её в сторону. Гилб не был уверен что незнакомец позволит ему это сделать, но тот только убрал свой начищенный до блеска сапог со ступеньки и молча стоял, глядя наверх. И продолжал это делать, когда лестница с грохотом опустилась на пол, отправив парить в воздухе тысячи пылинок. Гилб с силой захлопнул дверцу и тяжело опустившись на пол, перевёл дыхание.