Сдавленно выругался Джаб. На лице Юдина заиграла улыбка победителя; крутанув мечом, он бросился на Змея. Тот прыгнул в сторону и, кувыркнувшись, оказался рядом с Нивельхеймом. Витербор медленно повернулся, держа клинок острием вперед.
- Ну что, Генри, допрыгался? Я всегда подозревал, что Брамберг тогда поддался тебе. На самом деле, ты ничего не стоишь как воин.
Юдин вновь крутанул оружием, сталь свистнула в воздухе. Ульрих хотел толкнуть Нивельхейма, - почему застыл истуканом и не прикроет друга?! – но вовремя заметил взгляд Джаба. Тот наблюдал за происходящим на поляне с таким спокойствием, словно тут происходил обычный тренировочный бой. Витербор сделал шаг, еще один, зарычал и бросился на Ларкина. Тот, так не встав с колен, невозмутимо следил за бегущей на него смертью. Нет, этого не может происходить в действительности, подумал Ульрих. Наверное, одна из шутих взорвалась слишком близко и сейчас он лежит у беседки, оглушенный, а в голове творится даймон знает что. Юдин уже приблизился на расстояние прыжка, сверкнула жадная до крови сталь.
- Меч, - потребовал Ларкин и протянул руку.
Джаб мгновенно вложил фальчион в раскрытую ладонь, словно только и ждал просьбы Змея. Улыбка сползла с лица Витербора, но он не остановил замаха. Ульрих поддался вперед, неосознанно стараясь закрыть капитана Королевской гвардии, и наткнулся на локоть Джаба. Рамийский клинок сверху вниз ударил по тому месту, где только что находился Ларкин, со свистом рассек воздух и вонзился в землю. Чуть раньше Змей кувырком поднырнул под Юдина и коротко полоснул того фальчионом в живот.
Ульрих отступил, его била дрожь. На камзоле Витербора открылась красная, с кровавой бахромой, щель. Он пытался зажать её и сквернословил сквозь зубы. Истошно закричала леди Кларисса. Она подбежала к стоящему на коленях любовнику, но тут же застыла, с ужасом глядя на сочащуюся сквозь пальцы Юдина кровь. Змей уже поднялся и, вытерев клинок платком, подал его Джабу.
- Спасибо, благородный сэр! Однако, ты не торопился.
- Я думал, ты играешь с ним, не хотел мешать, - развел руками Нивельхейм.
Ульрих не верил своим ушам. Эти двое говорили так, словно находились на турнире, а ведь только что одного из них чуть не убили! Как бы и ему научиться такому презрению к смерти?
- Выживет? – спросил Джаб, мотнув головой в сторону поверженного.
- Раз ругается, вероятно, - ответил Ларкин. – Я хотел лишь его остановить.
- Что?! – вклинилась в разговор очнувшаяся Кларисса. – Рана не опасна?
- Разве мог я лишить такую прекрасную леди любимого воздыхателя?
- Перестаньте, граф! Не обязательно было доводить до этого! - поняв, что Юдину ничего не угрожает, мать быстро взяла себя в руки и уже поправляла сбившийся набок парик. Ульрих смотрел на неё с восхищением – сейчас еще окрутит обоих воинов и уговорит их молчать! Но Ларкин отстранился, стоило только матери попытаться взять его под руку.
- Леди, сейчас вы немного не в себе, поговорим завтра. Вашему другу нужна помощь, если не хотите, чтобы он истек кровью.
- Ох, конечно.
- Пошел ты к даймону, Ларкин! – прохрипел Витербор.
- Сначала позову вашего оруженосца, - парировал Змей. – Мы с виконтом видели его в аллее по дороге сюда.
Ульрих тут же вспомнил о Жюле Кароте и его разведчиках. На ловца и зверь бежит! Но сначала… Юноша вломился в кусты, не обращая внимания на колючки, и вернулся на поляну с мечом в одной и тростью в другой руке.
- Ох, я и забыл про вас, виконт Тронвольд! Моё почтение, спасибо, - поблагодарил Ларкин, принимая убежавшего Мстителя.
- Сэр, разрешите мне пойти с вами?
- Конечно! Вы правы, нужно пока оставить вашу матушку наедине с нашим бретером. Им есть о чем сказать друг другу.
- Сдохни, Ларкин!
- Только после вас, виконт. Пойдемте, господа?
Змей и Джаб пошли сквозь малинник. Ульрих бросил последний взгляд на мать – она стояла над поверженным любовником в крайней степени задумчивости, не замечая ничего вокруг. Небось, думает, что скажет отцу, решил юноша. Нет, ну как она посмела?! Ульрих пристукнул тростью и поспешил за воинами. Как бы договориться с графом Ларкиным и допросить оруженосца Витербора?
Пока Ульрих придумывал предлог, Джаб Нивельхейм взглянул на него и сказал:
- Не грусти, леди Кларисса красивая женщина, а в жизни бывает по-всякому.
- Да я и не… - начал Уль и тут понял, что действительно не хочет убиваться из-за измены матери. Это примерно так же, как обнаружить в постели скользкую жабу – неприятно, конечно, но пережить можно. Мать давно уже не живет с отцом, брак только на словах, так чему удивляться? Если приложить определенные усилия, то можно даже её понять и простить. Нет, ну как же подступиться к Ларкину?
На счастье, тот сам обратился к Ульриху:
- Или мне кажется, виконт Тронвольд, или вы мнетесь как невеста перед алтарем.
- Извините, сэр. Я хотел у вас спросить…
- Дерзайте, юноша, я весь внимание.
- У Юдина Витербора ведь один оруженосец?
- Да и тот косой! – хохотнул Змей, а Ульрих вскинул голову, ведь Карота то же самое говорил и про лазутчика!
- На Линии Грома сейчас начали твориться странные дела, - произнес юноша. – У нас есть подозрения, что этот человек замешан в сговоре с сарматами.
Ларкин сразу посерьезнел и остановился.
- Мы на днях уже разговаривали с одним оруженосцем. Занятная беседа вышла, - произнес Змей, переглянувшись с Джабом. – Я думаю, что и сейчас узнаем много интересного.
Они прошли по тисовой аллее. Из темноты вынырнул человек с арбалетом и что-то сказал графу. Ларкин повернулся.
- Оруженосец на месте, господа, но он настороже. Чак, держи дорожку под прицелом. Джаб, заходим с разных сторон и тихо!
- Сэр, что делать мне? – спросил Ульрих.
- Заготовить список вопросов к подозреваемому.