Теплый весенний день. Я сижу в плетеном белом кресле под белой от цветов вишней, с маленьким этюдником в руке. На черном кованом столике забытые чайничек, пара тонких белых чашек на блюдцах, карандаши, уголь, сепия и сангина. Солнечные лучи находят прорехи в сплошном покрове лепесков и ложатся на плечи, скользят по лицу, заглядывают в глаза. Мир кажется ароматным и пятнистым.
"Францеска!" - мне так хорошо, что даже не сразу понимаю, что зовут именно меня. Сквозь полуприкрытые веки вижу изящную фигурку девушки, словно соткавшуюся из солнечных лучей, лепестков вишни и линий моего неоконченного рисунка. Она обретает четкость, придвигает к столику второе кресло и наливает чай в мою любимую чашечку.
"Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! Думаю, сны - это единственная возможность для нашей встречи." Я узнаю ее. Я знаю ее всю жизнь, с самого появления в этой форме. Все эти пятьсот с лишним лет я вижу ее, беседую с ней, знаю ее как самое себя. - И я рада тебя видеть! Давно мы с тобой не сидели вот так, просто, не пили чай, не говорили о милых пустячках, как-то обычно все больше о проблемах и судьбах получается. Чай наверно совсем остыл...
Девушка с видимым удовольствием отпивает из чашки и смотрит на мой рисунок.
"Ты рисуешь себя?" Улыбаюсь: - Да, похоже так и есть. Но начинала - тебя.
Легкие нервные штрихи свинцового карандаша и угля - на нас смотрим мы сами. Тонкое лицо с чуть впалыми щеками, чуть длинноватый нос, большие, немного печальные глаза, маленькие очки... Даже шрамики на подбородке одинаковы. Разве что, моя коса гораздо длиннее ее ровно подрезанных волос.
"Знаешь, Францеска, раньше я думала, кто же из нас кому снится, но поняла, что мы вместе создаем наши судьбы. То есть можно говорить о взаимном влиянии." - Неужели я тоже так нудно изъясняюсь?
"Конечно! А ты сомневалась?" - весело смотрим друг другу в глаза и дружно хохочем. Стремящиеся к познанию, устроившие блиц-пикничок неподалеку, наверняка решат, что Целитель Ордена на старости лет сошла с ума. От этой мысли хохот становится еще более заливистым.
"Я сшила для тебя новую рубашку" - гостья достает из-под стола маленький сверточек, раскрывает его... - Ваххх, шелковая!!! - Тонкий белоснежный шелк, узкие зубчатые льняные кружева воротника и манжет, отлично подойдут к моим любимым замшевым штанам цвета охры и коричневым сапогам. Гостья знает мои привязанности даже лучше меня самой. Протягиваю ей недавно законченный серебряный крест - кроваво-красные гранаты в тонкой оправе. Ее вкусы я тоже хорошо знаю. Судя по тому, как расцветает улыбка, понимаю, что и в этот раз не ошиблась.
"Я снова видела тот сон. Ну, ночь, когда ты появилась. Я знаю, что ты чувствуешь." Да. Что, казалось бы, может чувствовать душа, отчаянным усилием вырванная из череды перерождений и неразрывно связанная с трансмутированным металлом, которому нет названия? Но я помню все. И странное, тревожное пение над котлом с расплавом, и последний вздох умирающей девушки, и нечеловеческую жертву ее отца, и долгую мучительную кристаллизацию, и отчаяние, когда кажется, сходишь с ума от обилия своих и чужих воспоминаний... И грустные, все понимающие, безгранично добрые глаза мудрого изгоя Франциска, святого отца из Ассизы. Потом было много всего - лишения, невежественные люди, швырявшие в нас камни, ночи у постелей больных, раненых и умирающих, отчаяние, разговоры с птицами и животными, обретение знаний и опыта, по крупицам, долго, мучительно долго... Слишком долго. Я не успела спасти, вылечить моего духовного отца. Это был тяжкий удар. Следующие триста лет на этой бесприютной земле казались тяжким сном. Да, я узнала о медицине все, что можно было узнать. Да, я научилась отдавать свою жизненную силу, чтобы люди и нелюди могли жить еще, сверх отведенного им срока. Но порой я проклинала себя, свое металлическое тело, которое не меняется, не стареет, не может перестать жить, пока не оборвется связь с душой погибшей дочери его невольного создателя, ставшей единым целым с магически измененным живым серебром. Утешение в такие моменты находилось только в книгах, музыке и живописи. Все прошло, когда Глава призвал меня, и вот уже двести лет, как мое душевное равновесие почти незыблемо.
Из горьких раздумий меня вывели тонкие руки, обвившие плечи. Гостья тихо гладила мои волосы -
"Это уже в прошлом. Я чувствую то же что и ты, разделяю твою ношу. Все будет хорошо." Мои руки постепенно теряли металлический блеск, возвращая себе цвет белой человеческой кожи. Серебристые слезинки падали на траву и застывали. Потом сделаю из них еще и кольцо с гранатами.
Я улыбнулась. - Не забывай, что я знаю о тебе столько же, сколько ты - обо мне. Ты пишешь обо мне историю. Я не против, правда. Все рано никто не поверит. - Тут я заговорщицки подмигнула.
"Ну, если так, то ответь на несколько вопросов!" Девушка лукаво взглянула поверх очков. - Ага, давай.
***
"Оружие". А зачем мне оружие? Мне оружия не надо. Я Целитель, а не убийца. Мое оружие - трезвый ум, знания и острое слово. А что клинок на руке могу вырастить - так это только в порядке самообороны, правда-правда!
"Увлечения". Ой, ну сейчас все заснут. Дайте мне рулон туалетной бумаги, иначе не поместится. *Нудно бубнит* Итак, графика, живопись, музыка, верховая езда, плаванье, чтение (и беллетристика и научные труды), написание научных трудов разной степени занудности, путешествия в другие миры с целью археологических изысканий, прикладное цветоводство, прикладное садоводство, кулинария, задушевные беседы с животными, ювелирное дело, а, да, еще люблю плеваться через трубочку горошинами и коллекционирую остроумные пошлые куплеты и истории. Впрочем, последние два пункта можно опустить. А вообще, не упускаю возможности научиться чему-то новому.
"Эссе о себе". Мдя... А вот не буду. *Показывает язык, точно зная, что жюри никогда этого не увидит*. Я тут и так достаточно разоткровенничалась.
"Почему вы создали этого героя". *Пристально смотрит на гостью* А кто, собствено, кого тут создал? Мы "просто" друг другу снимся, по официальной версии. Мы - это идеальное с точки зрения противоположной стороны, воплощение друг друга. Так и запишем...
***
- Ну, что, сойдет? Ты же знаешь, я ничего другого и не могла ответить на такие вопросы, даже теоретически. И вообще, зачем ты нас сдала?
"Сдала? Не смеши, Францеска. Все уже давно все про нас знают. И ты сделала для этого не меньше, чем я." Подмигиваем друг другу. - Как знаток человеческой психологии я тебе мнооооого могла бы сказать по этому поводу, припомнить и коллективное бессознательное, и гармоничную личность со всеми ее составляющими, и прочесть лекцию об эгоизме и нарциссизме... Если бы не знала точно, что ты сама все это знаешь, да простится мне такая бедность речи.
"Францеска, у тебя чудесный сад и замечательный чай, но мне уже пора. Через пару минут сработает будильник. Ээээээ..... *Потупив взгляд, краснеет*
Ты подаришь мне этот рисунок? Сама знаешь, для той авантюры, в которую я в очередной раз втянулась, он просто необходим... Ой, спасибо огромное! *Радостно улыбнулась*
До встречи! Обязательно расскажу, как все прошло. И, гуманистка ты вселенская, не гоняй так своих студиозусов, они сами скоро все поймут и начнут учиться, уверяю..." Откуда-то исподволь в саду послышались звуки музыки:
"Love! Love! Love!
Love! Love! Love!
Love! Love! Love!
There is nothing you can do
that can`t be done."
Девушка тепло улыбнулась.
"Вот видишь, мне уже пора, будильник включился. Я вернусь, не печалься о прошлом!" Фигурка гостьи в кресле стала бледнеть, а звуки песни постепенно стихали.
"There is nothing you can say
that..."
Над ее опустевшим креслом кружились вишневые лепестки.