Глава 2
_Герцог Троанский внимательно изучал послание брата, в то время как гонец – бородатый мужчина в кольчуге, подпоясанный широким мечом невозмутимо стоял в стороне, привычно склонив голову. Герцог не в первый раз получал послание из рук этого человека и знал, что ему можно доверять. Самые важные вести родственник передавал через него. У входа в приемную залу стояло еще двое воинов из эскорта, но к себе Арвин допустил только одного человека того, кто не только доставлял вести, но и имел права голоса.
- Значит война? – герцог оторвался от бумаги.
- Да, сир, - спокойный тон внушал оптимизм. Арвин еще раз перечитал послание. Ровный строй букв, выстроенных в безоблачные предложения, скрывал чувства, которые испытывал писавший. Герцог не смог понять, взволнован ли брат таким исходом переговоров или сам стремился к нему. Уж к кому, а к Арвину за помощью он обратился бы в последнюю очередь. С одной стороны это могло значить, что дела совсем плохи или наоборот считались настолько хорошими, что герцога Троанского не посвятили в них, дабы тот не нарушил стройного хода событий.
- Передай брату, что через месяц у него будет еще две тысячи копий.
_Воин кивнул, резко развернулся и зашагал к двери, которые распахнулись, впуская одного из слуг. Сенешаль, как и положено – стройный статью, лысый от забот, увлеченно раскланиваясь, быстро приблизился к трону.
- Что случилось? – осведомился герцог.
- Господин, в замок пожаловали гости.
- Так приготовь для них комнаты.
_Герцог Троанский хоть и не ждал гостей, но догадывался, кто пожаловал в замок. Только один человек на свете, кроме короля, мог осмелиться приехать, загодя не возвестив об этом – горячо любимая дочь Юлия – нежное создание двадцати лет от роду.
_Она подобно грозовому ветру ворвалась в зал, расталкивая по дороге солдат и придворных господ. Темные волосы метались необузданными потоками, кожаная куртка обтягивала тонкий стан, озорной взгляд синих глаз видел пред собой цель и следовал ею.
_За ней семенил мужчина средних лет и малохольного вида. Неширокий его шаг отмерял плиты каменного пола, в то время как Юлия проносилась, не замечая их.
_Арвин встретил их сдержанно, с присущим его роду величием: на троне, со златым венцом на голове, седой не по годам. Размеренность движений выражала ту невозмутимость, которой славился герцог. Он медленно встал, когда дочь приблизилась к нему, и не успел ничего сделать, как почувствовал тепло горячей щеки, прижатой к груди. Дочь пыталась охватить тонкими ручками могучее тело отца, а, не сумев, лишь плотнее прижалась к нему. Как всегда, макушку ее защекотала жесткая борода отца. Глаза герцога вмиг подобрели, а руки крепко обняли дочурку, навсегда оставшейся для него своенравной крохой, которая больше любила носиться с мальчишками, чем играть на лютне или учить сонеты.
Когда хватка цепких ручек ослабла, Арвин слегка отстранился, чтобы полюбоваться красавицей-дочкой, чьи чуть припухлые щечки окрасились нежным румянцем. Мягкие обводы лица золотились южным загаром. Так не похожа на отца и так напоминает мать.
«Тот же своенравный взгляд и порывистость»
_Сейчас герцог не хотел вспоминать, что дочь покинула его ради служения ордену.
- Отец, знакомься - это мастер Джиан – мой наставник, - Юлия подошла к топтавшемуся чуть в стороне мужчине, который тут же склонился. Левая нога его продолжала чуть подрагивала, выдавая сильное напряжение, смешанного с долей нетерпения. Герцог отметил этот факт, понимая, что роли Юлианы и наставника поменялись. В своем закутке, именуемом орденом, Джиан мог считаться хоть мастером, хоть великим магистром, здесь же он выступал в роли сопровождающего наследницы знатной фамилии. В пределах немногочисленных орденских земель он отдавал распоряжение, теперь ему самому приходилось ожидать чужих решений, ведь указывать Юлии – все равно, что приказывать самому герцогу. Сам король не позволял себе такого. И не потому, что не мог. Не хотел портить отношений с двоюродным братом, поэтому и решал все семейные дела без свидетелей, за бокалом вина.
- Что привело тебя, дочь моя? – поинтересовался отец, переведя взгляд с Джиана, нещадно мявшего свою шляпу, на спокойную дочь.
- Важные вести из столицы.
Герцог вмиг обрел вид непредвзятый, деловой, словно и не дочь стояла перед ним, а королевский гонец.
- Пройдемте, - сказал герцог и покинул зал через боковую дверь. Уверенно шагая, он провел гостей в кабинет, располагавшийся в северной башне. Здесь царил армейский порядок. Старые фолианты, покоившиеся на дубовых полках, выстроились тесными рядами подобно колоннам солдат перед боем. Толстый ковер, полностью сокрывший пол и увесистая дверь, скрадывали звуки, наполняя комнату непривычной тишиной и зловещим покоем. Подданные начинали дрожать, если герцог вызывал их на «прием» в эту комнату. Им приходилось ютиться на единственном в комнате жестком стуле с длинной спинкой и в полной тишине ожидать своей участи, в то время как господин подобно барсу ходил кругами. Иногда «гостям кабинета» делалось дурно, если могильную тишь неожиданно разрывал громовой голос герцога, желавшего всего то – задать безобидный вопрос.
_Арвин уселся в большое кресло, облокотившись на крепкий стол, который, судя по истрепанному виду, пережил немало тяжелых минут. Гневные отметины, оставленные герцогом, виднелись по всей поверхности. Один сжатый кулак Арвин положил поверх другого, будто примеривался к чьей-то хилой шее, которую желал свернуть.
_Юлия присела на стул, а Джиан остался подле двери, словно сторож, охранявший покой повелителя.
- Рассказывай, - обратился Арвин к дочери.