Мы разбили лагерь около полудня.
Казакам нужно было отдохнуть. Воины разостлали на земле циновки, разложили снедь и горилку, весело болтали. Временами даже слышались смех и шутки, но они оставляли какой-то осадок наигранности и бравады, как будто бы – никому на самом деле не могло быть весело. Будто смеялись и сражались они единственно чтобы не завыть от отчаяния.
Мы расположились на стрелке двух пересохших, засыпанных мусором каналов. Посреди одного из них ещё струилось малость водички, а грязь была сырой и болотистой. Поперёк – аморфные следы. Но к этому здесь привыкли.
Марко Закрутигуба и пятеро сотников разостлали на упавшей мраморной колонне карту. «Хм, какого это, интересно, года?» - подумал я, глядя на заголовок: «Провинции Юранрион и Кеарион (Южный Критион), издание императорской Его Величества геодезической канцелярии.»
А всё дело в том – что перед привалом мы встретили возвращающихся дозорных. У них были новые вести касательно передвижений чудовищ. Плохие, судя по всему.
- …Да, это совершенно точно. Их основные силы пробираются через участок Керинальг_Старая Алыча. Если им это удастся – мы больше не сможем, как раньше, удерживать периметр: Талайи_Малиновка_Грабовка_Ллан-Белрун_Шалфеевка. Посмотрите! Пройдя тут – они превратят наши силы в две изолированные группки, которые будут вылавливать по лесам. А пройдут обязательно! – разволновался Мирон Шуба – сотник тактического куреня особого назначения «Скорпион», правая рука Закрутигубы – видите этот красивый городок Веккдурат – тут, на карте? Сейчас – там похожие на лес каменные руины, частично уходящие по землю. Рай для чудовищ! Этот район практически невозможно контролировать! Мои люди два раза на неделю ходят к этим (показал) холмам. И каждый раз возвращаются ни с чем. Там лазают твари с витальными модификаторами в хвостах. Разок ужалит – и ты один из них. А я не хочу просто, извините за выражение, ТРАТИТЬ своих бойцов. Мы приходим к ним – и возвращаемся без рук и ног, потерявшие товарищей… в отчаянии! И ради чего? Эта земля проклята вовеки…
- Заткнись, Шуба! И говори по делу! – рявкнул Кречет.
- Отходим – лаконично ответил казак.
- Есть другие идеи? – скрипнул зубами полковник.
- Есть – куренной атаман, которого я уже видел утром – Перегруппировать отряды, выстроив периметр с юго-запада – на северо-восток. Замкнуть левый фланг непосредственно на валах Коша, а правый…
- Где? Где правый?! – заверещал Шуба – Негде зацепиться! Хочешь, чтобы тебя съели, кретин?! – он судорожно сжал пальцы на рукояти шабли, словно надеясь, что она защитит его от всех на свете чудовищ – Тут везде только лес и полянки. Лес и полянки. Может, хочешь выстроить посреди чащобы крепость?!
- Так, где можно закрепить правый фланг, Шершень? Извини, но по-моему – сотник прав.
- Тут! – ткнул пальцем в карту атаман.
- Что? Ты, кретин, что – страх потерял? Загнуться хочешь – сам в лес иди! По-хворост! А своих людей я в западню не пошлю!
- Перигер Талайи… - задумчиво пробормотал Кречет – действительно, рискованно. Твердыня – под боком. Если окружат – смерть (или хуже). С другой стороны – ты, Шершень, прав – озеро с одной стороны, да Турий рог с другой – можно стоять, как скала!
- Турий рог? – пробормотал я.
- Странные скалы, пролегающие между Иррил, и Перигер Талайи. Возле водопада.
Я впервые позволил себе вклиниться в разговор. Я понимал, что хоть и фехтую – военным не являюсь, и могу разве что помешать, но это название…оно всколыхнуло какие-то странные, смутные воспоминания…
Кречет одним махом свернул карту. Прикрыв глаза рукою, он взглянул на солнце, уже достигшее изломанных башен на горизонте.
- Выдвигаемся! – скомандовал он.
Это было промозглое и туманное утро.
Войско шло весь день, и значительную часть ночи. Короткими, резкими приказами Кречет заставил своих людей выдвинуться на новые позиции. Три тысячи человек теперь растянулись в огромный лук, рассыпавшись отрядиками по десять-двадцать человек. Основное войско, во главе с полковником, шло по старому тракту на юг – к озеру. После короткого, напряжённого ночлега мы снова отправились в дорогу. Казаки мрачно пили горилку, и точили шабли. Было ясно – грядёт страшная битва.
Наконец – лес расступился, и нам открылась широкая песчаная долина, поросшая редким кустарником. Там, на горизонте – она закручивалась вопросительным знаком, и уходила к зловещей базальтовой скале. «Турий Рог!» - подумал я. Мимо пробежал сотник Шуба. Размахивая саблей, он отдавал войскам приказания. Отряды растягивались в цепи. Зазвенели лопаты, и самые резвые уже начали рыть окопы. Выл ветер. Накапывал промозглый весенний дождь. «Быстрее! Быстрее!» - рычал один из куренных атаманов. Мимо прошли характерники, бормочущие заклятия. Натягивающие незримые нити магических защитных полей. Ветер выл всё сильнее. «У нас мало времени!» - кричит Кречет, затягивая лямки панциря. «Это не ветер!» - вдруг понял я…
Чудовища вынырнули из затянувшего долину тумана, как крупная форель выпрыгивает из ледяных вод горной речки. Тяжело. Звучно. Внезапно.
«АРРРГЛАЙЙ!!!!!!!!» - зарычал Кречет, крутя мечём восьмёрку. Тяжело грохоча подкованными сапогами, казаки выстраивались подковой за линией окопов.
- За Сеч-матерь, и славу казацкую! – кричит Шуба. Едва видимые в неясных всполохах своих камуфлирующих плащей-хамелеонов, его осназовцы – «скорпионы» понеслись навстречу тварям. Вперёд – к почти сомкнувшимся клещам подковы.
И начался бой. Кровавый, и беспощадный. Не драка повздоривших мужиков, не конфликт чванливых князей, но война на уничтожение. Бой с чем-то абсолютно чуждым, хоть и непередаваемо близким, как бой рака и организма. Борьба существ, находящихся на верхушке пищевой пирамиды с теми, кто алчет встать на ступеньку выше. Сражение дичи с хищником…
Выскочив из туманов, твари рассыпались по всему фронту, крошечными, но эффективными группами не давая клещам казацкого строя сомкнуться. Я видел, как огромное слизистое существо, похожее на разросшуюся до невероятных размеров амёбу, молча продиралось сквозь хоругвь воинов, пожирая их вязкой пастью. Стрелки с тяжёлыми арбалетами пытались застрелить этот ужас, но два небольших тёмно-коричневых чудовища с длинными щупальцами прикрывали его, вылавливая щупальцами летящие болты, и самих стрелков.
Фронт норгов спаялся в колонну из твёрдых бронированных чёрных чудовищ, похожих на тех, которых я видел в лесу. Но круче – видимо - более поздней модификации. Минута – и они прорвались сквозь защищаемую «скорпионами» горловину.
- Отходим! Их невозможно сдержать! – кричит Мирон Шуба, и осназовцы рассыпаются пополю, пытаясь удержать истекающие кровью фланги «подковы».
- Вперёд! В атаку!! Арглай!!! – кричит Кречет, и мы бросаемся вперёд. В самое сердце кровавой мясорубки.
Я выхватил меч набегу. Фаланга чёрных норгов неумолимо приближалась. Земля тряслась под моими ногами. И под ногами тысяч моих товарищей. Казалось – мы стали одним целым. Я орал от ужаса, глядя на всё приближающийся строй тварей, но не мог и помыслит о том, чтобы остановиться. Бешеный экстаз боя захватил меня! И вот – мы столкнулись!
Чёрная углеродно-силикатная броня чудовищ была похожа на раковину – такая же гладкая, твёрдая, прохладная, блестящая. Но зеркально-чёрная. Пластины покрывали их тела, наползая друг-на-друга – как у раков. Я видел своё отражение в панцире ближайшей твари. Тварь… Tarnorg… Они представляли собой идеальные машины для убийства. Хвост – бронированный, как и всё остальное, но при этом – очень длинный и подвижный – служил для парирования ударов. Шесть длинных слизких щупалец – для хватания за ноги – и сбивания с ног, или за руки – и выдирания оружия. Длинная морда с гипнотично горящими зловеще-синим огнём глазами – была снабжена множеством белоснежных, идеально-острых, идущих в один уровень, как у ящерицы – зубов. Могучие лапы (руки?) были снабжены длинными крючковатыми когтями. Тяжёлые и могучие – норги, тем не менее – были невероятно подвижны. Им было невозможно противостоять…
Но мы делали это!!!
По колено в крови, спотыкаясь о трупы, окружённые со всех сторон – мы прорывались наружу.
«АРГЛАЙ» - шумит бой. Я уже не вижу – кто вокруг. Не могу определить – где я. Выхватывая из какофонии яростного мельтешения вокруг – блеск брони чудовищ – я иду убивать.
Первого я настиг – терзающего за ноги какого-то бедного казака. Я вонзил фреакор в щель между пластинами брони, и бросился вперёд. Ещё один! Я рубанул. Норг отбил удар страшными когтями. «Стой!» - шипит он мне. Ну уж нет! Я снова рублю. Он бьёт хвостом. Тот проносится в пяди от моего виска. Я уклоняюсь, и рублю ему главу. Дальше! В бой!
Отряды паукообразных чудовищ прорубались с левого фланга. Я бросился туда. Рыча, я рубил омерзительные тела. Но вот – паутина обвились вокруг моих ног. Я упал. Совсем рядом – упал кто-то другой, и его начали есть заживо. Истекающие ядом хлицеры потянулись ко мне.
Потом – паук, вереща, отлетел в сторону. Я увидел над собой логотипы «скорпионов», и окровавленное, искажённое горячкой боя лицо сотника Шубы. «Аккуратнее!» - он подал мне руку. Да, конечно.
Я вскочил, схватил меч. Огляделся. Сразу же увидел угрозу. Отряды у озера окружали. Я ощутил ярость, и ещё что-то. Нечто очень странное. Я в звериной ярости бросился на чудище с огромными фасеточными глазами, и буквально разорвал его в клочья.
Странно…
Мерзкие, лоснящиеся, подвижные монстры шли на нас. Их невозможно было удержать, стоя фалангой. С ними было бессмысленно драться поодиночке. «Надо что-то делать!» - подумал я. Меня как будто услышали. Огневая мощь была перенесена с приозёрного участка – на левый фланг.
Огромные огненные шары, гудя, проносились в воздухе. «Ложи-ись!» - слышу крики. Я замешкал. Ветвистый разряд врезался в землю совсем рядом со мной, опалив мне усы, превратив в кровавое месиво стайку чудищ, забрызгав меня их слизью.
Кто-то рывком опрокинул меня в окоп. Сразу вслед за этим воздух запах озоном, и небо подёрнулось голубыми вспышками от разрывов криосфер. Я посмотрел на своего спасителя. «Скорпион» с окровавленным оселедцем. «Жди!» - говорит он мне. Прямо над окопом, вспенивая месиво из почвы и крови, проносились жёлтые и зелёные лучи. Далеко – за санат к востоку – послышался чудовищный грохот. «Теперь!» - командует куренной. Казаки, с осназовцами, и со мной в первых рядах, вылетают, как стрелы, из окопов, и бегут в атаку. По небу летят спиральные, искрящиеся, закручивающиеся снаряды. Попадая, они разрываются ослепительным штормом разноцветных молний. Вдалеке – лопаются и взрываются чудовища. Их мясо с шипением прожаривается в устроенном нами магическом аду.
Широкая серая полоса на востоке. Это их фаланги! Новые чудовища прут и прут! Идиоты! Мы их всех сотрём в порошок! Новые маги, швыряя сверкающие и громыхающие боевые заклинания, бегут с озера. Вот один характерник вызывает кислотный дождь. Фаланги чудовищ начинает колебаться, как марево, опускаться, смешиваясь с землёй. Я бегу вперёд. Вдруг – на моих глазах земля вздыбливается, и из неё выходит нечто огромное и мохнатое. Оно плюёт густой жёлтой слизью. Я уклоняюсь, рублю ему главу. Потоки крови. Реки крови.
Я оглядываюсь назад. На крик. Там – казак, спасший меня. В него попала жёлтая жижа. Он страшно кричит. Дрожащими руками разрывает на себе рубашку.
[...] Падая, умирая – он всё ещё душераздирающе кричит.
Мы столкнулись, наконец, с последней фалангой норгов. Маги сломили их мощь, разбили их ряды. Это, теперь, просто резня! Я широкими ударами кромсаю какую-то тварь. Вокруг – хруст, чваканье. Виктория!
Грохот на юге. Он нарастает! «Придурки!» - кричит Шуба – «Это была ловушка! Они заставили нас отвести характерников. Мы ослабили линии у озера! Это конец!»
Я хватаю его за грудки – «Трус! К озеру, быстро! В атаку!» - «Я не трус, но я боюсь!» - отвечает сотник – «Это конец! Это поражение!»
Фронт наш разбит. Я вижу отчаянно бегущие кучки солдат. Их настигают. Разбивают. Кучки всё меньше и меньше…
А потом я услышал многоголосый крик – «НЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!».
Кречет, взвыв от ярости и отчаяния – сломал над головой копьё, и крикнул – «Отходим!».
Твари прорвали наш периметр у озера. Шуба, эта трусливая мразь, оказался прав!
Перигер Талайи… Наша общая могила.
Огромное неповоротливое войско медленно развернулось, и направилось к лесу. Арьергард отбивался от могучих чудовищ. И вот тогда в бой вступили другие норги – мелкие, юркие, подвижные – они ввинчивались в наши ряды, и неумолимо вгрызались в нашу плоть. «Держать Строй!» - орёт Шуба, но эту уже бесполезно. Казаки в панике пытаются убежать, а их догоняют…
Мы встретили зловещий пограничный вечер санат в сорока от Иррил. Нас было человек двести. Все шли угрюмые и грустные. Наше дело было проиграно. Войско казацкое было рассеяно на группки – человек по сто, и загнанно в лес. Почти половина же – пали.
- Что теперь будет с Пограничьем? – тихо спросил я у полковника.
- Не спрашивай меня об этом – зло сказал он – По крайней мере – по сравнению со сломанными нами судьбами сотен жителей этих земель – меркнет страшная смерть затерявшихся в недрах Иррил воинов, которым мы (тоже по моей вине!!!) уже не сможем помочь!
- Не корите себя! Не вы виноваты – мягко сказал я.
Полковник только скрипнул зубами.
- Что теперь, батьку? – спросил Выпивайло – заместитель павшего в бою Шершня.
- Идём к Гороховке. Соединимся с дружиной Торка. Организуем эвакуацию людей к рубежам Ххора и Тальдериона! – голос Кречета снова стал чеканным, командирским – А для тебя, Илфарт, у меня особое задание.
- Да, гарнеан? – отвечаю.
- Тарноргам нет необходимости идти единым войском. Они теперь разбились на мелкие группы, которые шастают по лесу. Нужно защитить от них людей. Отправляйся к Малиновке, и собери жителей. Воссоединимся у Каменных Скелетов.
- Да, гарнеан. – отвечаю.
И снова – мы с Бородой шли сквозь лес среди ночи.
И снова – дул ветер, и зловеще шелестела листва.
И снова – полковник рассчитывал на меня, потому как чудовища относились ко мне до странности доброжелательно. Что они со мной такого сделали, что я стал для них столь ценен?
Я размышлял об этом, уныло перебирая ногами по лесной тропке, а потом нам открылось зарево пожаров, а навстречу – побрели беженцы.
- Бегите отсюда, гарн-те, бегите, ежели вам жизнь дорога!
- Что такое? – спрашиваю, холодея.
- Чудовища!
О нет! Я опоздал! Коротко приказав людям следовать за собой, я попутно вслушался в их испуганные перешептывания:
- …и выглянул в окно! Гляжу – всполохи со всех сторон!
- …мечом размахивал, кричал – «Держать позицию!». Да разве ж их остановишь?!
- …вокруг ног у меня обвился, и обнюхивает! Всё, думаю – конец пришёл!
- …свинец на них лили, с них кожа слазит, а им – хоть бы что!
- …и пальчиком меня так манит – «Иди сюда, пища».
- … гляжу – чудовище, воистину! Три главы страшные на длинных шеях, а тут как раз три луны видно было, ну вот оно каждою главою на луну то и воет. Страшно!
- …двое вломились – как помесь медведей с крокодилами – никакие двери не остановят!
- Идём! – говорю – ко второй луне у Каменных Скелетов быть надо.
Ну мы, значит, того – пошли. Идём через лес, а людишки-то – так и дрожат, промежду деревьев всматриваясь. Треск в лесу стоит, шум – ветры тут по весне сильные. Чуешь лязг какой – и не разберёшь – то ли норги, то ли казаков бежавших отряд, то ли и вовсе – сыч мышку словил. Страшно, в общем.
Я, чтоб развеяться, одного мужика подозвал, спрашиваю:
- Откуда чудовища пришли? Как вы с ними бились? И вообще, расскажи-ка – как там у вас всё это было? – А самому уже одна мыслишка в голову пришла. Но я пока ещё не спрашивал – ждал, что далее будет.
- А мы, гарнеан – мужчина говорит – вечерком, как завсегда – дозор выставили, костры распалили, орудия зарядили, и спать. Когда это вдруг – грохот страшный. Частокол они проломали, и на майдан вырвались. Мы, понятное дело, за оружие схватились – и в бой. Утром к нам гарн Торк со своими головорезами приходил, (Борода скривился) защиту предлагал. Только мы отказались. Люди – они иногда похуже чудовищ будут…
- А как по мне – так Торк ничего мужик! – говорю.
- Э-э-э! Вы, гарн, мало о нём знаете! Да ведь…
- Эй, Чесун! Ты лучше ротик-то на пуговку закрой! Иль про чудовищ рассказывай! Так оно спокойней будет! – прервал моего информанта один из селян. Странно! Но я не стал спорить.
- … ну вот, значит, на чём я остановился? Ах, да! На майдан высыпали, а мы – им на встречу! Благодарение Богу – там тяжёлых не было. Те – большие такие, бронированные. А были сильные серые норги, как помесь быка с крокодилом, и другие – пауки ядовитые, с ослика размером. Говорят – те, кого они кусают – от боли помирают! А ещё одно было – сияющее такое, страшное – всё вокруг него на санат всё мрёт и вянет! Колдун говорил – радиация, аль как-то так… В общем – прорвали они наши цепи за нефиг делать! А потом уж резня началась. Вначале – жрали кого не попадя, а потом уж наелись, кругленькие стали, добрые – только самых аппетитных отлавливали. «Мы тебя» - говорят – «к столу приглашаем!» А другие – тощие такие, костлявые, ловкие очень – давай вязать наших! В Irril, на муки уволочь собирались, собаки! Хотя чего это я животное бедное, собачку, обижаю?
- Ну и что было-то? Как вы спаслись?! – не удержавшись, воскликнул я.
- А как-как – подземных ход у нас прорыт – не первый день, чай, в Пограничье живём. А у Спиридона – пара криосфер запасена была. Обморозили мы чудовищ – и дали дёру! Не все, конечно…
Промежду деревьев замелькали огоньки, завеяло салом и горилкой, и показались зловещие силуэты Каменных Скелетов. Мы всё-таки сделали это!
Почти…
Шелест листвы перерос в тихое шипение, из темноты вынырнули норги.
Их сомкнутые фаланги замыкались на кошмарном создании – длинном, грузном, огромном как поезд. Чудовищная чёрная сколопендра с лютым шипением приближалась, на ходу завиваясь в спираль. Окружая нас! Норги перепрыгивали через массивную спину, и шли есть. Как они успели так быстро перегруппироваться? Из леса они вылезли врассыпную!
Я выхватил меч, и снова (В который раз!) бросился в бой. На сей раз – это были, в основном, модели класса головоногих – подвижные, слизистые, хваткие. Я рубанул чудовище, похожее на помесь кракена с человеком. Оно упало, истекая чёрной жижей. Я бросился к следующему. Две твари переглянулись, словно заколебавшись, а потом, прошипев – «Ну и шносс с ним!» - бросились на меня.
Цепкие присоски щупальцев, казалось, обожгли мне руку. Я заверещал, и отчаянно рубанул тварь. Та упала, потянув меня за собой. Мерзость вроде огромного наутилуса открыла рот…
Борода разрубил в клочья второго норга, и в последний момент – освободил меня. «Ложись!» - крикнул я ему вместо благодарности. Что-то обожгло мне спину. Но это был не огонь. Нет, селяне использовали последнюю криосферу. Всё застыло в молчаливом аду темпоральной заморозки. Это когда любые энергетические преобразования – прекращаются, электрончики в атомах перестают крутиться вокруг ядер, переходить с уровня-на-уровень. Всё застывает, теряя энергию, становясь неподвластным ходу времени. Нам повезло – мы с Бородой оказались на краю зоны её действия. Ошарашено помотав головой, я уже через мгновенье схватил меч, и бросился разносить в клочья беззащитных тварей. Борода присоединился ко мне. Мы уже почти справились, а селяне – почти разморозились, когда это вдруг на нас попёр новый отряд. Щетинистые, множество лапок, горизонтальные челюсти, жала. Борода разрубил одного. Другой – с аппетитом укусил меня за ногу. Я прикончил его, но следующий – бросился мне на спину. Их было слишком много. «Конец!» - подумал я – «И я так никогда и не узнаю…»
Выбив дверь сапогом, я зашёл в трактир. Казаки всё-таки услышали звук боя, и пришли на помощь. Но слишком поздно. Селяне уже почти оттаяли, их глаза были полны ужаса, боли, страдания, когда отвратительные создания терзали их беззащитные тела. Мы рубились по колено в крови. Мы глядели друг-другу в глаза – люди и норги. Пристально, пронизывающе, внимательно. И никто не отводил взгляда. Это был не просто бой – это был антагонизм, не имеющий компромисса. Смерть – или господство.
Потом – бряцая оружием, прибежали казаки. Чудовищ быстро победили, но почему-то никто не спешил кричать – «Арглай! Победа!» Уныло мы побрели к Каменным Скелетам – трактиру, расположившемуся у ажурных руин древнего замка. Ров был засыпан костями, которые никто и не думал предать погребению. Древний гранитный донжон, полвека назад переделанный в трактир – подмигивал золотистыми глазками окон. Из четырнадцати казаков (я разглядел логотипы «скорпионов» на наплечниках) – выжило девять. Из нашей горе-группы – только я и Борода. Странно, но я не чувствовал ни усталости, ни отчаяния. Я чувствовал себя свежим, бодрым, твёрдым. Холодная ненависть, ярость, жажда мести крепили меня.
Как и всюду теперь – здесь были слышны перепуганные шёпотки. Казаки, держась в тени, инстинктивно пододвигаясь к стенам, угрюмо пили, рассказывая друг-другу душераздирающие истории последних своих дней. Кто-то ещё крепился, стучал кулаком по столу, размахивал шаблей, грозился показать чудовищам… Но это носило оттенок какого-то фарса…
- …страшно было. Я через поле пробирался – кукуруза выше головы, а тут гляжу – нечто ужасное. Прямо надомной склоняется! Я завопил от ужаса. Потом гляжу – пугало. Ранее на полях кормилась шноссова уйма воронья. Потом пришли норги – стели всех ворон. А пугала-то – остались…
- И что? Что дальше-то, а?
- Ну, я рассмеялся, подошёл ближе… Слишком поздно я понял, что это не пугало…
За столом, положив перед собою вострую шаблю, сидел Мирон Шуба – угрюмый и злой.
- «Скорпион»? А где полковник? – спрашиваю.
- Кой шносс?! Занят Закрутигуба, занят – беседы ведёт. С рыцарями Ххора!
- А-а…чего? – После событий этой ночи его слова плохо доходили до меня. Казалось, в мире больше нет ничего кроме чёрного леса, оскалившихся в небо руин, кошмаров под тремя лунами, чудовищ, крадущихся в темноте, резни, бойни, многоголосых криков ярости и агонии…
- А того, что нет боле у людей чести. Нет воли! – Сотник выпил, закусил – Нежарт заключил с монстрами договор. Они выводят из Пограничья свой контингент. В обмен – норги обязуются держаться за Старым Стервятником, уважая границы королевства Ххор! Нам больше не на кого рассчитывать.
- Но есть и другие! – я стукнул кулаком по столу – будем биться своими силами, наймём варягов, убедим Императора…
- Ты не понимаешь! – горько воскликнул сотник – Норги – больше не воплотившиеся кошмары. Это – реальная сила, с которой можно договариваться. Которая может есть нас не только в прямом, но и в политическом смыслах! Это – начало конца!
- Не всё так плохо… - пробормотал какой-то казак.
- Всё кончено! – прошипел «скорпион».
Раскрылась дверь, и мимо, грохоча тяжёлыми ботинками, промаршировали ратники королевства Ххор, поприветствовав нас кивками огромных шлемов. Вслед за ними появился Кречет – грустный, злой:
- Беженцев уводим к Шеннату. У рубежей Ххора нам больше делать нечего! О! Илфарт! Ты привёл людей?
- ВСЕ МЕРТВЫ! – крикнул пьяный Шуба – Всё…пропало! – тяжело бормотал он – Настали…чёрные…времена…
- Как…как это случилось? – прошептал полковник. На него было страшно смотреть.
Я хотел ответить, но меня опередил один из осназовцев:
- На них напали в пути. Безопасных дорог здесь нет! Периметр пал, и норги прут из Иррил, как саранча. Нужно сворачиваться, и уходить. Пока ещё есть – кому!
- И куда! – добавил Шуба.
- Хорошо. Атаманам – приказывайте своим хлопцам собираться. На рассвете – выдвигаемся! Пройдём через Гороховку, встретимся с группой Торка, отойдём к Шалфеевке, и – к Старому Стервятнику. Через три дня мы покинем Пограничье. Навсегда!
- Не-е-ет! Не навсегда – пьяно прогнусавил Шуба – Ты, Марко, не понимаешь! Это уже не пограничье, а вотчина норгов. Пограничье, теперь – это те места, куда вы собираетесь уйти!
Коротко опишу события следующего утра. Мы покинули последний трактир Пограничья за час до рассвета. Серебристая луна освещала нам путь. Мы шли – казаки, и беженцы, причём казаков было вчетверо больше чем беженцев.
Дружина Торка – князя-ростовщика – сражалась где-то в этих местах. Но никаких следов борьбы видно не было. Руины, скелеты, пустоши. Казалось, смерть уже давно и беспредельно властвует здесь. Лунный свет, рассеиваясь в густом тумане, создавал феерические картины. Казаки грустно пили горилку, искристо переливающуюся в фантастическом серебристом освещении. Мы должны были воссоединиться с людьми Торка, и навсегда убраться отсюда. Но не все.
Я шёл в авангарде, яростно охотясь на разрознённые, пока ещё, группы норгов. Гнев давал мне силу. И ещё что-то. Я чувствовал, как во мне нарастает нечто – могучее и неумолимое, рвущееся наружу, пекущее сердце, стекающее по клинку меча, жаждущее ещё норгов. Я почти физически ощущал, как что-то перекатывается у меня под кожей, представлял себе, как оно с хрустом вырвется наружу, разрывая меня в кровавые клочья, брызгая слизью и сукровицей, и злобно зашипит, вызывая чудовищ на бой на моих кровавых останках.
Горизонт зарделся багряной полосой, когда мы подошли к речке. Это была одна из мелких, заболоченных речушек, впадающих в Роан Терел. Добротный каменный мост был уже лет сто как сломан аккурат посередине.
- Тут придётся свернуть с дороги. В полутора санат восточнее есть брод. Иначе нам никак не переправиться – сказал наш проводник. Добрый казак в широких шароварах, пахнущий перегаром за версту, неслыханно храбрый в бою.
- В путь! – кратко отозвался полковник.
Мы и пошли.
Густые заросли камышей окружали тропинку со всех сторон. Вот оттуда и выскочили тарнорги. Мгновенно был разорван пополам наш растянувшийся в колонну отряд. Твари пропустили добрых казаков, шедших впереди, и набросились на беззащитных беженцев. Послышались вопли, чваканье, хруст, характерные, когда кого-то едят. Потоки крови смешивались с болотом, расплываясь в нём багряными облаками. Вскоре мы уже были по колено в крови.
Казаки выхватили оружие, и столкнулись с фалангой чудовищ в яростной схватке. Но, добрые воины в чистом поле, они не могли маневрировать в камышах. Пока они отчаянно пытались прорваться к беженцам – тех безжалостно ели.
А потом, один из казаков, с криком – «За Сеч и веру православную!» - скосил заслон из растительности, и ринулся в обход фаланги. Через трясину. Его ноги моментально увязли в кровавой грязи. Он пошатнулся, упал. Чудище с широкой пастью, густо наполненной очень острыми зубами, подкралось, прижавшись к земле, и откусило ему голову. Хлынула кровь.
Но остальные казаки, рявкнув, бросились по его стопам. Они прорывались, яростно вертя шаблями. Умирали, а за ними шли новые и новые. Норги начали сворачивать фланг. Бой достиг своего кровавого апогея.
- Стой! Назад! – кричит сотник Шуба.
- В АТАКУ!!! – заревел Кречет, бросив на него злобный взгляд.
- Назад! Отходим! Вам не прорваться. Они вас окружат! – кричал Шуба, вложив клинок в ножны, отводя своих людей. Лишённые поддержки осназ «Скорпион», казаки действительно стали умирать один за другим.
- В бой! – скрипя зубами в бессильной ярости, заревел Закрутигуба. Казаки нерешительно остановились, не горя желанием влезть в кровавую мясорубку.
- Несчастные! Вас же съедят! – возопил Шуба. Это, наконец, возымело действие. Строй казаков развернулся, и отошёл к броду. Вскоре они уже были на другой стороне реки. Вслед им неслись отчаянные крики страдания. Мольбы о помощи…
Солнце поднялось над верхушками деревьев, и разогнало серебристую мглу. Мирон шуба, со скрученными за спиной руками, пресмыкался на коленях перед Кречетом. Вокруг тусовались казаки с лютыми и мрачными лицами. Полковник жестоко смотрел на Шубу. Он читал ему приговор. Я стоял далеко. Ветер относил звук, и я слышал только часть слов.
- …трусость и нерешительность… Пораженчество… Отказ исполнять прямые приказы. …Мирона Шубу, казака…смертной…Отрубание головы!
- Но я хотел как лучше! Это безумие! Нельзя просто посылать людей на смерть! На нас лежит ответственность… - шептал сотник.
- Долой голову! – хор казаков.
- Не нужно! Вы не понимаете! Если бы не я…
- Голову с плеч!
- Нельзя одолеть кошмар, тупо рубя! Я лишь пытался спасти наши жизни для новых битв. Как говорится – «Riat keglor defani inte – rogelat norri’gal kolinte! - Кто в срок из боя удерёт – до новой битвы доживет!» Нужно головою думать!
- ДОЛОЙ ГОЛОВУ!!!
Угрюмый седой казак с огромным мечом подошёл к Шубе, встал, расставив ноги, велел:
- Вытяни шею!
- Не нужно… - промямлил Шуба, опустив голову и старательно вытягивая шею.
- Руби голову!
- Не-е-ет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
В этот момент из-за деревьев показался весьма колоритный персонаж. Грязный, заросший, в рваной одежде. Его лицо было покрыто коростой запёкшейся крови, ни которую налипло множество слоёв пыли. Кто-то из казачества удивлённо присвистнул:
- Э-э, мужик, ты как…
- Ох, ох! Заиньки мои, заиньки! Ох. Ох…Ох! Охохохохохохохохох…
- Да ты чё…
- Заиньками я их звал, заиньками. Пятеро у меня было де-де-деточек. – лицо человека страшно исказилось – Ночью тёмной в дом вломились. Шипят, рычат! Зубы острые. Собрались жрать меня. Я умолял. Я просил. Я молил о пощаде. А один увидел детей. Говорит – «Выбирай-й, челове-ек – или ты, или дети-и…» Я… А! АА! ААААААААААА! Я ОТДАЛ ИМ ДЕТОК! Я смотрел, как они их ЖРАЛИИИИИИ…
- Он не в своём уме!
- Да он спятил!
- Сумасшедший!
Широко открыв рот, безумец засеменил к нам, вытянув руки. Зубы были в чём-то чёрном.
- Настали чёрные времена! Грядёт конец! Грядёт расплата! Зубы, я вижу зубы – ужасные, неумолимые, недремлющие, всеперемалывающие-е-е! Они пожрут всё, и начнётся новая эпоха. Крест падёт, залитый кровью, и все вы обратитесь…в прах? Нет, в мясо! В кровавое, сочное мясо! Кости…скелеты…скелеты моих детей! Они ищут своё мясо… - из-за черноты, его зубов и языка практически не было видно. Его рот казался сплошной чёрной дырой – провалом в преисподнюю, смердящим тысячелетними муками. Потрескавшиеся спазматически искривляющиеся губы жутко искажали голос. Казалось, это не человек. Разве может человек так мерзко шипеть, брызгая слюной сквозь чёрную дыру?!
Юродивый, бормоча ещё какой-то устрашающий бред, скрылся в лесу. Полковник поглядел на затихшего Шубу, подошёл, вытащил кинжал, и перерезал верёвки ни его руках. При этом он случайно (или нарочно?) слегка задел его руку, и кровь заструилась по его линии жизни, карминовыми капельками опадая на землю. Сотник долго смотрел на неё. «Да, такова моя судьба…» - наконец, прошептал он…
Четверть часа спустя, Кречет подозвал меня к себе:
- Послушай, Илфарт… - казалось, он смущён – я понимаю, ты врядле согласишься, понимаю – тебе это покажется бредом… Но мне просто больше не к кому обратиться…
- Khe’tal’ani-woraan… Я всегда к вашим услугам, гарнеан. – Я действительно чувствовал себя странно уверенно. Казалось – для меня нет ничего невозможного. Разумом я понимал, что это не так, но душой – готов был выполнить любое приказание Кречета. Тем паче – просьбу.
- Через пару часов мы воссоединимся с эвакуантами, во главе с Торком. После этого – большая часть казаков, во главе с Мироном Шубой, пересечёт Старый Стервятник, и отправится в Тальдерион. Меньшая же, во главе со мной лично – пойдёт на Иррил – спасать людей Геньела. Нас будет очень, очень мало. Немногие психи согласны участвовать в этом. Я хотел… - он запнулся – хотел попросить тебя поучаствовать в этом.
И вот тогда-то это и началось…
Из лесу выскочили чудовища.
«Tarnorgi!!!» - заорал кто-то из казаков. Они выхватили оружие, и завязался бой. Внезапно – нечто кошмарное, с нечётным количеством конечностей, схватило полковника, и утащило его. «Не-е-ет!!!» - закричал я. Но было невозможно что-либо сделать. Чудовища кроваво убивали всех вокруг, и тогда со мной случилось нечто странное. Кровавая пелена накрыла меня. Я подпрыгнул – так высоко, как не может проникнуть ни один нормальный человек. Я рубил мечом, и доставал их отовсюду. Деревья стали мне опорой, а воздух – стихией. Чудовища пытались сопротивляться, потом – убежать, но я был непобедим. Очень скоро я оказался посреди кучи трупов. Я огляделся в поисках живых. И увидел Бороду. Я подошёл к нему, но он завопил – «Нет! Убирайся от меня!!!», а потом какая-то клыкастая шипованая жаба выпрыгнула из кустов, и убила его. А потом ускакала прочь.
- Стой! Стой, норг!!! – орал я, но чудовище и не думало возвращаться.
И тогда я одним махом прыгнул на него, и оторвал ему голову.
А потом – потерял сознание…
Я не помню, что было потом. Кажется, я бежал через лес. Бежал, не разбирая дороги. И всюду меня преследовал призрак чего-то могучего и крылатого. Того, что унесло меня в твердыню. Того, что изменило меня… ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ??????????!!!!!!
Я очнулся у костра.
Трепещущие языки пламени вызывали к жизни жуткие образы, пляшущие в тени деревьев. Луны заливали всё сумрачным фиолетовым светом. В сердце теперь было странно пусто. Я чувствовал себя бодрым, и отдохнувшим.
- Проснулся?
Знакомый голос. Я повернул голову, и увидел человека, сидящего на корточках у костра. Всполохи пламени ясно освещали его лицо. Гарнеан Торк.
- Я вижу, ты ещё не вполне пришёл в себя. Садись, погреешься.
Я встал, нерешительно подошёл к огню, сел рядом. Долгое время мы молчали.
- Что ты видишь, глядя на огонь? С чем он у тебя ассоциируется? Тепло, свет…защита… Глядя в огонь, чувствуешь себя как нельзя более спокойно. Человек может бесконечно смотреть на две вещи – текущую воду, и трепещущие языки пламени. Однако, глядя в огонь, забываешься. А ведь за ярким его светом ещё лучше видно…
- Густой мрак позади – закончил я – это меня всегда тревожит. Ассоциируется…с чудовищами. С порождениями мрака, которые высвобождает ночь.
- А как ты думаешь – что, в таком случае, мы должны видеть, глядя на огонь? – спросил мой собеседник.
И тогда я всё понял. Понял, почему твари всегда знают о наших передвижениях. Понял, почему они (до поры, до времени), не трогали меня. Понял, почему наша борьба была безуспешна…
Я стал почти инстинктивно отодвигаться от собеседника, стараясь, чтобы пламя было между нами.
- Мы ещё не закончили, гарнеан! – прошипел он, облизываясь длинным чёрным языком – Ты вернёшься в Иррил.
- Никогда! Я не знаю, что вы со мной сделали, но считайте – это для вас потеряно. Так и передай своим хозяевам, мразь! Что вы сделали с полковником? Зачем вам столько людей? Или, вы просто издеваетесь, изверги?! – Я был на грани истерики.
- А ты не понимаешь? Легко тем, кто тупо народился на свет, чтобы влачить существование. Бездумно мнить себя центром мироздания, не задаваясь целью жизни до самого её конца. Уродуя всё, к чему прикасаются! – Я, не дослушав, вскочил – Знаешь, они достойны кары уже за то, что породили нечто подобное нам!
- Тут ты прав, - прошептал я – но никакие силы не затащат меня назад в Иррил.
- Хм, меня…развлёк наш разговор. По крайней мере – первая его часть. Так что я, пожалуй, дам тебе, ммм…минуту форы. – Сказал Торк, открыв рот, наполненный десятками рядов очень острых зубов…
Я побежал.
Я бежал очень, очень быстро. Ветер свистел у меня в ушах. Ветки хватали меня за одежду. Кочки били меня по ногам. Я уже не разбирал – где шум моей немезиды, а где – шум моего дыхания. И не знаю, где проходила между ними грань.
Я вбежал в Гороховку, мельком обратив внимание на то, что ворота были открыты.
- ПОМОГИ-И –ИТЕ!!! – Завыл я. Никто не отозвался.
Моё зрение неожиданно обострилось. И я увидел трупы. Господи, все были мертвы!
Я пробежал через майдан. К дому ростовщика. Да, именно там тел было особенно много.
А потом я услышал рёв. Они приближались.
Я подбежал к воротам. Минута ушла на то, чтобы закрыть их. А ещё через минуту в них заколотили.
- Ты нужен Хозяину, гарнеан! Тебе не спрятаться!
Я не ответил. Я и не собирался прятаться. Точно так же, как не собирался и возвращаться в твердыню. Живым.
Я вернулся в дом ростовщика. Запер дверь, и забаррикадировал её мебелью.
А потом поджёг кучу тряпья посреди комнаты. Дом загорелся быстро.
В дверь дома заколотили:
- Эй, Прекрати! Это не выход! Ты не понимаешь…Идём с нами!!!
Я молчал. Я вслушивался в боль. Боль всё нарастала. А потом – заполнила собою всё вокруг. И переполнила.
Часть вторая
Чужак
Утренний дождь намочил горячий пепел, и его густая вонь теперь мягко клубилась над землёй. Майдан был пуст. Ни людей, ни чудовищ.
Я поднял голову, и удивлённо повёл ею по сторонам. Потом – встал.
Огонь пожара, бушевавшего здесь всю ночь, испепелил всё вокруг. Одежда на мне обратилась в пепел. Но я, нагой и неимущий – остался невредим.
Я сел на пепелище, и заплакал.
ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ??????????????????????????????!!!!!!!!!!!!! !!!!!!!!!
Потом, придя в себя, я поднялся, и пошёл к хатам. Я искал одежду, и оружие. Я собирался идти, и завершить дело полковника Марко Закрутигубы.
Я собирался в Иррил.
Час спустя – я уже покинул Гороховку. На мне были казацкие широкие штаны, белая шёлковая рубашка из дома зажиточного гражданина, высокие стоячие сапоги, баранья шапка, скрипучая кожаная куртка, широкий ремень с ножнами для длинного меча, и колита с провиантом. Впервые со дня моего спасения – на душе было легко и спокойно. Я точно знал, что мне делать.
Какой-то маг в тринадцатом веке сказал – Эли краейек норт товигасс дур Irril. Все дороги ведут в Иррил. Конечно же, сегодня это звучит немного…странно. Но откуда ему было знать – во что обратится его любимая твердыня. Я шёл по дороге. Это была не тропинка, протоптанная между сёлами, но остатки древнего Великого Тракта, некогда ведшего к Чудным вратам Иррил. Мой путь лежал туда.
Выживших я встретил около полудня. Десятка два отчаявшихся, опустивших руки людей с тусклыми взглядами. С удивлением я узнал их лидера – Мирон Шуба – надо же, эта крыса умудрилась выжить!
При моём приближении они испуганно встрепенулись. Я поднял руки.
- А-а, Илфарт. Это ты. Значит – твои земные муки ещё малость продляться.
- Где казаки, где полковник? – я смотрел в его глаза, и их выражение доводило меня до остервенения.
- Казаки? – грустно усмехнулся, нет – оскалился он – если так можно назвать это опустившееся быдло! Почти все мертвы, а остальные – пробираются к Роан Терел – Старому Стервятнику маленькими группами.
- Полковник наверняка ещё жив! Многие ещё способны сражаться. Из-за реки придёт подкрепление. Если мы обойдём фронт чудовищ. Если восстановим периметр…
«Скорпион» махнул рукой полным безграничных, непередаваемых отчаяния и усталости жестом. Я развернулся, и пошёл на юг – к Иррил. Нам больше не о чем было говорить.
Хорошая тут, в Пограничье, природа! Людей ведь почти нет! Птички поют, солнышко светит, травка шелестит, норги хвостиками виляют…Шучу. Их пока невидно.
А на горизонте уже поблёскивает Талайи. Блеск воды наполняет душу предвкушением прохлады в знойный день. Вот только – водопады нервируют…
…Я крался вдоль берега, вокруг Турьего Рога, зная – ещё минутка, и мне откроется великолепный вид на водопад. Когда я проходил под нависающим гребнем скалы – шум низвергающейся воды, тысячекратно отражённый от базальтовых сводов, едва не оглушал.
Водопад…
Шум водопада пробуждал странные, затаившиеся в глубине души воспоминания.
Теплая, бархатистая, обволакивающая, как материнская утроба, тьма Иррил. Норги, с ужасом разбегающиеся. Кошмарные, неодолимые крылья…
Я вышел из-под скалы. Кошмары в голове утихли…
Остались только кошмары в реальности. Десятки зубастых, покрытых чёрными углеродно-силикатными пластинами чудовищ спускались тропою слёз, виляя длинными суставчатыми хвостами, протягивая ко мне когтистые лапы, и длинные щупальца.
Нужно было что-то делать. Мне не справится со всеми. Я огляделся. Над тропой нависали остатки фуникулёрной эстакады. Я подбежал к ржавому опорному брусу, и начал стучать по нему. Удары мои отличались силой, ну просто невероятной, но металл не поддавался.
И вдруг – слова нашлись сами с собой:
- En elgvyr nerren kaatori rhun!!!
И мощный ядовито-зелёный разряд вонзился в конструкцию.
С душераздирающим грохотом эстакада обвалилась, навеки завалив тропу слёз. Шумел водопад.
Я сидел, мокрый от брызг. От чудищ то я избавился, но вот как мне теперь пройти в твердыню? Или может, отказаться от этого? Смыться из Пограничья куда-подальше – в Тальдерион, или Анарнарон? Или ещё дальше – на юг, за море – в Северный Альянс, или Натригорн?
Нет, это не выход. Тогда я так и не узнаю – что со мной сделали (что мне проинсталлировали – всплыл невесть откуда в голове анеанорговский термин). И главное – как от этого избавиться. И вообще – кто Я?
Но помимо этих эгоистичных соображений – мной двигало ещё одно. Сорок человек, и полковник.
Я шёл к Чудным вратам Иррил.
Я не боялся Страж-башни.
Я больше вообще ничего не боялся.
Кроме как заглянуть в глаза своему страху.
И увидеть там огонь. И тьму за ним.
Огонь. Огонь в глазах твоих. Пламя, скрывающее тьму…
Я полз по крутому склону холма, не поднимая головы из густой травы-муравы.
Я знал, что если подниму глаза – то увижу чудовищную, невозможную, тёмно-коричневую громаду Страж-башни. И уже не смогу ползти дальше.
Я полз, и размышлял о кошмарной, извращённой воле человеческой, способной создать нечто подобное. На заре своего упадка (интересная формулировка!), Иррил ещё не была достаточно сильна, чтобы думать об экспансии. Анеанорги хотели хотя бы защитить свою вотчину.
Никто не знает, каким омерзительным злодействам предавались они в своих зловещих подземных лабораториях, но в конце-концов – они создали идеальную защитную структуру. «Боевую Экосистему», преисполненную зла и ненависти.
Мимо неё невозможно было пройти незамеченным. От неё невозможно было убежать живым. Она была настолько могучей, что очень скоро анеанорги утратили на ней контроль. Страж-башня вылавливала и мочила все, уравняв шансы между людьми и чудовищами.
По-видимому, вскоре после битвы, чудовищам каким-то образом удалось восстановить контроль над ней.
Теперь – Иррил непобедима. Но мне всё равно…
«Я вижу тебя!» - раздался вдруг голос в моей голове.
Я вжался в холм, но ужасная сила неодолимым когтем вонзилась в сырую землю, разметав дёрн, и вперившись в сквозную дыру. И увидела меня.
- Я вижу тебя! – неуверенный голос. Я чувствовал безглазый взгляд на своём лице. На своих глазах? О чём ты думаешь, глядя на огонь?
- Иди! – затихающий голос.
Полчаса спустя – я был под башней. Её исполинская громада возвышалась надо мной, скрывая твердыню. Но я знал куда идти.
Внезапно – я услышал рычание. Чудовища! Я совсем забыл про них!
В грани башни проходил вертикальный жёлоб. Из него, как язычок, или ложка, торчала овальная платформа. Она скользила вниз. На ней стоял монстр.
Я вжался в стену. Платформа опустилась, и я ясно увидел чудище. Вначале я подумал, что это человек, закутанный в рыбацкий невод, но тут же согнулся в рвотном позыве, поняв – нет. Человекоподобная тварь на платформе была вся пронизана чем-то типа колючей проволоки. Она выходила из кровавых ран на его теле, и снова входила в них, издавая чваканье, когда существо шевелилось. Я ясно видел её валики под серой кожей. Чудовище, хотя норги обычно пахнут йодом, воняло рыбой. В его окровавленных руках, неестественно извивающихся по воле проволоки, было оружие.
Стержень из тёмного (индирал!) металла, разветвляющийся на конце, как страшный веник из колючей проволоки. Я видел, как такая дрянь выпускает снопы багрово-красных ветвистых молний, сжигающих воинов в доспехах. Я не хотел рисковать.
Я подкрался сзади, и (содрогнувшись от прикосновения к гадости) вонзил меч ему в затылок. Тварь захрипела, задёргалась в конвульсиях, но и не думала издыхать. Я пнул её (проволока пробила подошву!), повалил на землю с платформы, и снова проткнул мечом. И снов. И снова. Наконец, оно сдохло.
Отсюда уже были видны Чудные врата. Я знал, что через них не пройти. Створки были выполнены в виде страшных зубастых челюстей, разрывающих любого, кто осмелится подойти.
Но верхний уровень Страж-башни был длинным переходом соединён с Башней Молний. Я взошёл на платформу. Зашипел интерком:
- Платформа четыре! Платформа четыре, ответьте! Что у вас происходит?!
Я поднимался...