[Toraton]

В мою тему все равно никто не заглядывает, поэтому выложу здесь.
Может хоть кто-то прочтет.
Не сдерживайтесь. Бронтозавр готов выдержать все удары.
Прошу не сердиться на то, что ГГ просыпается. Это не начало произведения.
_______

~ Отрывок ~

Пард проснулся оттого, что сильно хотелось в туалет. И первое, что он увидел это потолок из кривых палок, прикрытых сеном. Юноша приподнялся на локтях и уставился в серую стену. Помещение, в котором он оказался, напоминало длинную комнату кирпичные стены, которой дополнялись монолитным каменным полом и небольшими окнами под потолком. Недостаток света и подстилка из грубой ткани набитая соломой наводили на мысли о тюрьме. Вот только дверь представляла собой жалкое зрелище из переплетенных прутьев и вряд ли смогла бы остановить кого-то кроме малолетнего ребенка.
У противоположной стены Пард увидел еще одну подстилку.
«По крайней мере, я не единственный гость в этой «конуре». И если сожителя не держат силком, то и меня, наверное, не будут»
Все это очень смущало Парда. Кажется, только что разговаривал с Сэном, сидя возле костра, как вдруг странным образом очутился в комнате пропахшей сырой травой и глиной. Голый и голодный.
«Гады! Даже штанов не оставили»
Пард попытался встать, чтобы удостовериться в том, что нигде не лежит заботливо сложенная рубаха, куртка или завалящий плащик, но первая же попытка окончилась провалом: ноги предательски подогнулись.
«Ничего себе. Чем это меня напоили?»
Глубокая усталость так мог охарактеризовать знакомое состояние Пард. Пару раз случалось ему травиться несвежими продуктами. После чего двое или трое суток он валялся в каком-нибудь грязном углу мучимый приступами рвоты и поноса. В такие дни он не мог съесть и крошки. Даже вода с трудом лезла в глотку. Приходилось силком себя поить, лишь бы сохранить остатки сознания и не впасть в беспамятство.
Второй раз юноша попытался встать, придерживаясь за стену. Помогло. Так он и побрел в противоположную часть комнаты, где стоял небольшой квадратный стол и пара крепких, на века сколоченных стульев. Пард плюхнулся на один из них. Кто-то оставил на столе кусок вяленого мяса, ломоть пышного душистого хлеба и кувшин козьего молока со слоем сливок выпиравших через край. Сейчас Пард мог съесть все, что угодно в отличие от памятных дней, когда он поворотил бы нос от самых изысканных лакомств. Здесь же его благодетель выставил обед достойный самого пристального внимания.
Пард приник к живительному сосуду и по давней традиции, царившей во всех трактирах и постоялых дворах, залпом осушил его до половины. Может в дальних землях, и предпочитали пиво, но Пард обрадовался молоку так, как может лишь уставший после долгого дня грузчик бесплатной пенной кружке.
Утолив голод, юноша вспомнил еще об одной нужде и, посчитав, что гадить в собственном доме неприлично, вышел на улицу, где он увидел небольшую каменную площадку. Кроме спальни-обедни здесь стояли еще два дома поменьше. Что в них Пард выяснять не стал, а поспешил освободить свое чрево от лишнего груза. Через две минуты юноша смог сосредоточиться на насущном - осмотреться и попытаться понять, где он очутился.
Площадка, на которой стоял Пард, возвышалась на сотню ярдов над небольшим каменным плато, где теснились с полсотни домов, выстроенных ровными рядами. Дальше в кольце далеких вершин раскинулась небольшая долина, где густой полог сочной травы возле деревни постепенно сменялся рыжим покровом редкого луга. Небольшие фигурки людей, словно муравьи облепили ровные прямоугольники земли, расчерченные серебристыми полосками воды. Пард решил, что это крестьяне возделывают свои угодья. Еще дальше виднелось большое разномастное пятно, которое медленно продвигалось к деревне. Тихое козье блеянье донеслось до юноши.
Пард несколько минут стоял и наблюдал за простой жизнью, которая текла внизу. Теплый ветер окутывал своим покрывалом тело юноши, не находившего теперь нужды в лишних покровах, которые могли бы разделить его и окружающий мир.
Звук шагов прервал размышления о красоте природы и единении с ней. Невысокий чернявый паренек – хулиец, примерно одного с Пардом возраста поднимался по тропке, петлявшей по крутому склону прямиком в деревню.
«Такого не сразу и заметишь», - подумал Пард, потому как странное рубище, которое болталось на пареньке, запылилось до такой степени, что своей расцветкой сливалось со скалами. Хотя странный покрой наряда рождал куда больше вопросов. Кусок сложенной вдвое ткани с вырезом для головы и скрепленной по бокам кожаными ремешками мог назвать одеждой только голый человек вроде Парда. Обувь представляла такое же жалкое зрелище – кожаные башмаки с неровными краями и торчавшими во все стороны кожаными обрезками.
«Ну, хотя бы одет»
Единственное, что внушало уважение – длинный нож, который видел на поясе у хулийца.
- Привет, - Пард воспользовался своими познаниями местного наречия, подкрепив его сдержанной улыбкой.
Паренек остановился и смерил Парда оценивающим взглядом. Юноша узнал этот взгляд. С таким выбирают будущую скотину: лошадь или корову, решают, будет ли от нее в хозяйстве толк.
- Чего уставился? – слабость во владении языком не позволили Парду задать этот вопрос на хули. Парень, похоже, понял, о чем речь, вплотную подошел к Парду и плюнул на свою правую ладонь. Потом протянул ее и потянулся за ножом.
«Странно они тут знакомятся», - Пард помедлил, а потом все же решил плюнуть. Хотелось на ладонь хулийца, но юноша выставил свою. Однако паренек остановил Парда, размахивая перед его носом ножом и голося «Нет, нет».
Хулиец развернул оплеванную ладонь верх и, мотнув головой, предложил сделать тоже самое Парду, которого одолевали смутные сомнения по поводу ножа, блеск которого ослеплял и намерений паренька. Одна часть сознания предупреждала о некой опасности, а другая требовала не противиться, нашептывая что-то о тайном ритуале и инициации.
Пард медленно раскрыл ладонь. Острием ножа хулиец сделал небольшой надрез. Прошло несколько секунд. Капельки крови, соединяясь, образовали малую горсть. Хулиец плюнул на свою ладонь еще раз и скрепил знакомство крепким рукопожатием. Парда удивила сила, с которой сжали его кисть. Уж что, а сила в хулийце, видимо, скрывалась где-то очень глубоко - сколько не присматривайся, сразу и не заметишь.
Теперь новый знакомый выглядел счастливым. Закончив необычный ритуал, он передал Парду нож, оставив ножны себе.
- Что делать? – спросил Пард.
- Ждать наставника.
Юноша понял каждое слово.
«Однако сильна слюна», - подумал Пард, глядя на алый рисунок, выписанный на ладони подсохшей корочкой.
«А с ножом что делать? Куда засунуть-то?»
Пард немного поразмыслил, потом прошел в дом и спрятал нож под лежанку. Сам водрузился сверху, решив, что день и так оказался слишком насыщенным для человека, который час назад еле держался на ногах.