[Statosphere_Magic]

Глава 16.
Зимин в очередной раз посмотрел в синий прямоугольник окна и закрыл глаза. Спать особо не хотелось, но он, как и в первый день, лег чуть пораньше - сейчас не было и одиннадцати. Мозголомные размышления прошедшего дня, вернее было сказать, не совсем приятные впечатления прошедшего дня, были вроде бы надежно отодвинуты на задний план тем, как он устроил свой вечер. Все было почти как тогда, ну или почти, за достоверность реконструкции он ручаться не мог. Заодно он вроде бы начал демонтировать тот неприступный ледяной барьер между ним и папой.
Сегодня он поставил в зале перед диваном гладильную доску, с деловитым видом разложил на ней книги и тетради и создал видимость, будто бы делал уроки. На самом деле, он и вправду был занят тем, что касалось учебы, но никакие это были не уроки - он пытался разобраться в этой галиматье. Математика, алгебра по-прежнему была сумасбродной оккультистикой, повергавшей в полнейшее уныние.
Еще он обнаружил в этой самой алгебре серьезную прореху, которую нужно было как-то ликвидировать. Все заключалось в том, что то и дело эти алгебраические задания сводились к своеобразному финальному шагу - нужно было решить квадратное уравнение, получить два числа и записать их в ответ.
В это все и уперлось. Квадратные уравнения учили решать в восьмом классе - Зимин это помнил, но как их решать, он не помнил. Там нужно было вычислить такое число - дискриминант, обозначавшийся буквой D, но перед этим что-то было и с полученным дискриминантом тоже что-то проделывали.
Это не было бы большой проблемой, будь у него интернет, тогда вообще много чего бы не было проблемой, но в девяносто седьмом его, пожалуй, не было и в центральной библиотеке, где с двухтысячных был соответствующий зал. В учебнике за 10-й класс, понятное дело, такие детские мелочи не расписывались, но и в другой книге, задачнике, по которому он пятьдесят лет назад готовился, эту мелочь также не удосужились расписать. Спрашивать у папы было бы глупо - мало того, что он вряд ли это помнил, так еще и удивился бы нимало. Оставалось одно - раздобыть где-то учебник за тот восьмой класс. Нужно было обращаться в библиотеку. В школьную или в ту, центральную, городскую. В общем эти посиделки прошли во вполне рабочей атмосфере и раздумья о прошлом и будущем отошли на задний план.
Зимин снова воспроизвел в памяти только что прошедший вечер. Это действительно было как раньше. Та же атмосфера и все такое. Мать возилась на своей кухне, потом пошла спать - это было рано, в десятом часу. А он сидел на диване, устроившись за гладильной доской, смотрел в книги и слушал телек. За окном постепенно темнело и стало совсем темно. Балконная дверь была открыта, веяло свежим воздухом. Папа сидел в кресле, управлялся с пультом от телека и не болтал лишнего - Зимин изображал, будто бы был сердит на папу за пьянку и много болтать не пришлось.
Еще папа был излишне предупредителен, как это и бывало в таких случаях, - вместо того, чтобы посмотреть свое НТВ, новости в девять часов, он начал интересоваться, что бы Зимин хотел посмотреть. Они никогда не делили телевизор, и папа всегда мог смотреть свои новости, к тому же и Зимин немного вслушивался, но сегодня было другое дело.
В итоге включили ТВ-6, где шел какой-то третьесортный американский фильм, из тех, что в самой Америке выходили на видеокассетах и вряд ли демонстрировались в кинотеатрах. Вообще тогдашний Зимин как раз такие и любил. Тогда любил и в институте. Как правило, это была фантастика. Сюжеты были, в общем-то, достойные внимания, вроде «эквилибриума» или чего еще, но все было очень дешево. В этот раз было по каких-то полицейских, расследовавших деятельность какого-то миллиардера, который плел свой антиправительственный заговор. Все было в космосе, на звездолетах и на других планетах.
Когда пройдет пару недель... Начнется май, - думал он, чувствуя, как уходит в сон, - А там я простыл и здорово болел...
То, что его жизнь сейчас может пойти по известному расписанию, теперь казалось ему серьезным плюсом. Тут внезапно дернулась нога. Он еще был в состоянии понять, что это означало - такое бывало при погружении в сон.
Зимин прошуршал ногой по желтым листьям, глянул в серое небо и зашагал дальше. Идти было легко, настроение было приподнятое. Такое бывало, когда у тебя все в порядке. Даже не в порядке, а в поряде. Тесная зимняя куртка плотно обтягивала пузо, но так даже было лучше - не слишком тесно, но тепло. Тут он достал из внутреннего кармана телефон, глянул вроде бы время и полез в интернет. Снова они сняли все ограничения и никакого модема с криптовалютой не было нужно. Он шел в аэропорт, чтобы взять билет на поезд и поехать на запад. Около Москвы, но чуть дальше.
Он шел по осенней улице в центральном районе города, города далекого прошлого, прошлого почти что из детства, но был нормальным взрослым мужиком, даже молодым, вроде и сорока не было. Улицы выглядели характерно - и транспорт и люди. Еще и музыка играла «про чашку кофию». Он проверил карточку, лежавшую в кармане и начал соображать, в какой магазинчик бы зайти.
Тут он услышал такой некогда привычный звук осторожно хлопнувшей двери туалета, после чего зашумела вода. Он проснулся. Это был папа.
- Я так точно с ума сойду, - сердито подумал про себя Зимин.
Дело тут было не в папе и не в шуме. Сновидение ясно показало, чего он сейчас хотел, но само по себе это было бы лишь приятной мелочью. Во сне он очень отчетливо почувствовал, что ему снова можно делать то, что он хочет. Диплом, институтский диплом, давно валялся в тумбочке, школа же, то, что касалось учебы, выпускных экзаменов и поступления, вообще была каким-то смутным воспоминанием. Сейчас он явно ощутил, что вполне бы мог соскочить с кровати, начать искать свой телефон, а потом... А потом угодить в дурдом, хотя в его восприятии вокруг и так уже было нечто вроде того. По старой привычке, привычке из будущего он встал, чтобы попить воды. В окне светили огни и окна многоэтажек старого района, ставшие теперь новой нормальностью.
Папа все еще сидел в зале перед освещавшим все вокруг себя бледной синевой телевизором.
Зимин, вздохнув, направился к своей кровати, улегся и закрыл глаза.
Он снова шел по городской улице, но теперь все было куда веселее. Город был совсем незнакомый. В синем ночном небе то и дело что-то разгоралось и угасало. В какой-то момент он глянул вверх и понял, что это были всего-навсего далекие ядерные взрывы.
Какие-то люди спешили по своим делам. Свет ярких уличных фонарей играл на лениво колыхавшейся летней листве тополей и кленов.
Где-то впереди призывно светила стеклянная дверь, как в супермаркете, только заметно больше. Пройдя мимо, он рассмотрел, что дверь вела в просторный зал, посреди которого стоял бомбардировщик. Люди, заполнившие зал вроде бы колбасились, будто это был какой-то концерт. В сущности это он и был. Еще Зимин успел угадать в очертаниях бомбардировщика нашумевший «корморан» - то, что на самом деле строилось два десятилетия под видом крылатой ядерной ракеты.
Вот же чокнутые, - промелькнула мысль, относившаяся к людям, - Вы облучиться захотели?
Вообще в полете «корморан» не излучал, он просто срал. Это не было оскорблением - это было примитивизированным описанием опасности, исходившей от его двигателя - он не излучал чего-то из ряда вон выходящего в гамма диапазоне, но он выбрасывал прошедший через нагреватель и ставший ионизированным воздух, содержавший теперь изотопы. Однако и не работавший двигатель, металл в его составе так же был облучен и содержал изотопы. И это по меньшей мере, не считая самой тепловыделяющей сборки. И все это вместе пусть незначительно по меркам катастрофы, но излучало. В общем, плясать у около этой штуки было легкомыслием, преступным перед самим собой. Тем не менее, Зимин все же сбавил шаг, и какое-то время пронаблюдал происходившее за стеклянными дверями.
Все же он не стал задерживаться и зашагал дальше, по направлению к освещенному светодиодными огоньками гирлянд мосту, перекинутому через ряды железнодорожных магистралей. На мосту стояли в ряд киоски с какой-то дешевой жратвой.
- То что надо, - подумал Зимин и сменил шаг с расслабленного на энергичный.
Тут мимо что-то просвистело.
- Что-то новое, - лениво отметил про себя Зимин и почувствовал, что это что-то ударило в асфальт совсем рядом.
Он сбавил шаг, потом остановился и обернулся, чтобы рассмотреть, что ударилось в тротуар.
На асфальте четко просматривалась выбоина от какого-то не то маленького снаряда не то большой пули.
- Ну нихрена себе! - Выругался Зимин про себя, после чего сорвался с места, перемахнул через бетонный бордюр-ограждение и неуклюже сбежал по склону метров в пять. По счастью, он не упал.
За склоном был еще один тротуар, освещенный своими фонарями.
Посреди тротуара стоял какой-то мордатый болван, выглядевший, как какой-то типичный американский реднек. В руках у него была чудовищная и вместе с тем несуразная не то винтовка, не то пулемет, Зимин не разбирался.
- Ты балдеешь что ли? - Бесцеремонно начал Зимин, решив, что начав с психом такой вот естественный разговор, он вовлечет его в общение и это снизит шансы того, что тот снова начнет стрелять.
- Я в отличие от кое-кого не балдею, - спокойным, скорее даже холодным голосом произнес реднек.
- Как скажешь, - ответил Зимин, - Просто я шел вон там, - он мотнул головой в строну склона, - А мимо меня снаряды пролетели.
Тут мордатый выставил свою винтовку чуть вперед.
- Это Западногерманская винтовка класса Function Shell Flow Infest.
- Да как скажешь, начальник, - чуть подаваясь назад, ответил Зимин.
- Я не тебе начальник, - с ненавистью в голосе прорычал мордоворот.
- Хорошо, хорошо... Видел будущее?
- Еще бы! Ваше будущее... Я не ожидал, что оно так примитивно, - отчеканил мордоворот.
- Да. Не подарок, но что тут поделаешь.
- А теперь говори, почему ты... - мордоворот начал о чем-то выговаривать Зимину, но все как-то утонуло, смазалось. Зимин ничего не разобрал. Чем-то это напомнило сцену с туповатым полковником из «доктора Стренджалва». Тот вояка после долгих уговоров расстрелял автомат кока-колы, чтобы добыть мелочь для телефонного разговора, перед этим сильно тупил.
Когда Зимин открыл глаза, было уже светло. На кухне, как и каждое утро, говорило радио - он просил оставлять его включенным. Это помогало проснуться, вернее сказать, проснувшись в нужное время, не заснуть снова. Привычка многих месяцев если не лет позволяла легко ориентироваться во времени по позывным новостной программы. Папа ушел минут пять назад, мать уходила на работу еще раньше, в семь.
- Ну и присниться же, - приходя в себя, мысленно произнес он.
Хрен, добывавший себе оружие, снился еще тогда, пятьдесят с лишним лет назад и это было забавно. Сейчас можно было предположить, что старое место, квартира и спальня, вызвали из глубины сознания старые образы. При других обстоятельствах это были бы праздные размышления, но сейчас обстоятельства были специфическими.
Все указывало на то, что это был он, настоящий из девяносто седьмого. В своей голове он выглядел и вел себя вот так.
- Просто успокойся и посмотри, - мысленно представил он свое обращение к тому, из прошлого, то есть настоящего, - Посмотри, как я все устрою, это будет как надо. Школа и вся остальная хрень, - это говно собачье, надо быть попроще.
В ушах едва слышался мерный темп собственного пульса.
Зимин направился умываться.