|
Глава 14.
Снова была железка, от которой веяло разогретым на солнце воздухом и запахом креазота. Зимин двинулся вперед, прикидывая в уме, во сколько бы он закончил поход в противоположную сторону, до карьера. Ну, или почти дотуда. Выходило слишком поздно, да и вернулся бы он весь в пыли, еще и загорел бы наверно. В общем, вид был бы не школьный.
На одном из соседних путей, их сейчас шло несколько, стояли пустые платформы, проходя мимо которых, Зимин начал раздумывать, как бы он изготовил детали моделек на станках и из чего, из пластика ли, или по-взрослому, из металла. Еще он подумал, что не помешало бы сделать и автобус, Тот, что исчезнет уже лет через десять, ЛИаЗ. Вообще подобными вопросами он задавался пару лет назад - пытался делать и делал модельки техники из дерева. Это не в сорок четвертом, а в девяносто пятом. Вначале, даже еще в девяносто четвертом, сделал трамвай, просто склеив коробочку из картона и разрисовав наклеенную сверху белую бумагу. Или это было еще раньше, в самом конце девяносто третьего. Тут была заслуга школы - увидел где-то за стеклом шкафа такой вот трамвайчик и от нечего делать решил повторить. Хотя не так, будучи совсем мелким пацаненком, он уже делал потуги склеить такую модельку «икаруса» из картона. Это еще раньше, в начальных классах.
С трамваем трехлетней давности, девяносто четвертого года, он тогда решил пофлексить перед самим собой, проделав это на новом уровне. Через несколько месяцев доделалася до того, что получил трамвай в виде коробки из оргалита длиной сантиметров тридцать. Коробка была соответствующей формы, чуть сужавшаяся пол краям, с боковыми гранями. Рисовка была такая, что все пацаны охреневали. Еще с торцов были мелкие детали, оклеенные бумагой, так что коробка не была просто коробкой. Но вся почти что гипнотическая сила была в том, что это не была какая-то там отвлеченная иностранная пластмассовая, пусть и очень крутая машинка. Это было в точности то, что каждый день грохотало по улицам. Только что грязи не было, как любили раскрашивать настоящие моделисты из ютуба.
Никаких колесиков, правда, не было - просто корпус, словно это был полуразобранный списанный трамвай. Потом за лето Зимин насмотрелся на электровозы и пошли электровозы. Такое себе воспоминание о прошедшем лете, свободном от школы и, самое главное, города.
Сначала был просто брусок, опиленный напильником и разрисованный в соответствии с теми же принципами, с какими делали простых, не составных матрешек. Это был электровоз ВЛ-10. Самое забавное было то, что когда он притащил эту игрушку в класс, то все пацаны по очереди игрались с этим поездом ровно как какие-нибудь первоклассники - ставили на стол среди книг, смотрели, как это выглядит, возили по парте. Вообще дома он делал то же самое. И все благодаря лишь раскраске - шариковая ручка, карандаш и зеленая акварель. И лак сверху.
Вся эта история с модельками напрочь вытесняла так популярные и так милые сердцу ностальгирующих игровые приставки. Картинка из хорошо различимых мозаичных квадратиков и ядовитые цвета вызывали у Зимина отвращение. Самое курьезное было не это, самое курьезное состояло в том, что движущая сила, продвигавшая в обиход Зимина эту приставку исходила от папы.
В какой-то летний день, когда Зимин был в «деревне», то есть у бабушки в пригороде, появился папа, повел его домой, в город. Такую семейно-сплачивающую повинность приходилось отбывать раз-другой в месяц. Дома папа продемонстрировал большущую коробку из ламинированного картона, на которой был изображен какой-то китайский черт.
- Это компьютер, - объявил папа и начал открывать коробку.
Внутри лежала обычная приставка. Не фирменная «денди», как в рекламе, но сути это не меняло.
В представлении Зимина компьютером являлась ЭВМ, электронная вычислительная машина, на которой ученые, американские, управлявшие шаттлами, или до недавнего времени советские, должны были решать свои научные задачи. Ко всему прочему, ему уже доводилось сидеть перед настоящим дисплеем настоящего компьютера, и это тоже было благодаря папе. А сейчас он, папа, словно позабыл те времена и называл компьютером игрушку.
В общем за пару лет Зимин поиграл в это с десяток раз, причем в основном не без инициативы со стороны папы. Каждый раз надо было лезть в шкаф, доставать коробку, вытаскивать и подключать. Еще папа сам играл и тогда Зимин выдыхал. К мерзким цветам картинки он так и не привык. Коробка с приставкой какое-то время пылилась в шкафу, после чего ее отдали в деревню, настоящую деревню, где были троюродные братья и сестры. История закончилась хэппи-эндом.
Что до моделек, то все увенчалось здоровенным электровозом ВЛ-80, который бы в длину чуть менее полуметра, был собран из оргалита и деревянных деталей. Была кабина и тамбур с дверью в пустое моторное отделение. Весь этот проект не был доделан, также не было и намека на ходовую часть, но и в таком виде работа была неплохая. Он и сейчас, в девяносто седьмом, стоял на столе. Будучи уже год как замороженным. При переезде две тысячи шестого года Зимин его просто выставил рядом с ненужными вещами у мусорки. Возможно, кто-то из проходивших детей нашел себе стоящую игрушку. Такая вот история была с этой техникой.
Ну а уж со станками это просто будет искусство, может и какие-никакие деньги принесет, хотя с биткоинами-то зачем? Искусство ради искусства.
С таким мыслями о будущей мастерской, которую он приобретет на биткоины, он прошагал с километр-полтора.
Пейзаж был умиротворяющим, да таким он и был вплоть до сорок шестого. Ну, разве что осенью все было не так, хотя и осенью бывают очень уютные дни, когда ни дождя, ни холода и листья желтые на фоне серого неба. Серое небо тоже создавало особый уютный фон, когда ни ветра ни дождя. Облачная завеса обеспечивала своеобразный парниковый эффект. За все годы Зимин, как, надо думать, и многие его возраста, хорошо изучил все, что было связано с погодой и климатом и влиянием всего этого на самочувствие. Сейчас здесь было тихо, спокойно и солнечно. Так наверняка и будет весной сорок седьмого и далее. И люди тоже будут, куда они денутся. Жизнь у них только другая будет...
|