[Statosphere_Magic]

Глава 17.
Приезд репортеров.
Дата 25.02.2120.
Столица КАНАР. Район "Западный".
Прогрев углеводородный двигатель, Драгович начал маневрировать - сначала по подземному бетонному залу, половина которого, отведенная под убежище, была уставлена кроватями и столами, затем выбрался в галерею и, наконец, оказался на улице, где, несколько осторожничая направился к проезжей части утренней, сиявшей в лучах ослепительного зимне-весеннего солнца улицы.
То тут, то там мелькали прохожие, давно позабывшие про все правила уличного движения и предпочитавшие ходить не по вздыбленным от намерзшего льда тротуарам, а по ровной и регулярно чистившейся проезжей части. Сигналить было делом неблагодарным - в лучшем случае ответом была порция отборного мата. Определенные правила сами собой все же выработались - прохожие занимали первый ряд.
Правила поведения здесь, как это страшно не звучало, были написаны кровью, но они уже были написаны и написаны были не один год назад. В этом смысле Суперфедерант не представлял собой что-то уникальное. В какой-нибудь Ирландии было все то же самое. Дома, правда, по счастью, до такого не дошло.
Драгович глянул на свой автомат, лежавший на переднем сиденье. Представать перед репортерами в таком виде, да еще во вполне себе безмятежном и благополучном гостиничном центре, возможно, было не самым изящным способом встречи гостей, но выбирать, учитывая дальнейшую программу, не приходилось.
Впереди показался тяжелый строительный бульдозер, занимавшийся очисткой проезжей части. Займись он тем же самым на тротуарах, он, пожалуй разворотил бы все бордюры, как и покрытие пешеходных дорожек.
Так, как здесь, было везде - все, что не представляло собой большую ровную асфальтированную поверхность, в лучшем случае изредка очищалось вручную. К окончанию зимы это был просто какой-то естественный рельеф с извилистыми тропками.
Наконец показалась стеклянная коробка торгового центра, в которую, судя по всему, вообще никогда не ничего прилетало - все зеленые зеркальные стекла были целы. Этот торговый центр теперь и являлся гостиничным комплексом.
Второй из встречающих-сопровождающих, "Мексиканец" был офицером спецкорпуса. Он был на месте еще в то время, когда Драгович без особой спешки направлялся к гаражу. Этот второй, а вернее сказать, первый по старшинству, был из местных, даже не из российских, а именно из местных. Свое прозвище-позывной он получил за внешность. Сходство действительно было. Объяснял это тем, что был он из числа самых коренных местных, живших здесь за тысячи лет до того здесь появились русские первопроходцы. Народов этих было на самом деле не счесть, но в плане языка или поведения они абсолютно ничем не отличались от россиян. Еще он что-то плел, будто многие тысячи лет назад часть людей из тех народов пешком двинулась на восток, также пешком пересекла замерзший пролив до Американского континента и так появились индейцы, в том числе и Южноамериканские. В общем кто-то зашел ну очень далеко - или те древние люди или сам "Мексиканец".
Сам он был невысокого роста мужиком лет сорока с типичными для здешних краев отметинами легкого алкоголизма на лице, хотя, насколько его знал Драгович, а Драгович и до этого дня имел с ним дело, к службе и всему, что с ней связано, этот "Мексиканец" подходил довольно ответственно.
К тому же он был человеком с определенными организаторскими способностями, которые по его собственным словам за стаканчиком, проявились, когда извилистая жизненная дорога наконец-то вывела его к стоящему делу. Проще говоря, в прежней жизни он был никем и организовывать ему было нечего и некого, а тут появилась какая-никакая возможность раздавать указания а то и пинки.
Встретились они в зале на первом этаже, где раньше, по все видимости, был супермаркет. Теперь тут было обустроено что-то вроде вестибюля, больше похожего на зал ожидания вокзала или аэропорта.
Еще был паршивенький буфетик, за прилавком которого никого не было. В зале установили ряды кресел, смотревших в сторону глухой стены с повешенными в ее верхней части двумя телеэкранами.
"Мексиканец" не без заинтересованности смотрел сюжет новостей, шедший по общероссийскому телеканалу. На экране мелькал корреспондент в простой каске - той, что не утыкана оптикой, и был в бронежилете с наклеенной липучкой с надписью "пресса".
Драгович не сразу разобрался в потоке гулких звуков, эхом отдававшихся от стен зала, но вскоре понял, что речь идет про артиллерию, про ее работу на подступах к Мвинилунге - название не пропадало из сводок уже второй месяц, как до этого было с бесчисленными городками-предшественниками.
- Замбезию раздалбливают, - объявил "Мексиканец" подошедшему Драговичу и махнул рукой в сторону телеэкрана.
- Замбези, - мысленно поправил Драгович, однако смолчал.
- Смотри, эшелон с "извергами", - с некоторым оттенком восхищения проговорил "Мексиканец". - У нас на внешнем кольце их всего пять штук, а тут…
- Авиация скована - вот это плохо - продолжил он, спонтанно пустившись в военно-тактические рассуждения. - Да хотя, с другой стороны, хрен с ней с авиацией. Я бы вложился, в первую очередь, в тяжелые крылатые ракеты - одна такая корова под десять тонн весом красиво разворотит все что захочешь. Особенно в поле. Ну подземку может и слабо, но наземные укрепления заровняет, а пока подземка откопается, тут уже и штурмовая группа, и здравствуй жопа. А гаубица она и есть гаубица - ей маневрировать постоянно нужно…
На экране тем временем крупным планом демонстрировалась работа механизма автозаряжания ствола "Изверга" чудовищными по меркам большинства самоходных гаубиц двухсот тридцати миллиметровыми снарядами.
- Что с журналистами? - перебил рассуждения "Мексиканца" Драгович.
- Да, четверо человек, все по-английски говорят. Мужик, он главный, он же ведущий, баба молодая, двое техников, они же операторы-осветители. Такое… Плюс к ним еще двое интервентов-СБСЕшников - мужик, россиянин и баба, она иностранная. Мужика зовут Андрей Завирдяев, запомнил?
- Запомнил, ответил Драгович.
- Чтобы ты лучше запомнил, я тебе скажу, что про себя его можно называть Запердяев, - "Мексиканец" хохотнул, - Только не перепутай и вслух не скажи.
- Ну спасибо, отличный способ, - саркастично ответил Драгович.
- Бабу зовут так, что язык сломаешь - Халдоррис Лэндскрихт. Я все иностранное произношу по-английски, так что Лэндскрайт. Лучше запиши.
- Так может ее зовут Мадам? - Ответил Драгович.
- И то верно.
- На это "задание" начальству было в общем-то по большому счету плевать, так что подробности Драгович, которому, по сути предстояло выступать в роли охранника и водителя, узнал, узнавал только сейчас.
Гостями в полном смысле слова были только репортеры, СБСЕшники, если подумать, были такой же принимающей стороной.
Телефон "Мексиканца" зазвонил. Отвечая на звонок, тот переменился в лице, сменив расслабленное выражение на сосредоточенное, потом словно проверил рукой лежавший на коленях автомат, лежит он там или нет, и менее чем через минуту завершил разговор.
- Сейчас спустятся, - с прежним выражением лица, тем что на расслабоне, сообщил он.
Спустя пять минут группа репортеров и СБСЕшников спустилась в вестибюль. Началась вся эта ерунда с приветствиями и объявлениями кого и как зовут. Чье имя Драгович запомнил сразу - так это Лизетт - так звали молодую телевизионщицу, не то ассистентку не то стажерку этого старпера-англичанина.
Запердяев был высоким крепким мужиком в пиджачке под курткой и гадким по местным представлениям галстучке.
Мадам Лэндскрайт выглядела вполне себе привлекательно для не то Немки, не то Датчанки - Драгович изначально представлял себе несколько другой, так себе, образ. Еще своим выражением лица она изображала будто у нее происходящее и предстоящее вызывает какой-то интерес, будто все собрались в какое-то увлекательное турне. На взгляд Драговича такие актерские усилия были излишними, хотя какое ему дело. Еще у нее были черные длинные и прямые волосы, а у всех этих северных, с пренебрежением говоря, "типа арийцев" они должны были быть, понятное дело, светлыми. Вообще мало-мальски освоившийся Драгович вполне определенно мог с одного лишь взгляда на нее определить, что она не местная. Большого таланта, правда для этого не требовалось.
Все двинулись к стеклянным дверям, за которыми сиял ослепительный зимний день. Когда уже на улице группа в полном составе спускалась по широкой лестнице крыльца, где-то вверху бабахнуло, да так, что отчетливо было слышно, как задрожали стекла и металлические рамы торгового центра.
Репортеры начали испуганно озираться и тянуться к своим телефонам, Лизетт дернулась и взвизгнула. Мадам Ландскрихт проявила хладнокровие, лишь инстинктивно вжав голову в плечи. Драгович тут же отыскал взглядом ближайшую сигнальную мачту.
- Все в порядке, это свои! - послышался голос "Мексиканца".
Мадам Ландскрихт тем временем принялась объяснять приезжим, что означает белый мигающий сигнал.
Драгович принялся за поиски источника этого переполоха. Тут бахнуло снова. К этому времени он уже успел разглядеть две белые полосы, рассекавшие небо и направлявшиеся на юг.
- Сейчас еще один будет! - почти прокричал "Мексиканец" вначале по-русски, а потом не без труда подбирая слова на английском.
Драгович оглядел небосвод, точнее сказать оглядел два следа, от их острий и к распушавшимся у горизонта хвостам и увидел, как вдогонку за двумя нитями рассекает утреннюю зимнюю синеву третья. Позади за ней шли еще две.
Что это было он сообразил не сразу, однако стало быстро понятно, что это была авиация, а не ракеты.
Ракеты противовоздушной обороны не летят по прямым, как у авиалайнеров траекториям - они постоянно, пусть и плавно, но корректируют направление своего полета, следуя к расчетной точке встречи с целью.
Ракеты земля-земля, будь они запущены из этих мест, летели бы сейчас на таких высотах, что не было бы ни ударной волны, ни видимого следа. Километров пятьдесят, а то и выше. К чему пробиваться через плотную атмосферу, когда можно так. То же самое касалось прилетевших откуда-то издалека ракет противоракетной обороны. Пуски с близлежащих терминалов противоракетной обороны выглядели вообще совершенно по-другому и со звуком там все обстояло совершенно не так. К тому же, об этих пусках всегда сигнализировали по системе оповещения.
В данном же случае за каким-то хреном пять довольно крупных самолетов мчались на юг - для какой-то серьезной атаки этого было мало.
- Здесь до этого такие не летали - произнес "Мексиканец", вглядываясь в след уносившимся белесым трассам.
- Такое здесь было, - вдруг возразила Ландскрихт, - Несколько месяцев назад похожие летали, только не здесь, а к северу, над правобережными территориями. Я запомнила. Не характерные самолеты. Не каждый день такие летают. Только они не такой группой, а с интервалом пролетали.
- Глупая баба, - подумал Драгович, - "похожие", как ты сказала, летают тут постоянно. Штурмовики хотя бы. А это рейд какой-то.
Несколько человек из группы, в том числе и Лизетт к этому времени уже никого не слушали а брели по направлению к одиноко стоявшим автомобилям - "доджу" Драговича и микроавтобусу "Мексиканца" - больше автомобилей на стоянке не было.
В машину к Драговичу уселся этот Запердяев - остальные расселись в микроавтобус.
- Комиссар поселка на месте? - Поинтересовался Завирдяев, которому явно было неловко сидеть молча.
- Да, "Мексиканец" созвонился, - ответил Драгович. - Да и вообще он почти всегда на месте.
Чтобы Запердяев больше не спрашивал всякую ерунду, Драгович включил радио.
- Да, кстати, он же не выездной, - продолжил оказавшийся довольно разговорчивым Завирдяев, - Демобилизован после Индонезии в пятнадцатом году, прожил в своем Подмосковье полгода, а потом расстрелял из пистолета суперкар.
- Суперкар? Из пистолета? Расстрелял? - с сомнением переспросил Драгович.
- Ну или что-то вроде того, - ответил Запердяев.
- Насмерть?
- Нет, просто вытащил водителя и глумился потом над ним.
- Не так уж все и плохо, - подумал про себя Драгович и переключил радио с музыкального канала на более разговорный.
- Давайте послушаем, - предложил он, - Может по местному радио про этот рейд что-нибудь скажут. Нечасто так вот прямо над городом носятся.
- По-моему слишком незначительное событие, но давайте, - согласился Завирдяев.
Машина направлялась к выезду из "Западного" Района, к Вокзалу и далее в восточную часть города.
Квартал, в котором планировалось проводить съемки находился в низине, в долине реки. То, что там происходило, по выражению многих горожан иначе как позорищем не называлось. Еще этот район прозвали Манхэттенским - за царивший там разгром.
В четырнадцатом году подразделения еще толком не сформировавшейся КАНАР вошли в город с юга. Если в центральном районе серьезных боев не было, то в восточной части, в низине, отступавшие правобережные решили закрепиться на своеобразном плацдарме, на котором они могли получить поддержку артиллеристским огнем с дружественного им берега, имевшего тактическое преимущество в виде крутого обрывистого рельефа. Воздушно-дроновая компонента у наступавших тогда была довольно слабая, так что возвышенность тогда была серьезным преимуществом правобережных.
Задумка ожидаемо обернулась городскими боями - плацдарм не являлся чистым полем или пересеченной местностью - это была городская застройка плюс престижные загородные кварталы. По непостижимо удачному, если это слово применимо к тем событиям, стечению обстоятельств, жертвы среди гражданских были куда меньше, чем могло представиться при взгляде на картину разрушений. Надо было отдать должное, несмотря на весь этот свой "социальный нацизм", где бедняк не человек потому что он "ничтожество и пьянь", а богач не человек, потому что "он всех обокрал", ни та ни другая сторона конфликта правого и левого берегов не была готова кататься катком своей военной машины по бывшим или не бывшим согражданам, и жителей недвусмысленно и довольно эффективно предупреждали.
Многоэтажная застройка была приведена в такое состояние, что восстановлению не подлежала. Снос и возведение новых многоэтажек КАНАР не могла потянуть ни тогда ни сейчас.
Тем не менее, "Док" или кто-то из его окружения нашел способ "реанимировать" район. Было это сделано довольно оригинальным, почти что постапокалиптическим способом - бульдозеры разгребли все, что загромождало дворы, спихнули на землю часть развалин и высвободили значительные площади для… Стихийной практически неконтролируемой одноэтажной застройки.
Подвалы обглоданных домов по-прежнему являли собой пригодные и поддерживаемые в нужном состоянии убежища с так необходимыми медпунктами и складами. Район не смотря ни на что жил.
Нередко озвучивались имевшие после пятнадцатого года планы вообще очистить бывший плацдарм и обустроить там что-то вроде полигона и военной базы одновременно.
Угроза со стороны круто нависшего правого берега теперь уже не была в состоянии перечеркнуть эти планы в одиночку - современный бой, когда стороны как следует обеспечены воздушной компонентой не имел такой жесткой зависимости от рельефа и высот.
Декларировалось, что эта база, задел которой будет положен в КАНАР, продолжит свое существование после объединения SSSF и даже после окончания Большой Войны, став визитной карточкой будущего обновленного города, гордостью объединенного региона и крепкой опорой для армии послевоенной России.
Если бы "Док" сейчас, в двадцатом году, снова проговорил такое лично, это заявление его серьезно дискредитировало бы, так что если такое время от времени и говорилось, то "другими ртами".
Постесняться было чего - весь район представлял собой обглоданные огнем автоматических 57-мм пушек остовы вверху и хаотичную застройку внизу.
Радио, включенное Драговичем, трепало про какие-то общеполитические дела Большой России. Драгович хотел было переключить на что-то не столь скучное - Запердяева могло бы покоробить, что ему включили такую нудятину, но когда он потянулся переключить канал, Завирдяев его остановил.
Тогда Драгович решил вслушаться и понять, что так заинтересовало этого интервента и Россиянина одновременно.
- Обсуждение билля о формировании так называемых отдельных подразделений внутренних войск ожидаемо встретило ожесточенный и консолидированный отпор со стороны представителей Рабочей Партии "Европейское Единство" и Социал-Демократов. Не смотря на это, спикер Лебедев повторно внес на рассмотрение очередную версию законопроекта, которая теперь предусметривает…
Драгович глянул на Завирдяева. Тот довольно внимательно слушал всю эту галиматью.
- Вы же наверняка слышали, что Лебедев, точнее его коалиция НДПП вознамерилась создать параллельную армию? - начал Завирдяев, скорее всего, заметивший легкое недоумение Драговича.
- Армию? - переспросил тот.
- Не совсем армию конечно. У нас это называется внутренними войсками. Они подчинены министерству внутренних дел. Это упрощенная армия для решения задач полицейского характера. Теперь Лебедев и компания хотят создать еще и параллельную этим внутренними войсками… Ну по сути еще одну такую же. Армию без тяжелых вооружений, конечно. А подчинить ее хотят не министерству обороны и не МВД, а ФСК, то есть контрразведке. Проект предложила Коалиция Народно-Демократических Партий и Представителей, вернее будет сказать, Лебедев. Остальной парламент в замешательстве. Самое главное даже не в этих подразделениях, а в том, что не совсем понятно, зачем ему, Лебедеву это понадобилось - его позиции и без того довольно устойчивые, а такими инициативами он только сам расшатывает стул, на котором сидит. Эта загадочность всех и насторожила. Просто так ничего ведь не делается. Так вот.
Надо было признать, Завирдяев довольно доходчиво разъяснил то, о чем тараторило радио. До этого Драгович краем уха слышал про что-то такое, и не раз, но значение всему этому не придавал.
Машина двигалась все дальше, к востоку.
Когда в районе телецентра, примечательного двумя высоченными мачтами, проспект чуть повернул налево, стали видны первые признаки близости "Манхэттенского Района" - те самые обглоданные остовы. Все это устроили в сто пятнадцатом году самоходные штурмовые скорострельные пушки - как и орудие "изверг" являвшиеся самобытным советским образцом. Создателями предполагалось, что используя корректируемые снаряды и точное лазерное наведение с упреждением, такие самоходки помимо огневых задач по наземным целям смогут эффективно одним-двумя снарядами валить вертолеты, крылатые ракеты и другие неманевренные дозвуковые цели.
В реальности так их почти не использовали. Зато во время городских боев они довольно эффективно обдирали панели и вообще стены с многоэтажек, обнажая и тут же уничтожая позиции засевшего на верхних этажах противника. Стреляли они, разумеется простыми болванками, а не прецизионными корректируемыми снарядами.
Драгович свернул налево и машина затряслась по узкой дороге с накатанной в накопившемся с осени снегу колеей. Раньше здесь, скорее всего, был тротуар - шла эта дорога уж слишком близко к истрепанным многоэтажкам.
По правую сторону тянулись однообразные заборы из сетки-рабицы. Кое-где снизу забор был заставлен металлическими листами или фанерой.
На домах красовались однотипные таблички с номерами как самих домов, так и улиц, устроенных внутри когда-то одной большой улицы, точнее в данном случае бульвара.
Кое-где на перекрестках, были более крупные указатели с номерами улиц - они торчали на металлических шестах высотой метра в два-три. Это были именно номера улиц а не названия. Манхэттен, что сказать.
Драгович теперь вел машину со скоростью не более десяти километров в час. Автобус "Мексиканца" тащился следом. Проехав перекресток с шедшим параллельно проспекту Ильича таким же проспектом Октября, а затем протащившись еще с полкилометра, Драгович остановился на краю площадки, перед которой стоял отстроенный из неплохо обработанного бруса домик с крыльцом-верандой и крытой оцинкованным металлом крышей.
Дальше, в направлении ближе к реке, квартал заканчивался, а в сотне метров от площадки виднелось укрепление, точнее окоп для бронемашины, в котором этот бронетранспортер со спаренной пушкой и стоял. Пушка, как и положено, была направлена в сторону крутого склона на противоположном берегу. Этим вся мощь не то строящейся, не то не строящейся базы здесь и ограничивалась.
Не успел Драгович выйти из машины, как дверь домика открылась, и на крыльце появился невысокий крепкий мужик лет пятидесяти с выбритым лицом и, насколько позволяла разглядеть закатанная вязанная шапка, такой же бритой головой. Одет он был в теплые штаны и куртку-пуховик, скорее всего не гражданскую, какую-то военную спецовку, каких вокруг было полно.
Куртка была расстегнута, и под ней виднелись ремни - по все видимости, комиссар имел обыкновение таскать оружие с собой - так обычно бывает, причем не потому что, повсюду была какая-то там опасность - нет, нормальный комиссар должен сам был быть как опасность.
- Добрый день! Проходите в дом, - неожиданно довольно непринужденно произнес мрачный на вид хозяин дома, окидывая взглядом приезжих: подходившего Завирдяева и группу, выходившую из автобуса. Произнес он это вначале на русском, а затем на довольно хорошем английском.
Лизетт, одетая в бесформенный пуховик, из под которого проглядывались лишь изящные черные сапоги семенила за своим боссом, оглядываясь по сторонам на раскинувшиеся по бывшему бульвару трущобы.
Дальше, в доме была вся эта официальная часть с незатейливым обедом, после которой начались съемки и интервью с комиссаром.
"Мексиканец" вышел первым. Драгович поначалу решил подзадержаться, но потом также двинулся к выходу. Шагая к машине и прикидывая, как можно подкатить к этой Лизетт, Драгович заметил, как сидевший в своем микроавтобусе "Мексиканец" машет ему сквозь боковое стекло.
Драгович направился к автобусу. Раздался грохот сверхзвуковой авиации. Теперь в небе пять самолетов неслись почти что строем. Скорее всего, выстроились без особой на то причины. Просто, потому что могли и потому что это красиво. Шли они, как и в первый, раз на юг.
- Наверно несколько заходов делают, - предположил "Мексиканец", когда Драгович уже был в салоне.
- Я думал, по радио что-нибудь скажут, но пока ничего не услышал.
- Вечером так или иначе по "итогам дня" расскажут, - ответил "Мексиканец".
Драгович пожал плечами и устроился поудобнее.
- Это рейдеры и они на всей скорости запускают баллистические ракеты - спустя какое-то время объявил "Мексиканец", выставив вперед телефон, на котором, впрочем Драгович ничего не разобрал - Люди сообщают, что видели пуски.
- Понятно, ничего необычного.
- Это как старые МиГ-31,- не унимался "Мексиканец", - у нас такую тактику придумали еще сто с лишним лет назад.
Драговичу было знакомо название - он тоже время от времени посматривал видео про технику, но кроме того, что это был мощный советский, еще со времен Первого Союза, истребитель, он ничего больше не знал.
"Мексиканец" принялся рассказывать, как еще в начале прошлого века в России создали гиперзвуковую ракету, правда, она оказалась баллистической. Он, "Мексиканец" любил все, что было связано с военными амбициями прошлого - вот и сейчас под лобовым стеклом микроавтобуса валялась книжка в потрепанной мягкой обложке с характерной превью-картинкой - здоровенный детина в старинной полевой форме стоял на крыше раздавленного какой-то техникой автомобиля, лежавшего посреди Лондонской улицы.
- Фантастика? - спросил Драгович, кивнув на книжку.
- Да. Что же еще? Про то, как наш россиянин попал на сто с лишним лет в прошлое, в начало межсоветского периода.
- И что случилось? - Драгович потянулся за книжкой.
- А ты как думаешь? Располагая современными-то технологиями… Мы всех победили еще тогда, и Войны никакой не случилось.
- Тогдашний Азиатский Блок?
- Не прикидывайся. Мы, Россия, победили всех, точнее возглавили всех. А "чинков" оставили с их рисовыми полями без технологий. Им самый раз. Возьми почитай.
- А про Сербию там есть?
- Вроде нет. Да и зачем? Вы-то свои.
- Правобережные и Левобережные тогда бы точно не воевали, - произнес Драгович, отведя взгляд от страниц и медленно оглядев окружающее.
- Это да, - cогласился "Мексиканец".
Драгович дохнул на стекло, после чего принялся водить по стеклу пальцем. Делать было нечего. "Мексиканец" скучая косился на стекло. Заметив это, Драгович вывел на стекле классическое российское слово из трех букв.
"Мексиканец" хохотнул, после чего снова уставился в свой телефон.
Драгович стер надпись и отлистал книжку примерно на середину.
На страницах книги два генерала обсуждали то, откуда таинственный пришелец из будущего мог знать в точности описанную им войну в Ираке в 2003-м году. Вообще для такого нужно было иметь специфические познания, по крайней мере, Драгович бы так не смог.
Судя по первым страницам книжки, в прошлое отправились трое человек - два вроде бы ОООНовца - бойцов отряда операций особого назначения НВС, армии Большой России, и один гражданский специалист-очкарик. Попали они в прошлое без особых затей - летели на плоскодонке на авиабазу, чтобы отправиться в Африку, попали в грозу, отхватили на свои задницы молнию и попали в прошлое. Было забавно.
Драгович пролистал несколько страниц и действие перенеслось на какой-то рынок с какими-то, надо было думать, российскими особенностями столетней давности. Потерявшие свое снаряжение и, разумеется, транспорт, герои не придумали ничего лучше, как проследить за какими-то мелкими бандитами, собиравшими свою мелкую дань. Полистав немного туда-сюда Драгович выяснил, что попали они в 1994 год. На Балканах тогда происходило черт знает что, в России был межсоветский период, а его, Драговича прадед, приехавший из России, был еще пацаном в коротких штанишках.
Драгович отвел взгляд от страниц и глянул в окно, за которым маячил разбитый фасад пустой многоэтажки. У дома комиссара никакого движения, то есть людей не просматривалось. Кроме как читать делать было нечего.
Трое путешественников во времени отчего-то слишком уж жестко и бесцеремонно расправились с тремя же гангстерами, видя в них, как они выразились уже умерших. Управились они одним холодным оружием, благо двое ОООНовцев были как раз по таким делам. Дальше началась полная хрень, понять которую можно было лишь хорошо зная межсоветский период. Обычный среднестатистический россиянин, надо думать, в теме разбирался - за свою сознательную жизнь они не могли не пересмотреть достаточного объема видеоматериалов и документалок, но для Драговича такие тонкости вроде криминального облика тогдашних улиц были малопонятны.
Пришельцы из будущего оказались неспособны воплотить в металл свои технические познания, хотя у них и был нужный для того "очкарик". Команда выбрала другой сценарий исправления истории - говоря простым языком, они стали выстраивать организованное полукриминальное сообщество, вовлекая туда по большей части отставных и действующих военных. Были все основания предположить, что повстречайся такие с правобережными, общий язык они бы нашли - слишком уж сомнительными были методы собственного продвижения этих визитеров из будущего. Настоящим ОООНовцам впору было бы возмутиться.
Драгович отлистал в самый конец и обнаружил там довольно наивное описание исправленного будущего, то есть настоящего - огромная столица мира Москва с огромными же белокаменными зданиями с мраморными полами. Китай и китайцы, не превратившиеся в "чинков", российско-американские города на Луне и прочие комиксы. А с другой стороны, что еще можно было написать? И про какую концовку было бы приятнее читать?
Драгович вновь окинул взглядом панораму за окнами машины. Действительно было вполне естественным, что рано или поздно у людей появлялось желание потешить себя такими вот историями и хэппи-эндами.
Наконец, он отыскал то место, где пришельцы из будущего-настоящего наконец-то соизволили рассказать межсоветским россиянам кто они и откуда. То было уже лето 1998 года и крепко обосновавшиеся в непривычном для них мире герои вышли на какого-то миллиардера Березовского. Было забавно, потому что на территории правобережных совсем уж неподалеку от ракетодрома был городок с ровно таким же названием. "Мексиканец", правда в ответ на комментарий Драговича пояснил, что фамилия миллиардера и название городка произносились по-разному, а тот бизнесмен и вправду был реально существовавшим лицом.
" - То, что вы мне рассказываете, Саша, у меня просто никаких слов не оставляет.
- Относитесь к этому как к моей выдумке, ваше право. У меня один вопрос, много ли вы видели таких вот телефонов как тот, что я вам показал. Знаете, как мы напряглись, когда нам понадобилось его зарядить? Все же нужное устройство мы собрали.
- Да, ваша игрушка впечатляет. Так что вы говорите, Советский Союз снова возродился? Это с нашими-то коммунистами? Или появились какие-то другие?
- Дело совсем не в коммунистах, Борис Абрамович. Использовалась чисто внешняя часть - того искреннего движения, как в черно-белых фильмах и близко не было, хотя хрен там их знает что у них было на уме. Это прошлое даже для вашего времени. Вообще все бы было ничего, только в 2083 году в Китае произошел переворот. Не революция, а именно переворот. Всю коммунистическую мишуру они выбросили на помойку. Но это не как у нас в 1991 году. Мы на Запад двинули, ну или он к нам двинул.
- Вы сейчас про наше время?
- Да, про ваше.
- Давайте чтобы не путаться наше время для вас будет "вы" а ваше "мы". Понимаете, да? Вы гость из будущего и рассказываете, как там у вас, и приводите примеры из того, что у нас. Так проще будет за нитью уследить.
- Ну как скажете. Вы с Западом сейчас как бы в хороших отношениях. Это до поры. Мы после развала Второго Союза тоже, но это наверно накрепко. У нас две, говоря вашим языком, суперкорпорации. У нас - это на Западе, а не в России. У вас домыслы и вымыслы про теневое мировое правительство, а у нас это уже более явно видится. Перед ними что вы, что я - это один уровень. Сами понимает какой. Невысокий. Так вот, про Китай…
- Так подождите, Второй Советский Союз тоже что и первый? Развал?
- Я же говорю, все завязано на 2083 год, на Китай. Это сейчас они такие мирные и осторожные. И еще без малого сто лет они будут такими. При этом они будут укрепляться. Это сейчас у вас компьютер сделан… хотя и сейчас там кое-что оттуда.
- Нет, Саша, дайте сейчас общую картину, давайте такие частности как техника мы во вторую очередь обсудим. Мы их обсудим, но сначала не их.
- Хорошо, я понял. У Второго Союза был свой социалистический лагерь. Он назывался Конфедерацией. Когда Китай скинул маску, то весь прежний мир стал трещать по швам. Наш соцлагерь стал распадаться в 2084. Первой вышла Чехия.
В сентябре 2089 уже в самом Втором Союзе случился ваш 1991 год. В следующем году стартовала приватизация, только ее уже проводили не местные, не россияне. Я не знаю в подробностях всю вашу приватизацию, но нашу втупую провел Запад. Констеллейшны. В основном GBA - это одна из тех двух суперкорпораций. Вторая называется AEX.
- Звучит так, будто вас завоевали. А наше околокоммунистическое быдло еще недовольно тем, что происходит у нас.
- Это все мелочи, поверьте мне. Это домашние разборки между своими.
- И что, население вот так спокойно все это восприняло?
- Да, спокойнее, чем ваши бы. Люди меняются, менталитет меняется. Дело уже тогда шло к Войне.
- Войне с кем? Я конечно же уже предполагаю с кем, но хочу чтобы вы сами озвучили.
- С "чинками".
- Саша, выражайтесь яснее.
- Азиатский блок. Китай одну за одной подчинил себе все страны и нации региона кроме Японии. Даже Южную Корею мы, Запад, слили."
Наконец-то дело дошло до темы, более актуальной чем примитивизированный урок по истории прошлого века. Про внутренние дела России Драгович что-то может быть и слышал, но те девяностые годы прошлого двадцать первого века, приватизация постсоветского наследия, все эти неурядицы, сопровождавшие роспуск конфедерации и самого Союза, а также вторжение всей этой истории в далекий двадцатый век особых эмоций не вызывали. Вот как бы там виделась современность, то есть Война - это другое дело.
"- Насколько серьезный характер приняла Война? Я имею ввиду ядерное оружие.
- А как без него? Его еще в Предвойну начали использовать.
- В Предвойну?
- Это локальная Война за Индонезию. В последний момент Запад пришел в себя и принялся сдерживать "чинков". Азиатский регион, правда к тому моменту уже весь принадлежал им. Это примерно как немцы в двадцатом веке. Ну Третий Рейх. Они же хотели себе всю Европу и Россию до Урала. Ну вот, поменяйте одно на другое и получите что получилось. И да, у "чинков" в отличие от немцев неплохо получалось. Серп и молот улетел в мусорное ведро и они принялись прокачивать у своих людей приверженность этой их дохрена-тысячелетней истории. Конфуций, драконы, шелковые тряпки, иероглифы, все такое. И все-то они придумали. Остальные окружающие народы - это младшие, ну читай неполноценные. Вообще если порыться даже в их книгах пятисотлетней, для вас пятисотлетней, давности - там это все было. Это Гитлер свою вонючую борьбу вроде как сам родил, а у этих все готовое было и есть, только бери. Они и взяли. Я про идеологию и все вот это. Потом они и соседние страны взяли. Игра слов получилась.
- Вот как? Последний момент - это когда? Вы сказали, что в последний момент Запад одумался и принялся их сдерживать.
- Вы про начало Предвойны? Сто седьмой год.
- А вы прибыли…
- Сто шестнадцатый.
- Так это серьезный интервал. Ядерная война длительностью в одиннадцать лет?
- Предвойна началась как конвенциональная. По большей части всем гражданским вообще дела не было. Жили как жили. Потом в одиннадцатом году пошли первые бомбы.
- Куда их сбросили?
- Да это там, в Индонезии. Джунгли да плацдармы. Вообще ничего особенного, разговоров больше было. У вас вообще так к этому относятся, что удивляешься просто. Вот когда Война началась, то это прочувствовали все, даже те, кто был в безопасности. Стресс, депрессия.
- Это когда было?
- В сто тринадцатом. Пятое сентября. Но это не как в ваших фильмах. "Терминатора", кстати, у и нас еще помнят. Это классика.
- И что, вы вот так прожили все эти годы в условиях ядерной войны?
- Ну как видите. Я же говорю это не та война, какую представляют у вас."
Далее ОООНовец принялся рассказывать миллиардеру, олигарху, как его там называли, подробности постсоветских конфликтов, имевших место в те, уже не такие близкие девяностые годы двадцать первого века. Началась какая-то нудятина.
Внезапно раздался стук, надо думать, ладони по борту машины.
Драгович оторвался от чтива и огляделся.
Справа, в окне стояла эта Ландскрихт. Создалось такое впечатление, что она перед этим подкралась, но это впечатление, понятное дело, возникло оттого, что Драгович был занят увлекшим его трэшовым чтением.
- Она тоже в автобус хочет что ли как мы? - проговорил "Мексиканец", уже направлявшийся к двери, - Или они там уже так быстро управились?
Ландскрихт оказалась не одна - поодаль стояла Лизетт.
- А у меня для вас задание, господа, - объявила Ландскрихт, когда "Мексиканец", наконец, распахнул дверь.
- Какое задание, Мадам? - с вежливым недоумением спросил "Мексиканец".
Было понятно, что ничего делать он не хотел. Драгович же, увидевший, что тут еще и Лизетт, испытывал куда большую готовность, отложил книжку и уже тянулся к ручке двери.
- Мы решили, что будет быстрее, если группа разделится - мистер Уоллинз займется основной частью, а мы сейчас выберем несколько домов и кое-что там поснимаем. Как будто Лизетт вместе с вами заходит в несколько случайно выбранных домов и ищет подходящие сюжеты и людей. Ну а вы нас сопроводите. Район ведь незнакомый. Для нас незнакомый.
- То есть это будет не по-настоящему? Я про ваши съемки, - довольно резонно спросил в ответ "Мексиканец".
- Ну в какой-то мере да, но разве это что-то меняет?
- Действительно, ничего не меняет, - вступился Драгович. - Вы как бы снимаете фильм о фильме? Что было за кадром? Я слышал про такой прием. Я не против сам попасть в видео, - на всякий случай добавил он.
"Мексиканец" глянул на Драговича, затем медленно выдохнул и потянулся обратно в салон за автоматом.
Драгович был бы не прочь пойти и один, но "Мексиканец", очевидно не хотел выглядеть совсем обнаглевшим и ленящимся выйти для сопровождения. Вообще трущобы не являли собой какой-то уж совсем дремучий рассадник криминала и прочих опасностей. Соображение скорее состояло в другом - завидев аж двоих вооруженных служащих, особенно спецкорпус, вся шваль вроде пьянчуг и прочих прибацнутых просто тихо рассредоточится по своим темным углам и не будет светиться в поле зрения, дополнительно компрометируя многострадальный район. Хватило бы и одного Драговича, но "Мексиканцу" как было сказано, не хотелось выглядеть безучастным к делу. Самым предпочтительным для него было бы если бы вообще никто никуда не пошел.
- Это не будет фильм о фильме. Скорее, дополнительные материалы, - начала Ландскрихт, оборачиваясь на ходу. - В этих материалах, которые мы отснимем, мы покажем все без прикрас.
- Да мы это уже поняли, мадам, - ответил "Мексиканец". - Только если все будет совсем плохо… Вы знаете, что все будет нужно согласовывать?
- Про цензуру мы знаем, - ответила Ландскрихт и направилась вглубь квартала по узкой улочке, шедшей параллельно бульвару.
- Вы можете разговаривать на русском? - обратился Драгович к шедшей позади Лизетт.
- К сожалению нет, - ответила та. - Голосовой переводчик конечно решает эту проблему, но для наших съемок не это годится. Так не делают. Хорошо, что Халдорис согласилась переводить. Я имею ввиду переводить мои слова местным
- Я тоже могу, если понадобится, - ответил Драгович. - Вообще вы наших людей недооцениваете - у нас многие пользуются переводом. Иностранцев здесь, в городе довольно много. А, кстати, вы откуда?
- Франция, Париж.
- Здорово! А как вы думаете, я откуда?
- Отсюда, разве нет?
- А вот и не угадали. Я из Сербии сюда приехал. В прошлом году, в конце лета.
- Вы суперфедералист?
Наверняка она понимала, что он обычный уклонист, но, очевидно, решила сгладить эту неловкую деталь.
- Нет, я приехал сюда потому что здесь… Я раньше работал в полиции, а здесь была большая потребность в кадрах… Иностранных кадрах, вы же знаете, сколько здесь мигрантов. Кстати, те суперфедералисты, что известны у нас, в Европе, здесь полнейшие чужаки. Вы это знали? Я когда сюда приехал, сильно удивился.
- Удивительно, как так? Они вроде бы про свою принадлежность к SSSF всегда говорят. Кто-то выходец отсюда, кто-то жил или живет здесь.
- Это все вранье. Как вам еще здесь про это не рассказали?
- Да как-то не затрагивали эту тему. Теперь буду знать.
Когда прошли примерно сотню метров и теперь шли по улице, пролегавшей впараллель бульвару, Ландскрихт указала на контейнерный дом, во дворе которого было навалено досок-дров и какого-то барахла больше обычного.
- Хотите посмотреть кто там? - спросил Драгович. - Ладно, сейчас все будет.
Он двинулся к калитке и вскоре оказался перед неряшливо обитой утеплителем дверью, в которую принялся что есть силы тарабанить кулаком. "Мексиканец" стоял позади и без особой заинтересованности наблюдал за происходящим.
Дверь с гулким скрежетом распахнулась и на пороге показался заспанный мужик в теплых штанах и не полостью застегнутой рубахе, из-под которой виднелось здоровое пузо.
- Лейтенант Драгович, корпус народной милиции, - представился Драгович.
- А в чем дело, товарищ офицер? - недоуменно спросил несколько ошарашенный мужик.
- Застегнись для начала.
Мужик оглядел стоявших позади за Драговичем и, вроде бы послушно, стал приводить себя в какой-никакой порядок.
- Телевидение снимает сюжет, - начал Драгович. - иностранное телевидение, - поспешил добавить он, потому что не было бы большим сюрпризом, если бы мужик пожелал послать местных телевизионщиков куда подальше невзирая на двоих офицеров.
Мадамз хотят снять сюжет про меня и мой дом? - с легкой издевкой поинтересовался мужик.
- Да. Что, удивлен? - ответил Драгович.
- Не то слово. Но, к сожалению, я сегодня не смогу их принять. День приемов у меня в другой день. А вы, Мадам, - он уставился куда-то позади Драговича, надо думать, на Ландскрихт, - наверно с правого берега?
То, что Ландскрихт вызвала у него подобный вопрос было не удивительно - СБСЕшники часто носили карточки-идентификаторы. И у Ландскрихт на поясе болталась такая.
Драгович положил руку на пояс и продолжил строго смотреть на мужика, готовясь его одернуть.
- Хорошо вам там? С бандитами тамошними, - продолжил Мужик свою речь.
- В самый раз, - послышался ядовитый голос Ландскрихт. - Тамошние бандиты не то что здесь.
- Так, разговоры! - наконец пролаял Драгович куда-то в неопределенном направлении, в воздух. Обращать свой посыл только мужику было бы не вполне справедливо - тон Ландскрихт ему также, как и манеры мужика, не пришелся по душе. Хотя надо было отдать должное, та за словом в карман не полезла.
Мужик вдруг изменился в лице, теперь оно стало какое-то если и не доброжелательное, то боле открытое к общению.
- Мадам, ну сразу бы так, а то начали… Не с того начали, да и я не сразу сообразил.
Драговичу было ясно, что объяснение в такой резкой перемены тут не в его командирском тоне. Он оглянулся.
Ландскрихт, стоявшая позади, держала в поднятой руке банкноту в пятьсот долларов. Старую, не деноминированную, но пригодную к хождению еще до конца года.
- Мне просто иногда не понятно бывает, отчего ваши живут там, а не на нашей стороне, - начал примирительно объясняться мужик. Там наши враги все-таки… Ладно…Что мне говорить? И где? Здесь, на улице, или в доме?
- Лучше в доме. Но не сейчас. Мы придем в течение часа, будем спрашивать вас про несколько вещей: Как вы здесь поселились, это подразумевает немного рассказов про бои. Как вы живете здесь сейчас? Работаете или нет? И чем вы занимались до четырнадцатого года, и может даже до Войны, если там есть что-то интересное. Пока мы не вернемся, вы подумаете, что вы скажете.
- Мадам, вы и сейчас можете спрашивать. Думаете, я двух слов не свяжу. У меня чтобы вы знали высшее образование. Высшее горное.
- Молодец, но тебе сказали, что позже придем, - прозвучал голос "Мексиканца" - Или обсуждение устроим?
- Как скажете. Разрешите идти?
- Иди, - ответил "Мексиканец".
Мужик скрылся за дверью.
Все двинулись дальше.
- Мадам, а вы здорово придумали с деньгами… - начал "Мексиканец", - Показали ему бумажку и убрали. Пусть выступление готовит. Мы же не вернемся? Правильно я понял? - он по-приятельски усмехнулся.
- Почему это не вернемся? Вернемся. Зачем человека обманывать. Пусть получит свои пятьсот долларов.
- А-а, я просто по-своему все представил. Мне он как-то не понравился. Поначалу он не слишком прилично разговаривал. Потом еще оказалось, что во вражеской шараге учился.
- Что такое "вражеская шарага"? - Спросила у Драговича Лизетт, все это время слушавшая происходившие разговоры через переводчик.
- Такой не то колледж, не то университет здесь был, - ответил тот. - Профессора все были врагами КАНАР, часть сбежала на правый берег. Колледж был расположен в центральном районе. В здании, в одном из заданий, во время боев закрепился бандит, тоже из правобережных. Наши туда очень прецизионно ударили артиллерией, самой тяжелой из того что есть - гаубицей "Изверг". От занятого противником строения остались одни стены. Вокруг ничего не пострадало. Такой вот снаряд. С колледжем, с профессорами и их позицией это тоже никак не было связано, но теперь правобережные запускают слухи, что так наши расправились со своими противниками из числа интеллигенции. Можно подумать, они там в это время находились! Вместе с боевиками! Глупость в общем полнейшая. Вы не слышали, что говорят правобережные? Если будете слушать, то не верьте тому, что они говорят, особенно про нас. Про себя они может и могут выпускать новости. Например про то, как их "Комбат"-дегенерат торжественно выступил где-нибудь и потом отправился на пьянку - там вранья, пожалуй, не будет, а про остальное…
- Нет, я их рассказы не слушала, - ответила чуть повеселевшая после шуток про "Комбата" Лизетт. А вот про суперфедералистов да. На Y-tube у них хватает каналов. Думала, они отсюда, а оказалось…
- С суперфедералистами я могу поспорить, ну задать им несколько вопросов, например зачем они врут, что они отсюда. Еще поговорил бы с ними про то, как можно в одну страну впихнуть сразу несколько стран, - в эту их затею я тоже слабо верю. Но это было бы нормальное обсуждение. А вот с правобережным… - Драгович хлопнул по автомату так, чтобы послышался звук металла, - С правобережными разговаривать не о чем.
Драговичу вдруг стало казаться, что он и сам может много чего интересного наговорить. Может ли она записать звук, если ей предложить? Вряд ли. Один звук, без видео не представлял такого интереса. Вот если бы "Док"… нет, если бы "Комбат" начал по пьяной лавочке вести разговоры о том, как ему все надоело и что СФС на самом деле дерьмо - это бы и без видео пошло бы, хотя и в таком случае еще попробуй докажи, что это не фейк.
- В сравнении с тем, что творится здесь, история с колледжем - это мелочь, - ответила Лизетт. - Я видела центр города. В сравнении с тем, что здесь, он в полном порядке. А тут каждый дом… Ужас какой-то.
Многим городам за годы Войны досталось… - примирительно подытожил Драгович.
- Но здесь-то! Не унималась Лизетт, сбавив голос и глянув вслед ушедшему вперед "Мексиканцу", - мало того что тыл, но и периферия тыла… И вот такое…
Она наверняка отдавала себе отчет, что разговаривает с таким же офицером как и "Мексиканец", ну почти таким же. Однако она решила, что с Драговичем можно было вести более откровенный разговор. Это его радовало.
- Люди думали, что они в полной безопасности, а тут наступил этот пятнадцатый год. Пятнадцатый, правильно?
- В пятнадцатом здесь начали селить людей. Основные бои были, в четырнадцатом. Еще принято говорить, в четырнадцатом-пятнадцатом, объединяя эти два года.
- Точно, как я могла перепутать. В четырнадцатом конечно. В четырнадцатом и Демарш России начался.
- Да, правильно. Но я бы не сказал, что тут как-то уж совсем по-особенному. Я знаю, что Парижу тоже досталось в первый год. И башня до сих пор не в порядке.
- Да, это так. Некоторые даже говорят, что ее не нужно ремонтировать. Что нужно, чтобы она так и стояла покосившись, как напоминание о Войне. Теперь у нас MDS куда лучше.
- Здесь тоже повсюду терминалы. У вас AMALGAMA?
- Да, она. Еще старая GBA LAURA есть, она до Войны была. Это и терминалы и радары.
- Я знаю. А в SSSF расположена AEX AMANDA - слышали про такую? Это самое лучшее, что вообще есть. Все из-за ракетодрома. Так что везде есть свои плюсы. Я про регион в целом. Он самый защищенный. Еще он стоит на траектории всего, что "чинки" отправляют в Европейскую часть. Ну или почти на траектории. В любом случае, 520-е противоракеты достают и то, что летит в стороне. У нас их, эти "520-е" по улицам возят… По дорогам вне города.
- Грустно, что плюсы теперь вот такие - кому AEX и GBA поставят терминалы или радары.
- Мы ведь в Войне.
Драгович оглядел небосвод - за несколько мгновений до этого он заметил боковым зрением какое-то движение в небе. Боковое зрение не подвело - с севера двигались три белых инверсионных следа.