|
Глава 15
25.04.1992
Бланкенберг оглянулся, окинул взором светлеющее апрельское небо с ополовиненной луной, висевшей на западе, и шагнул вслед за остальными на откинутую лестницу. Самолет на тот момент уже успел запустить двигатели и, надо думать, был в полной готовности. Менее чем через пять минут «Дассо-Фалькон» уже выруливал на взлетную полосу.
Ночь выдалась относительно спокойная – по пути в аэропорт не было видно ни одного из тех вертолетов, хотя они имели обыкновение носиться над городом, светя прилаженными прожекторами куда ни попадя. Было ли сегодняшнее затишье затишьем перед бурей сказать было трудно – хотя занявшие позиции в пригороде мятежники были в сговоре с командованием ССН, вряд ли им удалось наладить взаимодействие вдобавок и с федеральными войсками, частью которых они были до начала событий. Это было бы уж слишком, хотя как Бланкенберг, так и его руководство как раз были заинтересованы в таком посрамлении организаторов сумасбродного плана и крахе их расчетов. Их, но не своих.
Взлетев, самолет совершенно нетипично пошел на малой высоте – вполне объяснимое стремление как можно дольше продержаться ниже уровня радара. Бланкенберг глянул в окно и увидел, как проносятся освободившиеся от снега поля, разделенные полосами тополей. Нельзя конечно было сказать, что самолет едва не цеплял верхушки деревьев, но все же летел очень низко, не более пятидесяти-семидесяти метров, отчего пейзажи за окном сменяли друг друга как придорожные деревенские картины из окна скоростного автомобиля.
Где-то там, в полях стояли развернутые лагеря бронегрупп. Ничего, указывавшего на их наличие заметно не было – соответствующий маршрут полета был выбран не просто так, да и бывшие военные летчики, сидевшие сейчас в кабине отчетливо, скорее даже инстинктивно осознавали, что от систем ПВО, которыми располагали пусть и формально дружественные мятежники лучше было держаться за складками местности. За завесой рельефа. Кто знает, чего можно ожидать от этих русских. Это были не предполагаемые мысли в головах пилотов – точно так же о своих когда-то соотечественниках думал и сам Бланкенберг. Тем не менее, он этим самым соотечественникам оказал услугу, которую сложно будет как переоценить, так и просто оценить – слишком уж масштабными могли быть последствия от запланированной бойни. Как сейчас пробирались к границе все эти снайперы, оставалось только гадать. Гэндлоу пропал спустя примерно десять часов после того, как данные с дискеты были переправлены через спутник. Интересно, как отреагирует Рокуэлл, когда ему предоставят отчет или что там еще, где будет описано, как взяли за задницу эту его наспех состряпанную сеть, координировавшую группу снайперов, набранных из отребья всей Европы – ирландских боевиков, неонацистов, просто киллеров из бывшей Югославии.
АНБ, это воплощение контроля за коммуникациями, супермашина, по нажатию нескольких кнопок высветившая всю сеть – сила нового, двадцать первого века. Британские построители террористических сетей и интриг – это век двадцатый и они в этот раз, в этом матче, проиграли. Надо думать, будут проигрывать и в дальнейшем.
А еще в этот раз не обошлось без откровенного комизма – план рухнул потому, что эта Ландскрихт оставила свой дорогущий, вне всяких сомнений оплаченный рокуэлловскими же фондами компьютер без присмотра.
Бланкенбергу, надо сказать, не хотелось думать, что без этой ее оплошности все могло бы пойти по другому сценарию, но, скорее всего, тут сработал какой-то более всеохватный принцип – полусумасшедшая Ландскрихт, увлекавшаяся препаратами, чудаковатый Джонсон – таких кадров глобалисты и достойны. Так что если бы они промахнулись не с компьютером и почтой, то обязательно промахнулись бы в чем-то другом. Здесь, на борту был еще один такой – советский мигрант. Бланкеберг встречал его несколько раз и каждый раз он был наряжен в форму подполковника советской армии. Однажды он, будучи сильно нетрезвым, пел, явно стараясь на публику «Боже царя храни». Во многом благодаря этому Бланкенберг его и запомнил. Гэндлоу, надо сказать, производил совсем другое впечатление, но он, надо думать, получит повод несколько переосмыслить роль и ценность этих своих, если так можно было выразиться, коллег.
Самолет мчался над равнинами на юг, в теперь уже независимый Казахстан, за пределы России. До границы, даже с учетом нетипичного низковысотного режима полета, было чуть больше часа.
|