|
Глава 14
Брагин глянул вверх. Листва на тополях уже начала распускаться. За всеми этим событиями, за всей этой суматохой, весна, с каждым днем отвоевывавшая свое, как-то ушла из внимания. Брагин оглядел окрестности, потом развернулся и зашагал дальше. Это был какой-то пригород в восточной части города. Об этом можно было догадаться по рельефу, да и по просматривавшемуся вдали крутому противоположному берегу реки.
Хорошо, что все эти события, передряги и новые боевые товарищи, если их вообще так можно назвать, остались где-то там. Где-то не здесь. Идти было легко, и в кои-то веки голова была куда более ясной, чем все эти последние дни. Брагин в очередной раз поднял глаза, чтобы полюбоваться весенними деревьями. Зеленеющие ветки были освещены ярким дневным солнцем, которому вроде скоро следовало клониться к закату. А вот и темнота. Да, освещенные солнцем ветки были на фоне темного почти ночного неба. Брагин еще раз оглядел небосвод и понял, что до этого он как-то невнимательно оценил цвета - небо не было синим ночным - оно было не то сиреневым, не то вообще какого-то чайного цвета. Нечто среднее между раствором марганцовки и очень крепким чаем. Солнце было достаточно высоко и оно по-прежнему светило своим белым диском, висевшем на фоне широкой полосы перистых облаков.
Полюбовавшись картиной, которую отчего-то до этого никогда не видел, Брагин направился дальше – городские улицы начинались там и там ходил транспорт. Можно будет сесть на автобус или трамвай и уехать домой.
- Хотели продемонстрировать, как вы умеете стрелять? – послышался сзади женский голос с акцентом.
Брагин повернулся и увидел, что позади него шла, кто бы мог подумать, женщина очень похожая на выступавшую по телевидению Ландскрихт.
- А какой сейчас год? Я просто так спрашиваю, - продолжила свои бессмысленные вопросы она.
- Тысяча девятьсот девяносто второй. Просто так вам и отвечаю, хотя мог бы… – Брагина все это несколько позабавило.
Вообще в ответ на такие несуразно-глупые вопросы следовало посылать куда подальше, но Брагин сейчас пребывал в довольно дружелюбном настроении. Позабавило и сходство незнакомки с Ландскрихт.
- Я и есть Халдорис Ландскрихт, - словно предполагая ход мыслей Брагина, объявила незнакомка, - Вы же видели телепрограмму?
- Ах, вот оно что? Ну ваши и устроили! Я против всего этого, если хотите знать. Америка…
- Это нормально. То есть нормально то, что вам это не нравится.
Ландскрихт шагала рядом, шелестя прошлогодними листьями. Брагин в очередной раз глянул на небо, не изменявшее свой чайно-марганцовочный цвет.
- Знаете, ваши накачали меня наркотиками, потом уложили с винтовкой на чердак. Мне это совсем не нравится, - произнес Брагин, неожиданно ясно отдавая отчет сказанному, да и произошедшему, но почему-то не испытывая особых эмоций. Просто эта Ландскрихт должна об этом знать.
- Если что, это не совсем правильно называть их «нашими» по отношению ко мне. Я не оправдываюсь если что.
- Понятно. Значит, про вас не зря говорят. Ну про ваши фашистские замашки.
- И до вас это дошло? Это хорошо. Слухи - они как круги по воде. У вас в городе мне пришлось изображать из себя… Более близкое окружение вовсе считает меня… Я старалась. Для этого я ношу таблетки и стеклянный флакон с порошком от кашля в сумке. Знаете, есть такой порошок от кашля, что кашель у людей и вправду проходит. Проходит так, что мало не покажется, - Ландскрихт усмехнулась, - Вас, может быть, интересует где мы?
- Да, правда, это меня интересует, - ответил Брагин, задавшийся вполне естественным вопросом только сейчас.
- Мы сейчас находимся в мире Идеали. Я предпочитаю называть этот так. Или просто Идеаль. Еще можно говорить Гало-Идеаль. Знаете что такое Гало? Все живое создает вокруг себя нечто вроде того, что у вас называют аурой. Мне сейчас легко подобрать слова, которые были бы вам понятны, потому что в последние годы ваша массовая культура со всех ног пустилась в весь этот мистицизм, выдуманный, впрочем шарлатанами. Будь вы сталинским комсомольцем, мне было бы сложнее. Да, трудно было бы - еще убеди такого твердолобого, что товарищ Сталин обычный человек и может наделать глупостей, а Ленин не божество, которое сидя в своем белом кресле одним прикосновением облагораживает… Ну вы поняли мысль.
- Да понял, - несколько хмуро отозвался Брагин, - А я, теперь, выходит контактер? С внеземными цивилизациями?
- Все ваши сенсации про контактеров, про людей, притягивающих металлы, про светящиеся летающие диски – это полная профанация. Кто-то реализует свои несостоявшиеся творческие способности, кто-то просто психически нездоров. Вообще когда кто-то выдумывает вопиющую чушь, не важно музыкальная ли это безвкусица или какая-нибудь секта, то вопросы должны быть не к этому горе-творцу а к аудитории. Вы вот заряжали всей страной воду. Ну и кто вы после этого? Космическая держава? Космическо-маразматическая, вот какая.
- Ну вы полегче, - произнес Брагин, тем не менее, внутренне согласившись, - Так вы говорите мир-Идеаль? Аура? Это ноосфера?
- Я же сказала вам как это называть. А лучше вообще никак не называйте. Вы думаете, что человек центральная фигура? Нет, этот мир идей формируется просто вокруг чего-либо живого. И он имеет привязку в пространстве. Когда на Земле были микроорганизмы и плесень, то эта аура уже окутывала планету. Есть такие формы жизни, которые вы просто так, после словесного объяснения все равно не представите. А вот сообща люди могут кое-что разглядеть. При этом не сообща в смысле договорившись и что-то предприняв, а сообща бессознательно. Посмотрите лучше на небо.
Брагин глянул на солнце, которое почти не слепило.
- Видите солнце, звезды. Там, за пределами Земли очень много всего живого и речь не об уродливых человечках с косыми глазами и тонкими конечностями. И еще голыми вдобавок. Речь совсем про другое.
- Ну просто так изобразили. Типа они, эти гуманоиды очень умные.
- А-а, - явно стебаясь ответила Ландскрихт. Ядовитая манера была знакома из телепередач, которые Брагин успел увидеть.
- Посмотрите лучше вон туда, - Ландскрихт указала рукой в сторону.
Брагин повернул голову и вздрогнул. Среди звезд зияло тонкое светящееся кольцо, видимым диаметром сопоставимое с луной или солнцем. Внутри кольца было просто темное пятно цвета неба. Судя по виду, это была черная дыра.
- Такого я не видел - видел только на картинках… Это черная…
- Черная-причерная, черная дыра! - весело подхватила Ландскрихт, - Теперь посмотрите вон туда.
В другой стороне, куда она указала, была еще одна, только поменьше, раза в два-три.
Это что же происходит? – Спросил Брагин, впрочем, не испытывая какого-то особого волнения. Так, праздный интерес.
Что вам не помешает о них знать, так это следующее: обычно у вас их представляют такими шарообразными объектами, которые сами по себе висят где-то там.
- Я вообще не задумывался и даже не думал, что это такие шары, - ответил Брагин.
- Ну вы совсем… Ладно, это нормально. Так вот, посмотрите еще раз на небо – вон та и вон та – это лишь части одного целого.
- А это как? – Брагин на мгновение задумался, но вдруг сознание озарила виданная и не один раз картина. Вернее картинка.
- Это случайно не то, что рисуют, когда пространство как такая лента и она сложена пополам. А по кратчайшему пути расположена такая воронка и на выходе тоже воронка. Точно, я и черные дыры из-за этого представлял, как такие воронки. По телевизору ведь видел, и не раз. Схематично рисуют как сетка - это пространство, и оно искривлено, - выдал Брагин, на этот раз ожидая если не одобрения, то подтверждения. Прямо как школьник.
- Это все не то. Представьте себе дерево, у которого есть и ствол и ветки, и еще маленькие веточки. Так вот, каждый такой объект, каждая черная дыра – это видимая часть такого вот дерева. Где-то ствол, где-то веточка. Деревьев много, оно не одно. Дерево существует вне пространства-времени но лишь отчасти. Такая вот сложная и очень научная картина. Вам это и не нужно.
- Не нужно так не нужно. А далеко до них? Раньше я их не видел, да и не только я.
- Ближе чем вы думаете. На каком расстоянии я до вас стою - на таком и есть. Я – это черная дыра.
- А, ну как скажете, - безразлично ответил Брагин, и, не сбавляя шага, продолжил движение - впереди показались какие-то малоэтажные дома, которых в этом районе, а с районом он определился сразу, вроде бы не было.
- А хорошо, что вы не задаете глупых вопросов, - ничуть не смутившись холодной реакции Брагина продолжила шагавшая рядом Ландскрихт.
- Вы еще рассказывали кому-нибудь про этот мир? - Сменил тему Брагин.
- Если вы имеете в виду ваш город и временные рамки происходящих событии, то нет, а вне этого - конечно да, - ответила Ландскрихт, - а теперь вкратце расскажу вам, что вам надо будет знать когда вы придете в себя.
- Я сейчас лежу на чердаке с винтовкой, - спросил Брагин, вновь отчего-то не испытывая по этому поводу ни малейшего переживания.
Ну понятие «сейчас» не вполне применимо. Хотя да, считайте что так. Идеаль хоть и имеет также и привязку во времени, но со временем здесь можно обходиться несколько свободнее. Видите ту улицу? Пойдемте туда. Здесь тоже люди. И город куда симпатичнее и уютнее. Не то, что ваш.
Улица состояла из двух-трехэтажных домов, никак не напоминавших что-то советское. Скорее то, что строители хрущевок и любители «нового быта» так яростно истребляли. Еще были замысловатые столбы не то из чугунной ковки не то обвешанные завитушками из гнутого проката.
- Вам не помешает знать, кто вас положил на чердак и зачем, - продолжала Ландскрихт, - вы наверно думаете, что это какие-то чокнутые военные?
- В общем виде да, - ответил Брагин, - сейчас я это понимаю, а вот тогда… Они накачали меня препаратами. И я думаю, что они связаны с вами. Они ведь появились не просто так, а на фоне всех этих событий. Сговор какой-то.
- Сейчас вы правильно догадались, что они не так просты… Вам понравилось то, что они вам лили в уши? Их идеи, планы?
- С теми уколами и не такое понравится.
- Не валите все на уколы. Они и без уколов умеют убеждать.
- Да, не буду спорить, умеют, хотя сейчас я вроде бы…
- Протрезвели?
- Ну вроде того.
- Ладно. Начнем с того, что покрупнее, - Ландскрихт определенно хотела пуститься в какой-то долгий рассказ, - Начну с того, что имеет место в этом, как у вас его называют, цивилизованном мире. На Западе. Так вот, там сейчас два лагеря – глобалисты и приверженцы идеи Суперамерики. Приверженцы Суперамерики по своими взглядам скорее правые, и республиканцы, так что назовем их «Правые Республиканцы Супер-Американцы», или RRSA. Я по телевизору рассказывала про их идеи, да и это не секрет. Меня вы не слушали?
- Немного совсем, времени не было, - ответил Брагин, - Мы на казарменном положении были, только в ремонтных поездах, а не в казармах. То в одном, то в другом. Телевизор был, один человек позаботился, но некогда было. Вообще я про вас слышал. Да и видел.
- Ладно. Второй лагерь – это глобалисты. Но не все сразу понимают их идею. Конечно, судя по названию это какое-то объединение всей планеты. На самом деле это не так. Если свести все к анекдотической сказке, то видя толпу людей: рабочих, крестьян и прочего простонародья RRSA тут же думают: вот бы заставить всех их что-то производить. Прибыль, понятное дело, себе в карман. И заставляют. Заставляют, конечно, не в буквальном смысле – платят зарплату, охраняют от криминалитета. Бьют полицейскими дубинками если что. Все про что вам рассказывала ваша коммунистическая пропаганда. В чем она врала - так это в том, что людям это очень не нравится. На самом деле большинство не видит в этом ничего плохого. Это вы тоже теперь знаете. Ну еще RRSA хотят в перспективе раздвинуть границы США. Очень нескоро. С RRSA вам понятно?
- Понятно, - без особой заинтересованности ответил Брагин, разглядывавший дома, которых, по идее, здесь не должно было быть.
- А теперь про то, что думают глобалисты. Глядя на толпу людей, они думают: «вот бы устроить им праздник с выпивкой и голыми танцами, и в это время пройтись по их амбарам да и карманам». Да, вот так. Люди потом протрезвеют, пойдут работать кто в поле, кто в мастерскую и в следующую пьянку можно будет снова собрать урожай. На деле эта, образно выражаясь, пьянка продолжается непрерывно.
- Чего-то я не совсем понял. Для сказки может и нормально, а по-серьезному… RRSA по крайней мере выглядят как-то реалистичнее.
- Да, это упрощенная картина. Глобалисты – они такие… Для начала, они могут ограничиться частью глобуса – на Земле есть неподдающиеся и неудобоваримые страны и общества, хотя и с ними можно торговать, включив их в экономику. Вторая особенность сложнее. Я думаю, вы можете явно представить себе мир RRSA – все эти заводы Форда, Детройт. Рабочие, пусть и не всегда довольные. Кто-то мечтает разбогатеть, у кого-то это получается. Гангстеры, полиция. Выборы, демократия. На верху миллиардеры и супермиллиардеры. Нитки на пальцах супермиллиардеров идут к президентам и губернаторам, оттуда доллары и дубинки летят по гражданам. Все обо всем знают: простой рабочий из Детройта знает, кто он в глазах топ-менеджера. Не является секретом кто этот топ-менеджер в глазах хозяина компании или, может, губернатора. А над хозяином компании еще…Представляете себе эту пирамиду? Вас же коммунистическая пропаганда этому и учила? Еще рабочий умеет считать деньги, не упускает возможности проголосовать, даже если все куплено, то чтобы не повлиять на что-то, а чтобы воткнуть шило в определенную задницу. Он знает как и когда бастовать. Знает, зачем это. Тот, кто хочет и готов всех купить будет сдерживаться в своих амбициях чтобы не создавать напряженность. Простолюдин же знает, что если будет сильно высовываться, то может быть уволен или дубинкой получить. Сбалансированный механизм. Конечно, и он дает сбои…
- Ну понятно. У нас же тоже так хотят. Я про Россию. Все, правда, рассчитывали, что скоро как в сюжетах про тамошнюю жизнь будет.
- Знаете же разницу между вашими городскими и деревенскими? Деревенский, если не пьяница, то он все умеет, а городской –он другой, - Ландскрихт усмехнулась, - такой… Если дома, то в майке, лысый, в очках может быть. И галстук носит. Книги в очередях доставал. Интеллигент почти. Тюфяк в общем. Свою работу, правда, может делать очень неплохо.
- Вы-то тоже не выглядите как деревенская, - покосившись на Лансдкрихт ухмыльнулся Брагин.
- Я, во-первых не русская, а во-вторых не человек, - явно в шутку изображая гордость в голосе ответила она, - Итак, приемлемый облик простонародья для RRSA - это такие хваткие деревенские. В социальном смысле хваткие – они могут и должны уметь программировать компьютеры, много чего еще делать. И могут жить в городе.
А вот приемлемый облик простонародья для глобалистов – это такие тюфяки, как ваши карикатурные городские. Работу свою сделают и сделают прекрасно, а в остальном… Потерянные-растерянные такие. Как ваши интеллигенты из ваших фильмов. Напился, приехал не в тот город, уехал.
- Вы серьезно? – Хохотнул Брагин, - проблема в этом? Я, честно сказать, даже и не понял в чем! Они хотят, чтобы все ходили в очках, читали заумные книги и имели лысину? Стоит ли ради этого поднимать столько шума?
- А-а-ах. – Сердито выдохнула Ландскрихт, - Чего вам так трудно все дается… Хорошо, ладно. Представьте себе ваш совок, но в магазинах есть все, что есть в импортном магазине.
- Ну представил. Все расхватают, правда…
- Не расхватают. Не расхватают потому что привыкли, что оно там всегда есть. Я сейчас перед вами выступаю адвокатом вашего совка… Здорово!
- Хорошо, вы правы. В прежние годы в магазинах кое-что было… нынешняя пора повлияла на мое восприятие…
- Вот, хорошо. Ладно, вы живете в совке, где в магазинах все есть. Денег хватает. Хватает чтобы в Гагры ваши съездить. Телевизор с видеомагнитофоном тоже есть и их можно купить без очереди. Автомобиль тоже без очереди. На весенние и осенние демонстрации с флагами будете ходить?
- Конечно! За такое почему бы и нет! Буду.
- Соседа потащите? Он лентяй, ему выпить или на рыбалку… И то и другое.
- Потащу! Успеет он на рыбалку. Если бы было все, что вы сказали, то потащу, не поленюсь.
Хулиганы в подъезде… нет, во дворе водку пьют и в кустах гадят. Милицию вызовете? Ах да, советская власть еще и переносные телефоны создала.
- Да к чему вы это все? – ответил Брагин, изображая усталость от разговора.
- Я хочу чтобы вы поставили себя на место… Да вы оглянитесь вокруг, чего вы выкаблучиваетесь?
- Вы и такие слова знаете? Если вам так интересно, то знайте, если бы Советская власть все это сделала, то чего бы и не вызвать. Нехрен гадить во дворе. Довольны?
- Вполне. У вас, правда, не очень поощряется. Это же стукачество.
- Я уже все сказал.
- Ну вот, это вполне западная линия поведения. Могу вас поздравить. Я не шучу.
- Спасибо.
- Не за что.
- А если ваш съезд объявит, что надо будет бомбить Афганистан, да, именно бомбить. Ну чтобы солдаты под удар не подставлялись?
- А это что-то плохое?
- Ладно, к Афганистану у ваших теперь особые чувства. Давайте Ирак.
- А Ирак-то за что.
- Ну понадобилось. Партия так решила. Там… политические интересы.
- Просто бомбить?
- Да, просто бомбить. Потом просто мотострелки по развалинам пройдутся. Детей кашей накормят. Все как надо.
- Детей кашей, говорите… А причем тут собственно я? И такие как я?
- Протестовать будете?
- А кого туда отправят? Что за мотострелки?
- Да не думайте, это не как у вас, где восемнадцатилетних на такие дела отправляют. Сначала в школе учат десять лет черт знает чему, а потом… Лучше бы уж в футбол играли все эти годы. В общем, у нас в Ирак отправятся взрослые мужики, умеющие и любящие воевать. Денег заработать, от семей своих отдохнуть.
- Это какая-то болтовня, зачем это?
- Вы будете протестовать?
- Нет, не буду, - сердито ответил Брагин.
- А если серьезно?
- И если серьезно, то тоже, - ответил Брагин, вдруг осознавший, что действительно это был куда более привлекательный расклад, чем то, что имело место в прошлые десятилетия.
- Потом еще какую-нибудь такую же далекую страну. Там диктатор и все такое…
К этому времени они подошли к ряду домов, стоявшему на возвышении, чуть дальше переходившем не то в мост не то в эстакаду. Местность была обустроенной. Тропинка вела к уходящей на возвышенность лестнице.
- И завершающий вопрос, - объявила Ландскрихт, - вы же не будете смеяться над программой партии, над советскими традициями, Ильичем.
- До недавних лет мы над этим и не смеялись. Воспринимали, правда, не всерьез. Они сами виноваты. Номенклатура. Если бы они обеспечили эти, по сути, естественные вещи вроде магазинов и уж тем более техники…
- Ну вот. Вы бы были лояльным гражданином. Работающим. Добропорядочным. Теперь уберем красные флаги и Ленина с его броневиком и поставим что-нибудь другое.
- Что?
- Права человека, демократию, чтобы в подъездах никто не гадил – это назовем «добропорядочность в быту» и это тоже моральная ценность, еще права людей… а, уже было.
- Так это Запад и есть.
- Правильно, но можно пойти чуть дальше. Чтобы понять какой тип человека нужен глобалистами вам надо… Представьте, что вам расскажут, что у истории наступил хэппи-энд…
|