|
Глава 5
06.04.1992
Яркие солнечные дни с зимним снегом сменились серостью и слякотью. Тем не менее, это была весенняя серость и весенняя же слякоть. Все говорило о неуклонно приближавшейся теплой поре. Даже воздух был другой. Нужно было лишь подождать пару недель и можно будет радоваться первой зелени и по-настоящему теплому солнцу. Мир преобразится не в пример той яркой, но все же зимней картине.
Город жил своей новой и не вполне нормальной жизнью: поодаль над рыночными рядами виднелись американские флаги, где-то вдали рокотал очередной вертолет.
Вертолеты, в числе которых были те два, здорово пощекотавшие нервы, теперь базировались в старом аэропорту, представлявшем собой всего лишь грунтовое, ничем не покрытое поле и группу приземистых хозяйственных построек. Гарнизон, к которому принадлежала авиация, также поддался этой американско-забастовочной истерии и по сути пошел на откровенный мятеж.
А ведь пару лет назад праздновали Первомай. Про себя, на кухнях, смеялись конечно над ничего не значившим искусственно нагоняемым торжеством, но все же это было куда лучше, чем то, что стало потом. Да и домашняя часть, домашнее празднование было вполне искренним. Лишь бы повод был. В общем жить-то, не изменяя краснознаменным ритуалам было можно, пусть и не как заграницей. А теперь…
Раздумья Брагина прервал «УАЗ-таблетка», энергично выехавший откуда-то из пятиэтажечного двора. Брагин в это время как раз переходил дорогу-выезд. Из машины вышел человек и направился определенно к нему. Все выглядело так, словно вышедший из машины просто узнал своего давно не виданного знакомого, и теперь торопился подойти к нему, поприветствовать и переброситься парой фраз. Заговоривший, наконец, незнакомец назвал Брагина по имени-отчеству, после назвав его заново по фамилии и званию. Из-под куртки, вроде бы украдкой, показалось удостоверение.
Брагин невесело усмехнулся.
- Не думал, что что-то еще осталось, - ответил он. Последний раз я был на сборах в восемьдесят седьмом и на этом все. А сейчас… Мы в какой стране вообще? Это шутка, но если серьезно, то я без мата происходящее не опишу.
В машине, куда Брагин сел, не проронив ни слова, помимо водителя было еще двое. Одеты были в несколько нелепые, хотя получившие определенную популярность пуховики.
- Каково ваше мнение по поводу происходящего. Происходящего начиная с первого апреля – сходу спросил один из них, по виду чуть постарше.
В ответ Брагин характерно мотнул головой – во время такого жеста обычно выдают какую-нибудь хорошую матерную тираду, но Брагин сделал это молча – впрочем, и всем так должно было быть все ясно.
- В первую очередь – все же начал он, - Я испытываю удивление, испытываю его с первого дня. Мне кажется, этот розыгрыш послужил своеобразным запалом. Если бы то, что он хотел поджечь не подожглось бы, мы уже и не вспоминали бы это. Я имею ввиду, что он поджег что-то нездоровое в людях. Ну есть выражение массовый психоз. Я думал, что это просто такое выражение, а тут это так и сработало. Такое мое мнение.
- А как вы относитесь к тому, чтобы на самом деле стать гражданином США? Ну переехать например. Я не про то, что сейчас творится, а вообще. Многие ведь уезжают. Только отвечайте честно, это несложно - сейчас уже другие времена.
Тут у Брагина мелькнула озорная мысль. Именно озорная, полушутливая, будто это американские шпионы. Впрочем вопрос был вполне по ситуации. Брагин чуть скривил лицо, задумавшись с чего бы начать ответ.
- Видите, что? – начал он. То, что уезжают – это да. Но для этого нужно быть…
На ум Брагину тут же пришел вариант назвать какую-нибудь еврейскую фамилию. Все бы все поняли, привести этот пример, не подразумевая какого-либо антисемитизма даже. Так, просто… Однако сознание тут же подыскало и другие варианты.
- Для этого надо быть каким-нибудь ученым-программистом. Программистом, да… Тетрис придумать… Или еще… Быть поэтом-диссидентом. Известным, которого прежняя власть преследовала и про которого все знают. Вот такие там нужны. Программист «тетрис» свой еще один создаст, я упрощаю. Поэта просто так примут. Будет выступать наверно. А у меня как у всех семья, дети, родители. Может классный программист и может всех перевести, не знаю…
Задавший вопрос молча выслушивал, то и дело энергично кивая. Не так, как выслушивавший ответ начальник, а так, словно они оба сидели за столом в пивной или вовсе где-то во дворе.
- А примеры есть из жизни? Ну знакомые? – спросил второй из сидевших в машине.
Вот! Как раз есть, только про другое, – довольно энергично, как непринужденном дружеском разговоре ответил Брагин.
- У меня друг был немец. Был - в смысле уехал, он есть. Мы учились вместе. Но это немец и он уехал в Германию. Там, понимаете, вся семья всю жизнь немцы – они и на немецком дома разговаривали. Их бабушки-прабабушки учили. Так вот у них было. И то, он наверно лет пять носился с этой идеей. Это когда ГДР еще была. Они в ФРГ конечно хотели. И уехали. А так… Чтобы в Америку, то надо быть… Студентом-программистом, только хорошим. Ну будущим ученым каким-нибудь. Не будущим доцентом – при слове «доцент» Брагин скривил рот, - А настоящим ценным ученым. Тогда да, вариант что надо. А вообще я про Америку даже и не думал никогда. Рассказы про Германию читал – несколько писем пришло – да, впечатляет, а Америка… Ну в общем так.
- Хорошо, мы поняли, - ответил заговоривший с Брагиным на улице, – На сборах, говорите, были в восемьдесят седьмом?
- Так точно.
- Вы призываетсь на прохождение очередных сборов. Прибытие завтра в десять ноль-ноль.
- Не понял? Сборы?
Какие-то секунды Брагин обдумывал, как бы вежливо послать этих гостей из так внезапно давшего о себе знать прошлого. Вернее даже не столько послать, сколько передать ощущение от всей нелепости их извещения.
- Знаете, - начал он, - Вокруг происходит абсурд – это так. Но сборы. Как сейчас называется комитет? ФСК? У меня, конечно, хранится удостоверение, но оно старое. Когда произошла реорганизация, то никто меня даже не вызвал хотя бы удостоверение поменять. Я думал, что уже все… Да и до этого…
- У нас тоже старые удостоверения – ответил заговоривший на улице.
- А где эти сборы будут проходить?
- В черте города, - назвал адрес второй.
- Это же Промзона, склады, - ответил имевший представление, где находилась та улица Брагин.
- Так точно. Там железнодорожные подъездные пути. Прибываете в десять ноль-ноль. С транспортом сейчас неважно, да и в обычные дни туда нужно пешком пройти, так что вот вам запас по времени. На пути увидите стоящий состав. Локомотив-тепловоз ТЭМ-2, синий такой. Номер… - он назвал трехзначный номер, - Плюс к этому путь будет как бы это сказать… сквозной, не идущий в ворота, так что вы не перепутаете. Вы увидите издалека. Пройдете мимо, и вас встретит человек – он кивнул в сторону водителя.
Водитель, к тому времени прекративший движение-тряску по ухабам очередного слякотного двора, обернулся. Это был крепкий лысый мужик лет пятидесяти. Он и выглядел как водитель. Ну, при желании, будь он актером, пожалуй, без труда изобразил бы и новомодного бандита-рэкетира – все же они не были все сплошь молодыми.
- В десять ноль-ноль? – переспросил Брагин.
- Так точно, - ответил второй и повторил номер локомотива. – На работе само собой… Все будет как надо - отдел никуда не делся и все организует. Встретивший тем временем уже открывал дверь.
Брагин вновь зашагал по серо-коричневой слякоти. Машина, раскачиваясь, как неуклюжая лодка на реке, двинулась прочь, по своим делам. Возможно, собирать таких же, как он.
Особого воодушевления он не испытывал. С другой стороны, теперь он не будет никоим образом втянут в ту чертовщину, что начиналась на предприятии. Не столько забастовочную, сколько чисто техническую, связанную с выведением агрегатов из работы.
|