Жил один человек в Сарагаре
Что молился истово Нгаре:
"Сильным, быстрым, дай быть!"
"Дай корону носить!"
Зверодемоном стал и прибит был в священном угаре.
- граффити на стенах Верхнего города
---
Ханнок проснулся от голосов рядом.
- …говорю я тебе, Седая Башка совсем свихнулся! Он меня пристрелить хотел!
Не отрываясь от шиться, рыжая девушка ответила:
- Ты вот вроде высокородный человек, а что на полке не было пороху - не разглядел.
- Я… Конечно же разглядел! Но важнее намерение, а оно было ясно и светло. И вообще, огнестрел - варварское, дикое оружие, угрожать им благородным…
Девушка подняла взгляд, посмотрела.
- А он и впрямь на демона похож.
- Ньеч-то? Конечно, хотя и чахлого… А, ты про "пациента"? Я бы сказал, что на гаргулью, скорее.
- Гару… чего?
- Ну, знаешь, статуи на древних храмах, которые злым видом отгоняли злые помыслы. Так, где я… О, как удачно, что я книжку для записей захватил! И кисть, и чернила! Вот смотри, я напишу это слово…
Девушка, сощурясь, прочла, медленно, по слогам:
- Га-ру-гу-ри-йа…
- Нет, видишь это значок? Он говорит о том, что слово надо читать в Сиятельной огласовке.
- Халь-хулли…
- Ну нет же, не настолько Сиятельной! "Гаргулья" вот, повтори. Отлично! Сонни, душа моя, ты делаешь такие успехи! Знаешь, - он улыбнулся, - я бы мог помочь тебе с грамотой. Седая Башка много дел на меня навесил, но потом …
Сонни скусила нитку.
- Хорошая попытка, Наймор.
- Нет, ты не так поняла, я бы с тобой никогда, то есть с тобой - да, но… Тьмать, я только помочь хочу!
- Ему, вон, помогай, - указала иголкой в сторону клетки Сонни.
- Этому рогатому чёрту? Он же тупой, как и все оборотни…
- Грр, - сказал Ханнок.
- Он что, уже проснулся? - не оборачиваясь, обречённо сказал ученик.
- Давно уже, - усмехнулась девушка, - Ну, мы ждём.
- Чего это вы ждёте? - насторожился Наймор.
Сонни отложила ткань, воткнула бронзовую иглу в расшитую ромашками игольницу.
- Уроков грамоты, ясен мой свет. Ты же хотел превзойти учителя в воспитании оборотней, вот она - твоя удача. Или ты его боишься? Так ты его не бойся, он всё ещё за решёткой.
- Ну знаешь ли… - возмутился ученик, но, уязвлённый гордостью, подошёл ближе к клетке. Открыл окошко для подноса с едой. Выложил туда книжку, кисть и прочие приборы.
Ханнок заинтересованно подался вперёд, схватившись за решётку.
- Эй, ты не мог бы отойти, на всякий случай? Эм, пожалуйста? Он меня вообще понимает? Слушай: Я. Буду. Рисовать. Слова. Ты. Повторяй. Запоминай. Полезно!
Мутант поморщился - громкие звуки резали по ушам.
- Я. Рисую. Первый. Слог. Он. Называется… Тьмать!
Ханнок отобрал и кисть, и тушечницу, и бумагу. Он стал быстрее, чем раньше. Он повертел кисть в пальцах, привыкая к когтям и их неуклюжести. Пошатнулся - стоять, не опираясь рукой о стену, было всё ещё трудно. Хвост помогал держать равновесие. Ханнок перелистнул страницы книжки, ища чистую, потом решил, что по-другому будет наглядней и начал рисовать прямо на стене.
---
Когда прибежал старший лекарь, привлечённый воплями, Наймор успел охрипнуть.
- Вот! - просто показал он на стену, исписанную словами.
- Это… неожиданно, - отметил Ньеч.
- Нет, это полная чушь и издевательство! Это даже прочесть нельзя. Клянусь, эта оленья башка словно обезьяна - подражает, не понимая смысла, но это явная насмешка и я отказываюсь…
- Тсур На-Тсаан, так же известный как стиль Новых Кодексов Побережной Страны, - сказал Ньеч, пощипывая аккуратную, короткую бородку, - Высоко стилизованный, подходит и слоговому письму и иероглифам, популярен для надписей по керамике.
- То есть, я, конечно, это знаю, это явный образец… эээ… стиля. Но исполнение…
- Немного хромает. Однако, учитывая писчий материал и прочие обстоятельства, я впечатлён. Учитывая тему, композицию и импровизацию, я очень впечатлён.
- Да что там написано-то? - сдался Наймор.
Ньеч занёс в книгу памяти долгое отсутствие обращения "учитель". И снизошёл:
- Отрывок из повести о Глупом Подмастерье. Правда, там главного героя звали иначе. Это классический текст в школах писцов, уверен, каждый учившийся там это знает. Наймор.
Хихикавшая в кулак девушка расхохоталась. Ученик побагровел. Ньеч, с толикой внезапного сожаления, подумал и о том, что некоторые надрезы недостойны хороших лекарей.
- Я схожу за бадьёй с водой и сотру всё это… учитель.
За решёткой мутант спокойно дорисовывал абстрактного, но узнаваемого молодого балбеса. Длинные уши слегка шевелились, наверняка всё слышит и запоминает.
- Оставь пока, мне понравилось, - решил Ньеч, - Это будет достойным назиданием.
"В том числе и мне" - не договорил он вслух.
- Но… учитель!
- Как вообще у пациента оказались кисть и тушь?
Ученик умолк.
- Наймор решил нам с грамотой помочь, - сдала его девушка, - Во, закончила!
Сонни развернула и показала то, над чем работала. Штаны. Крайне нестандартной кройки. Их торжественно вручили пациенту, пациент, насколько можно было понять выражение морды, остался недоволен. Ньеч вспомнил, отстранённо, что, кажется, в Ламане носить штаны в тёплое время года почитали варварством. Разума не возмущаться вслух, у демона, впрочем, хватило. В отличие от подмастерья.
- Зачем вообще зверолюдям одежда?
- Грр! - высказался-таки пациент, он был занят тем, чтобы ухитриться попасть копытом в штанину, а хвостом… как там правильно называть отверстие для хвоста? Наверняка ядоземцы уже такое слово изобрели.
Оборотень не удержался и упал. Ньеч обеспокоился - а вдруг у пациента куда более серьезные проблемы с координацией, чем простая оборотническая неуклюжесть?
- Никто их с человеком всё равно не перепутает…
Тушечница со всем содержимым влетела Наймору в лоб. Нет, с координацией точно всё хорошо.
---
Наймор клялся отомстить. Его услали прочь. Ньеч сказал:
- Я прошу простить нас, такое поведение персонала - недостойно Милости.
Ханнок всё ещё сражался со штанами и не ответил. Старший лекарь показал на надписи на стене и объявил, что пациента, то есть его, Ханнока Шхора, сочли "ментально стабильным", что его переведут в корпус для выздоравливающих, и что с этим он, Тилив Ньеч, пациента поздравляет.
Мутант не чувствовал себя "стабильным", и ещё меньше - "выздоравливающим", но спорить не стал.
- Я рад что ты грамотен, это облегчит деловые вопросы.
Эти слова понравились Ханноку ещё меньше.
Лекарь отпёр дверь, потом, видимо, заметив, что ещё недавно рвавшийся на свободу пациент замешкался, сказал:
- Не торопись. Если тебе нужно время, чтобы покинуть привычное место - соберись с силами. Если надо будет, мы сделаем твою новую комнату похожей на эту для адаптации… чтобы привыкнуть.
Это прозвучало, скорее, как вопрос. Как сказали бы древние - естествоиспытательское любопытство. Простые оборотни - твари территориальные. Они не любят покидать место, что считают "своим", даже если это их ловушка и их клетка. Охотники на мутантов и работники зверилен часто этим пользуются.
Ханноку не нужно было логово. Ханнок не хотел, чтобы его изучали. Ханнок не доверял огаркам.
Тот, кто называл себя высоким именем "Тилив Ньеч" смотрел на него, пристально, изучающе, холодно. Или, Ханноку лишь так казалось, что пристально и холодно, он и сам не мог понять - глаза у старшего лекаря были полностью чёрные, без заметных белков, зрачков и радужки, нечитаемые. Нечеловеческие. Настоящие Сиятельные сказали бы - проклятые. И добавили бы многое ещё о низкорослости, лишённой металлического блеска коже, ранних морщинах, седых волосах - метках вырождения, отражавших внутренние пороки… да, так бы они сказали. Лицо у лекаря всегда чуть кривилось - может быть, от вечного недовольства, может, давняя травма, а может - просто со Спиралью не повезло, тысяча лет яда и упадка не была добра к жившим вне Контура…
Всё это было глупо, Ханнок и сам это понимал, не с его мордой сейчас над кем-то возвышаться, но старые предрассудки так легко не сдавались.
- Я могу чем-то помочь? - спросил огарок-лекарь.
"Нет, к тьматери!" - отмахнулся мутант и переступил-таки порог. Держась одной рукой за стену, он прошёл по коридору, у выхода из дома зацепился ветвистыми рогами за верхнюю перекладину двери. Солнечный свет ударил в глаза, но привыкали они теперь тоже быстро, скоро Ханнок хорошо смог разглядеть мощёный двор, с трёх сторон окружённый корпусами лечебницы, а с четвёртой - частоколом. Главное здание, элегантное, на этаж выше, чем флигеля, украшал небольшой купол на крыше и крыльцо с колоннами - явно для Сиятельных выстроено, или для подражавшего им вождя из внешних. Белая штукатурка местами осыпалась, часть окон заколотили досками. Над трубой низкорослой, не в стиль прилепившейся к одному из флигелей пристройки курился дымок, пахший сосновыми поленьями.
- Нам туда, - указал на главное здание Ньеч.
Оборотень покачал головой и вместо этого ткнул когтистым пальцем в сторону бани.
- Хорошо, - не стал настаивать старший лекарь, - Потом зайдешь ко мне в кабинет, на втором этаже. Йондар покажет дорогу.
Пожилой охранник у крыльца услышал своё имя и, кряхтя, опираясь на копьё, поднялся с лавки. Ханнок сомневался, что от старика был бы прок даже против простого мутанта, но решил, что сам он будет вести себя смирно… по крайней мере пока что.
Шатаясь, он пошёл через двор. Копыта цокали по каменной вымостке, каждым шагом отдаваясь в ушах, нагоняя на него безнадёжный, животный ужас. На полпути мутант и вовсе замер, не в силах двинуться дальше. Внимательно следивший за ним Ньеч понял это неправильно, а может, как раз таки очень хорошо, и послал ученицу за костылём для ходьбы. Это помогло, хотя, пожалуй, на всех четырёх идти было бы ещё проще. "Никто ведь с человеком всё равно не перепутает…"
Переставить палку, одну ногу, палку, другую ногу, палку…
Баня издавна стала частью городской культуры, как Сиятельной, так и внешней. Кёль считал себя человеком городским, Ханнок, похоже, остался городским оборотнем. Горячая вода, пар, чистота, дары богов цивилизации. Радоваться им, однако, оказалось не так-то просто. Он тёр себя мочалкой, лишь сильнее понимая, насколько стал на себя непохож. У него теперь были хвост, рога и крылья, он чувствовал их, которых быть не должно. Это ломало разум. Хвост пугал его меньше, чем крылья, крылья были даже более неправильными, чем - он понять не мог. Мыть с обратной стороны их тоже оказалось сложно - непросто дотянуться. Возможно, стоит изобрести новую мочалку.
А зачем?
Никто ведь с человеком всё равно не перепутает.
Он мог бы нарядиться в полночные шелка, вдеть в нос и уши нефритовые кольца, покрыть рога и копыта листовым золотом - он останется мутантом. Он мог бы бегать голышом, на четвереньках, позабыв о банях и полотенцах - он останется мутантом.
- Эй, ты там живой? - заколотил в дверь охранник.
Не дождётесь.