С приветом от масок.
Критик в белом
Есть такие рассказы, которые очень легко ругать. Все в них кошмарно, от персонажей до сюжета, и ругательства так и просятся на язык. Есть рассказы, которые очень легко хвалить. Они читаются влет, а к концу доводят читателя до вау-эффекта. Ваш рассказ не относится ни к одному из этих типов – мне было бы сложно его ругать, а хвалить еще сложнее. Но именно этим я займусь, поскольку сегодня на мне белая маска.
1. Техника. Мне нужно вас хвалить, поэтому я не буду говорить вам, что диалог в начале слегка отдает театральностью на нарочито расцвеченных репликах «белоруса», а диалог Короро и Тиши вообще весь нацелен на читателя во имя донесения технической информации. Вместо этого я отмечу, что рассказ действительно легко читать. С самого начала идет эффект погружения во многом благодаря использованному первому лицу.
Сначала мне хотелось сказать, что смена первого лица на третье плохо выглядит внутри одного рассказа, но потом оказалось, что это очень хорошо работает на общее восприятие идеи (как оно сложилось у меня), так что эта придирка однозначно снимается.Вам удается создание атмосферы. Мир первой части, показанный глазами больного, уставшего человека, затянутый в лед из чего-то, к чему явно причастна летающая эта-самая, вызывает отторжение.
Контрастом смотрится наивно-мечтательность мира Тиши и Короро, которая усилена гипертрофированной детскостью восприятия Тиши. Там даже смерть ею воспринимается как нечто стороннее и совсем нестрашное, когда бабулька стирает с ее щеки чьи-то внутренности. И снова контраст – чумной мир, который умирает от всех мыслимых и немыслимых болезней. Сцены отлично погружают в себя, за исключением, пожалуй, второй.
2. Сюжет. Тут мне придется умолчать о том, что этот рассказ сильно проигрывает, если читатель не ознакомится сперва с его «двумя не связанными между собой» предшественниками. По сути, тот рассказ и этот – это две части одного целого. Вторая сцена этого рассказа не вызывает погружения по той же причине – ее мир прописан в другом рассказе, и если его не прочесть, то читатель не понимает, кто вообще такие Тиша и Короро, а вся сцена смотрится бессмысленным и беспощадным куском информации. Но об этом всём мне нужно молчать.
А сказать мне хочется вот что: в вашем рассказе ощущается течение времени. Трансформируется не персонаж, а весь мир, как нечто глобальное и цельное, в котором люди – эточто-то временное и маленькое. И здесь отлично сыграло первое лицо, использованное в первой сцене, и последующий переход на третье.
Сначала все показано глазами главного героя, и событиякажутся близкими к нам, происходящими здесь и сейчас или в недалеком отрезке времени будущего. А дальше фокал становится все менее глубоким, и картинка словно отдаляется. ЭмоцииТиши и Короро еще считываются, а вот третья сцена уже дана окончательно со стороны, как нечтоочень далекое. В итоге чувствуется объем происходящего, удаленность событий. Мне еще вот эта цитата нравится: «Время — это всего-навсего разница между «было» и «стало»».
Интересная тема на подумать.Все три сцены, хоть и удалены друг от друга по времени, но крепко сюжетно связаны не только дубом. Правильно ли я понимаю, что в третьей сцене королева с шипящим именем – это Тиша? Если так, то эти сцены, как в Нарнии, являются моментами возникновения, процветания и окончательного упадка мира, который сложился на земле после нашего. Этот мир не обязан быть приятным и понятным нам и, по сути, и его возникновение, и угасание – это вопрос случая. Ну, то есть, повезет ли, и не окажется ли рядом метафорической белки (развитой микрофлоры/АЭС).
И возникновение следующей цивилизации на руинах этой – тоже вопрос случая (сможет ли метафорический мальчик донести желудь людям). Отлично проведена параллель с дубом и случайным отбором – прорастет или не прорастет желудь и появятся ли желуди на следующий год. Эта идея (в том виде, в каком она сложилась у меня) о влиянии случайности на глобальные, общие процессы мне кажется самым интересным моментом в рассказе.
Не буду говорить вам, понравился мне рассказ, или нет – на самом деле, что-то среднее. Он оставил мне две темы на подумать, которые были завернуты в неприглядную обертку, и ощущение очень сильной ноты в конце. Той самой, басовой флажолетом.
Критик в чёрном
Три рассказа про нечто - отзыв черного критика
Автор самовыражался.
О. Дивов
Собственно, на этой знаменитой фразе Олега Дивова, вынесенной в эпиграф, отзыв можно было бы и закончить. Не стоит этот набор букв подробного разбора. Но, к моему глубокому сожалению, приступим.
Первый же абзац:
Цитата:
Я упал жопой на лёд
Чем, простите? Не пятой точкой, не тем местом, где спина теряет своё благородное название? Даже не задом, а вот так вот - жопой?
Поверьте, я не ханжа. Могу и трёхэтажным завернуть, но там, где это уместно. Литература - не помойка, не сточная канава, чтобы писать языком людей, "достигших вершин Лондонского дна". Бывают случаи, когда для языковой характеристики персонажа нужно дать какое-то яркое и крепкое слово, но и тогда авторы находят изящные выходы.
Ладно, едем дальше:
Цитата:
то пожрать, то помолиться, то покурить, а иногда и посрать
И это следующее предложение. В последнем слове была такая необходимость? Оно так много сообщило о персонажах? Так много дало для развития сюжета?
Цитата:
Бл. Бред какой-то…
О! Да тут попытка в мат! А чего не всё слово целиком? Цензура не позволила?
Цитата:
Vacca stulta.
Что бы мы делали без гугл-переводчика? А главное - зачем этот выпендрёж?
Два отрывка:
Цитата:
Долго пела Йаванна, и вот на глазах у Валаров на вершине кургана пробились из земли два гибких ростка. Казалось, все звуки в мире исчезли и в тишине звучала только песня Йаванны. Покачиваясь в такт песне, ростки быстро тянулись вверх. Вот они стали стройными молодыми деревьями и наконец зацвели.
Цитата:
Кто тут у нас такой? — удивительно: только сейчас я увидел маленький, годовалый дубок — рогатую веточку, торчащую из льда. На ней был усохший коричневый лист. Я направил на него струю. Сбил. — От так от... Сейчас удобрим тебя... Будешь раскидистым дубом, сынок. Говорят, вы и по полторы тысячи лет растёте…
Оба отрывка о появлении в мире деревьев, которым предстоит стать свидетелями важных событий, по задумке автора. Но первый принадлежит перу Дж. Толкиена, а второй… Как говорится, почувствуйте разницу.
Цитата:
Pica! Ogromna pička otvara njeni usne i siše, siše sve oko sebe. Pica, kapetane, bukvalno!
Цитата:
Oh, sorry, sir, yes, sir! Report: there is a mighty vagina, arousing from its icy sleep in one km to the south. It's blooming like a lotus flower, but has the darkness of the original creation inside it.
М-да уж…
Когда Толстой писал "Войну и мир", он ориентировался на то, что его читатели знают французский наравне с русским и не нуждаются в сносках с переводом.
Зачем автору понадобилось писать куски текста на боснийском (так определил Гугл) и английском? Чтобы назвать женский половой орган словом из пяти букв (скрин перевода прикладывать не буду) и утереть нос преноминаторам. А потом повторить это же на английском с применением медицинского термина.
Цитата:
Будто «Происхождение мира» Гюстава Курбе, — прошептал кто-то рядом. — Только величиной с Гранд-Каньон.
Да автор - интеллектуал. Вон оно что.
Дальше разбирать смысла нет. Весь рассказ - провокация. Грубая, подростковая провокация.
Возможно, у него есть какой-то глубокий смысл, идея и все такое прочее, что принято подробно разбирать и обсуждать, но все это скрыто за грязным исполнением.
Мне жалко времени, потраченного на чтение. Но ещё больше жалко времени, потраченного на отзыв.
Пойду, помою руки с мылом. И глаза.