Когда хочется жить...
Фонари в тёмном узком переулке не горели, скудное освещение предоставляли только соседние окна семиэтажных домов, где-то далеко, в двух кварталах отсюда завывали красно-синие сирены, на грязном асфальте лежал труп без головы. Крови не было. Будто кто-то отвертел голову манекена, а остальное бросил здесь. До утра его никто не хватится, а дальше приедут мусорщики и подчистят пространство.
Я хотел было пройти мимо. Мало ли в наше время таких несчастных валяется по переулкам. Но споткнулся о чемоданчик, что лежал рядом с телом и передумал. Перед глазами маячила она. Это мой шанс. Да, маленький, но кто знает... Не воспользоваться им, значит, возможно, расстаться с ней навсегда. «Навсегда» слишком кисло-горькое слово, чтобы подчиняться ему. Но если поймают?
Огляделся. По возможности надо быть уверенным, что лишних глаз нет. В переулке пусто. В окна никто вроде не подглядывает. Занавески почти везде плотные, фрамуги закрыты, чтоб лишних звуков не доносилось. Дронов нет. Это хорошо. Здешние жители правильно рассуждают – меньше знаешь, крепче спишь. Похоже, им не привыкать закрывать глаза и уши.
Как назло, красно-синие сирены взвыли ближе. Из-за домов частично показался кремовый светящийся воздушный патрульный шар. Как он работал, никто не знал. Все знали только, что это плохо. Я затаил дыхание, закрыл глаза, прижался к холодной стене. И шар, и сирены прошли мимо переулка, стали удаляться. Несколько стрекоз-дронов также прошелестели мимо и исчезли. Пора.
Я отлепился от стены, дёрнул чемодан, рассчитывая быстро уйти. Не тут-то было. Рука трупа дёрнулась вместе с ним. Только сейчас я разглядел, что правое запястье пристёгнуто цепью к кожаному с металлической отделкой корпусу.
– Дерьмо, – шёпотом выплюнул я досаду.
Но отступать уже не собирался. Патрульные придут ещё не скоро, а мусорщикам данное сокровище ни к чему. Утрамбуют в дробилку – и дело с концом. Нет. Теперь это моё сокровище.
***
Я ввалился в свою квартиру и захлопнул дверь. Хорошо, что давно позаботился о глушителях дверной коробки. Иначе грохот мог раздаться на весь подъезд. А сейчас это не желательно. Я закрыл глаза, обнял чемодан, прислонился спиной к двери, сполз по ней на пол. Сердце колотилось, дышать тяжело, щёки горели, волосы мокрыми прядями липли ко лбу. Ничего-ничего... Самое страшное уже позади. Если меня сегодня не выследили, то теперь никто не узнает, откуда это взялось у меня. А теперь спать, спать, спать...
Во сне меня преследовали свежие воспоминания... Как я подавив отвращение перевернул труп на спину и шарил в карманах его кремового в клеточку пиджака с ореховым воротом, и с такими же ореховыми кокетками на карманах. Во внутреннем кармане я нашёл маленький блестящий ключ белого металла. Пока срывал с правого запястья наручник с цепью, разглядел гиацинтовые запонки на брусничной рубашке. Дорогие. Дико дорогие. Но меня больше интересовал чемоданчик. А запонки... пусть достанутся мусорщикам. В конце концов, не совсем же они там идиоты.
***
Утром я не понимал, как решился на то, что сделал вчера ночью. Помнится, был в изрядном подпитье и вынес мозг собеседникам в баре воспоминаниями о ней.
– Когда она тебя любит, хочется жить! – уверял я каждого. – А я её упустил...
Когда собеседников не осталось, пошёл домой. Получается, ради неё я презрел опасность, ради неё я нашёл... А что собственно говоря я нашёл?
Голова болела, двигаться не хотелось. Но это мало волновало. Выходной. Могу себе позволить быть овощем. В полудрёме больной головы возникали и отступали вопросы. Почему некоторым везёт, а другим нет? Почему у некоторых всё, а у других крохи? Как взобраться на вершину успеха, оставить всех конкурентов позади и не полететь вниз? Последнее самое главное. И возможно ли это? Вопросы, вопросы. Одни вопросы. Под их тяжестью я начал засыпать.
Взмах копны рыжих удаляющихся волос, привёл в чувство. Я слез с постели, достал из под неё вчерашнюю находку.
– Как же его открыть? – сказал я и поморщился.
Отзвуки собственного голоса вызывали тошноту. Не удивительно, что она ушла. Потом отбросил мысли о ней и о себе. Хотелось заняться странным предметом. Не тут-то было. Оказалось, что ключ от него я потерял. А может там два ключа было? Один от наручника, а второй от самого чемодана? А я нашёл у трупа только один? В любом случае, ответа я никогда не узнаю. Поковыряв шпилькой замочную скважину в теле чемодана, забросил его опять под кровать.
***
Вспомнил я о нём через шесть недель, когда чемодан однажды ночью реализовался на рабочем столе в комнате. В полчетвёртого я встал за чашкой воды, а он там лежит. Я уже и забыл о нём. А он обо мне, похоже, нет. Чемодан всё также не открывался. И как попал на стол, сообщать отказывался. Я его опять забросил под кровать и лёг спать. В следующую ночь всё повторилось. На третью ночь я сел за стол и уставился на чемодан.
– Что ты от меня хочешь? – спросил я его.
Через замочную скважину вылезли две тонкие жёлтые спицы, изогнувшись, подцепили какой-то механизм и распахнули крышку. Внутри чемодана были аккуратно разложены и закреплены инструменты. Отвёртки и гаечные ключи разных размеров и диаметров, тестер, шпильки и спицы, изолента, небольшой кремовый плафон, красная лампочка и чёрный цоколь. Как плафон туда слез? Он что, надувается? Я растерялся. Никогда особо не шарил в технике или электрике, а тут такое...
Взял плафон в руки. Нет. Надуваться он не может, он стеклянный. А как тогда влез в чемодан? Я продолжал вертеть его, примеряя и так и эдак, и сам не заметил, как собрал светильник на двух искривлённых ножках. Будто запчасти и провода сами в руках прыгали. А потом для устойчивости сделал ещё две. А потом... потом ещё четыре сами приделались. Лампочка стала похожа на паука. А потом она сама встала и пошла. Механизм, что ли внутри приделан какой? А когда я его вмонтировал?
Я с удивлением смотрел на это творение. В мозгу что-то перещёлкнуло, уши заложило. Посмотрел на часы. Полдвенадцатого ночи. Когда я пришёл было полчетвёртого. Какой сейчас день? Уже прошли сутки? Или это всё мне показалось? Или приснилось? А может, продолжает сниться?
Глова отказывалась работать. Глаза слипались. Пошёл спать, оставив на столе творческий беспорядок.
***
Утром ни раскрытого чемодана, ни странной лампочки-паука на рабочем столе не застал. Дата, как и предполагалось, тридцать первое июня. Ничего особенного.
Когда смотрел новости, обратил внимание, что у всех особенно раздутых больших боссов в чёрных костюмах, крахмальных рубашках и чёрных цилиндрах, в руках находятся такие же чемоданчики. Улыбка у боссов холодная и пустая. Глаза стеклянные. У некоторых заметна цепь, которая терялась в рукаве пиджака. Как я раньше этого не замечал? Что скрыто в них такого важного?
Опять бросился под кровать, вытащил свою находку, стёр с неё пыль. Чемодан остался равнодушен к моим действиям. Но теперь я на провокации не поддавался.
– Что тебе от меня нужно? – спросил я его.
Крышку чемоданчика распахнула уже собранная лампочка-паук с кремовым плафоном.
Больше я чемодан со стола не убирал.
***
Днём чемодан стоял на столе, а ночью я спал. Иногда я просыпался от звука телевизора. Лампочка-паук сидела и переключала каналы. Сил ругаться с ней не было, поэтому я засыпал обратно. Иногда снилась удаляющаяся копна рыжих волос. Иногда, снилось, как меня ловят в тёмном переулке тени и отвинчивают голову под звуки красно-синих сирен.
Однажды проснувшись, увидел на полке рядом с книгами ещё один кремовый плафон, только без красной лампочки и без ножек. Он был похож на трофей.
– Сегодня ночью на улице обнаружен человек с головой! – передавала сенсацию ведущая по телевизору.
Надо же, совсем рядом с моим домом, отметил я пошёл пить кофе.
После этого каждую ночь трофейных кремовых плафонов стало прибывать. Дела бизнеса, после длительного застоя пошли в гору, и я не обращал на плафоны и чемодан никакого внимания. Если светильник хочет развлекаться, пусть развлекается. Лишь бы меня не трогал. Такое взаимодействие длилось до пор, пока мне не предложили большой контракт. Чтоб произвести благоприятное впечатление на инвестора, я взял с собой чемоданчик. Сделка прошла успешно. Трофейные плафоны продолжали прибывать. Сообщения о странных людях, научившихся думать, тоже.
***
Бизнес процветал, и я снял маленький офис для общения с клиентами. Однажды в приёмную вошёл посетитель в кремовом пиджаке в клетку с ореховыми кокетками на карманах. У него был свой чемоданчик. Точно такой же! Что ему здесь нужно?
Он вальяжно сделал несколько шагов. Прислонился к стене и закурил. Здесь курить запрещено. Я хотел было сделать замечание, но осёкся. Я понял, что им... ему. Можно.
Чтоб обстановка перестала быть официально, я вышел из-за стола и уставился в окно, делая вид, что мне его присутствие совсем не интересно. Он же здесь гость, пусть первый и объяснится. Тем не менее, я внимательно следил за своим чемоданом. Он лежал двух шагах от меня, и я уже пожалел о своей небрежности. Подтянуть его сейчас рывком? Нет. Этим я покажу неуверенность. В присутствии таких людей это грубейшая ошибка. И я, будто случайно переступая с ноги на ногу, приблизился на полшага к своему имуществу.
Вошедший наконец докурил, бросил сигарету на линолеум, прижал её чёрным ботинком и заметил меня.
– Приветствую, – в тридцать четыре зуба улыбнулся он.
Улыбка холодная и пустая. Глаза стеклянные. Но тут они ожили. В них появилась огонь. Он увидел мою добычу. Я сделал случайные полшага по направлению к своему чемоданчику.
– О! – протянул он. – Великолепная вещица. Не находите?
Он ждал. Я выдерживал паузу, лихорадочно соображая, что он хочет от меня услышать. О том, что я схожу с ума и иногда разговариваю с бегающей лампочкой?
– Нахожу.
– И откуда она у вас?
– От батюшки достался, – соврал я.
Незнакомец качнулся с пяток на носки, щёлкнул языком. Что, видимо, означало: да, понимаю. И тоже подошёл к окну. Теперь мы смотрели на тошнотворно неинтересный город вместе. Где-то там ходили люди с головой вместо кремовых плафонов.
Я продолжал краем глаза исследовать его. Незнакомец держал чемоданчик перед собой двумя руками. И я заметил, что цепочка, приделанная к телу чемоданчика, поднимается у него по левому запястью и прячется под рукавом рубашки. Я вспомнил, как искал подходящий ключ, чтоб снять с трупа собственную добычу, как даже жирные большие боссы держатся за такие чемоданы. А я вот до сих пор проигнорировал этот приём. С другой стороны. Откуда ему знать. Может я обладаю такой мощью, что мне нет необходимости постоянно таскать чемоданчик пристёгнутым, как ему. Или у меня есть ещё один. Побогаче и в надёжном месте. В моих глазах наши позиции выровнялись. Я вздохнул чуть свободнее. Рано.
– А чем занимался батюшка? – бесцветно спросил он.
Понятно. Проверят. Не конченный ли я идиот, что оставляю бесценные вещи без присмотра. Но я решил придерживаться в игре собственной версии. Осталось исполнить эту партию безупречно. Я взмолился коленкам, чтоб они не дрожали.
– Тем же что и я. У нас, понимаете ли, семейное дело. Батюшка оставил инструкции, я выполняю...
Незнакомец пощёлкал языком.
– Что-то много умных людей последнее время развелось, – сообщил он. – Большому боссу это не понравится...
– Да, согласен, – продолжил я играть вслепую. – Удобнее же когда рядом одни дураки?
Незнакомец поджал губы. Стало понятно, что эту партию я выиграл.
– А если большой босс сам сюда придёт, чтоб задать вопросы? – напоследок осведомился клетчатый.
– Думаю, это справедливо. Пусть приходит, думаю, мы разберёмся. Люди ведь не имеют право пользоваться своим умом самостоятельно? Или я ошибаюсь?
Я искренне улыбнулся. Теперь моя очередь показывать тридцать четыре зуба.
– Не ошибаетесь. Но у каждого есть слабое место, – напоследок сообщил оппонент. – Каждого за что-то можно дёрнуть, как за спусковой механизм, чтоб он начал соображать. Но это... опасно.
И тут я вспомнил о ней.
***
После этого я каждую ночь просыпался в холодном поту. Как её найти? Как предупредить? Возможно, ей грозит гибель. А если она не простила меня? Я её бросил в момент, когда ей было сложно. Ей удалось выбраться из сложившейся передряги. Потом она сумела взобраться выше. Гораздо выше меня. Не знаю как. Не знаю, какими путями. Но после этого, я о ней ничего не слышал. Она просто ушла из моей жизни. Это... не то чтоб уж слишком беспокоило до определённого момента, и после нахождения чемоданчика даже как-то подзабылось, но всё-таки... За прошедшие месяцы я надеялся, что она перестала мне быть интересной. Оказывается, нет. Теперь даже казалось это несусветной глупостью. Она? И перестанет быть интересной? Быть такого не может. Такого не бывает в принципе. Но вдруг они попытаются её уничтожить, как уничтожили других, ей подобных, чтоб сделать меня слабее? Вдруг тот механизм, что раскрыл мои возможности, теперь может захлопнуть их обратно?
По телу прошёл холод. Я вспомнил, какую жизнь вёл до того случая, пока не встретил труп. И мне обратно не хотелось. Я опять спрятал чемодан под кровать. Лампу-паука тем не менее пришлось оставить на столе. Но с этого времени плафонов у меня больше не прибывало.
Зато стали учащаться сообщения, что на улицах опять стали обнаруживаться трупы без головы. Каждый день я следил за новостями. Но тела, подходящие под её описания не попадались.
***
И всё-таки они пришли. Большой босс решил меня проведать, когда стемнело. Я вышел на улицу. Позади босса пищали красно-синие сирены, стояла армия в кремовых с ореховыми воротами и кокетками на карманах брусничных воротничков. Над всем этим возвышался огромный металлический паук с кремовым плафоном. А я... А я не знал, что делать. Мой восьминогий плафончик, такой маленький, по сравнению со всей этой армией вертелся у ног, подавая какие-то знаки, а я мог только смотреть в оцепенении на тот легион, что ополчился против меня.
Наконец мой плафон замер. Я его поднял.
– Ну что же, показывай, что умеешь, – хмыкнул босс и дал знак огромному пауку идти в атаку.
Мой плафон заёрзал, задрыгал ножками, заставил поставить его на землю. И убежал. Я остался один.
– Ну что, – осклабился толстяк. – Видно, что малыш умненький. Сейчас мы отвертим тебе голову и заберём, что причитается нам. А потом мы уничтожим и её.
Они знают о ней. Получается, чтоб спасти её, мне надо выстоять сейчас. И что значит – заберёте? Как заберёте? С чего это заберёте? Слово стучало в мозгу. Нет. Не заберёте! После того, как я по глупости лишился её, после того, как моя жизнь рухнула и дошла почти до ручки в пьяном угаре, после всего, от чего пришлось отказаться и лишиться, у меня появился друг, пусть и механический, а вместе с ним и надежда. Да, он маленький и немножко не в своём уме. Занудный, непоседливый, но всё-таки он мой. И я его не отдам.
Огромный паук старался наступить на меня, но я всякий раз я отбегал в сторону. Группировался, кувыркался, применял обманные приёмы. Откуда что взялось? Такие передачи по телевизору ночами смотрел исключительно мой малыш, но не я. Сколько я держался? Не знаю. Но сражаться с машиной – дело неблагодарное. Я начал уставать. Спотыкаться, делать ошибки. Последней каплей стала подножка ближайшего урода в клетчатом кремовом пиджаке. Я растянулся на асфальте лицом вниз. Приближающийся цокот тяжёлых металлических ног оповещал о моей скорой кончине. Сил сражаться больше не было. Я почувствовал, что металлический щупальца наступили на спину, обхватили голову. Сейчас всё кончится. Я ждал. Но ничего не происходило.
Вернее, что-то происходило, но позади меня, если так можно выразиться. Шум, скрежет, цоканье, шевеление. Огромный паук потерял ко мне интерес и переключился на какую-то другую цель. С этой новой помехой он явно не справлялся и отпустил меня. Я поднялся на четвереньки, обернулся. Приспешник большого босса сражался с лампой-пауком поменьше. Что это за лампа? Я пытался разглядеть её, хотя в схватке это представлялось почти невозможным. Они так быстро двигались... Но тот, что поменьше, двигался всё-таки быстрее. Он был проворней, изобретательней. Раздувшийся фонарь большого босса был слишком неповоротливым и начал проигрывать. Шаг за шагом он всё больше запутывался в собственных ногах и искромётных комбинациях соперника, пока с грохотом не повалился на спину, забавно дрыгая всеми ножками в воздухе.
Воцарилась тишина. Даже красно-синие сирены заткнулись. А мой защитник, гарцуя, подошёл ко мне. На передней правой ножке я заметил небольшой скол. Этот скол он получил, когда я неловко стукнул её наждаком. Это же мой питомец! Но как? А потом понял. Те плафоны, что он приносил ночь за ночью – они влились в него, встроились, и он вырос. Я обнял его за ногу, которая была теперь выше меня. И победоносно посмотрел на тех, кто явился по мою душу.
– Я победил. Убирайтесь.
Большой босс сглотнул. Жить ему оставалось недолго. Слишком раскормленные пауки, как самки чёрной вдовы, после поражения откусывали своим боссам голову. Об этом все знали. Знал теперь и я. Ничего личного, только бизнес.
– Мы ещё вернёмся, – крикнул кто-то из брусничных воротничков.
Похоже тот, кто подставил мне подножку. Хм... знает, что место скоро освободится, выслуживается. Ну-ну.
– Попробуйте. Я буду ждать. И продолжать своё дело. Вам меня не остановить.
Я развернулся и пошёл домой. Здесь больше делать нечего. Позади послышалась возня, какие-то крики. Делят добычу, понял я. Возможно, завтра здесь найдётся ещё несколько трупов. Но меня это не интересовало. Мой личный защитник шёл рядом.
***
Фонари в тёмном узком переулке не горели, скудное освещение предоставляли только соседние окна семиэтажных домов, где-то далеко, в завывали красно-синие сирены. Она вышла из тени. Как всегда ослепительна, даже в темноте. Особенно в темноте. Рыжие вьющиеся волосы, стройная фигура, насмешливая улыбка.
– Хорошая попытка победить их с одного раза, - произнесла она. – Будут ещё.
– Я думал, они хотят убить тебя, – зачем-то оправдался я.
– Меня? – она усмехнулась. – Пусть попробуют. Их время прошло. Теперь слово за нами.
Стало тихо. Она отвернулась, собралась уходить. Опять навсегда?! Этого я выдержать уже не мог. Я же много сделал для того, чтоб она была рядом. Вспомнила бы обо мне. И вот желание сбылось, и опять её упускаю?
– А говоря за нами, ты кого имеешь в виду? – решился я.
Если уж правда, то сейчас. А дальше... дальше разберёмся. Сердце перестало биться, дышать расхотелось.
Она постояла рядом, наблюдая, как я умираю. Потом подошла. Близко. Поднялась на цыпочки и слегка коснулась моих губ. Я вздрогнул, наслаждаясь тёплой волной, прокатившейся по телу. Простила... Нет. Не простила. Я заслужил её прощения. Я вернул её. А она вернулась ко мне. Теперь навсегда. Я уж постараюсь. И не было в этом слове больше кислой горечи. Не было боли. А потом она разбежалась и взмыла в небо. Её сопровождала белая сова. Копна рыжих волос удалялась от меня. Я смотрел вслед, гадая, когда смогу увидеть её снова. Предчувствуя новую встречу всем телом.
– Кто это был? – спросил понурый прохожий.
Его, похоже, не пугали сине-красные сирены в двух кварталах отсюда.
– Богиня, – чуть слышно ответил я.
– А какая? – не удивился собеседник.
– Паллада...
– Я вам завидую. Когда она тебя любит, хочется жить. – И грустно добавил. – А я вот её упустил...