[лис-на-бис]

Двойственное ощущение от мира рассказа. С одной стороны, мир с поездами, стойками ресепшен на вокзалах, с другой стороны и пряничными и тыквенными домиками.
Фонарщик и старуха. Фонарщик спасает детей, обращая их в фонарики. Старуха собирает детишек в пансионе и заставляет воровать под прикрытием сорочьих войск. Вам не кажется, что это разный план действий? Старуха с ее собиранием дани сразу отсылает к Диккенсу. И что это дает рассказу? Я в этой отсылке не увидела ничего, кроме бесполезной отсылки, от которой проигрывает рассказ, потому что вы подаете эту историю точно в том же ключе, как и Диккенс, не меняет ракурс. Читатель все также возмущается поведением старухи и жалеет сироток. Так это уже было!
К примеру, старуха обращала бы детей в кукол и усаживала их, нарядно одетых, в кукольных домиках. Это и то выглядело бы лучше и объясняло ее слова о любви к детям. А Томми воровал на рынке, выражая бунт, против кукольного будущего. Конфликт куда интереснее.

Язык тоже подкачал. До идеала, когда получаешь удовольствие от чтения, еще далеко.

«и всё чаще напоминал о себе припасенный на обед бутерброд.» - стучался в кармане?

«спросил второй разочарованно и сердито.» - разочаровано и сердито – очень разные эмоции. Передать их одной интонацией не получится.

Сам по себе пафос рассказа гуманистический. Хорошая сказка о борьбе даже не со злом… Если считать злом старуху, то зло осталось при своем – она же забрала детей, пришедших к ней. Скорее о сказка о доброте и правильных поступках.