Черная трещина, издали тонкая, как шерстинка, различимая лишь для зверолюдских глаз, попозла дальше, выпустила отросток, начала выкрашивать древнее стекло.
Боевые и волшебные приспособления на верхушке установки задергались из-стороны в сторону, заизвивались. Фрепу вспомнилась биотная гидра в университетском террариуме, когда ее злили для экспериментов жрецы-биологи. Или когда она пыталась сожрать спускаемый на тонкой нити кусочек мяса. А потом отростки одновременно выгнулись в их сторону и сходство пропало. Илпешу вообще стало не до сравнений. Он лишь глубже забился в щель между стеной и ящиками, молясь, чтобы не придавить насмерть друзей. И чтоб выдержало бронестекло павезы. Дома недолюбливали поделки Дасаче, считали черноглазых не до конца отсиявшими и хуже того - промышленными конкурентами. Но сейчас именно их литье сохраняло ему жизнь.
От пробоя пошла трещина, теперь уже по павезе. Скоро начнет осыпаться, даже несмотря на то, что Мато все свои знания каменного лорда пускал на ее поддержку. От ящиков разлеталась щепа и кристальные осколки, так что даже если выдержит щит, скоро не за чем будет укрываться.
Установка прожгла и продолбила крайние ящики и принялась за следующий ряд. И вот тут Фреп почувствовал разом злорадство и негодование. Злорадство, потому что из проломов в досках посыпалась синяя крупа соли-маголюбки, а лучи и огнесферы запалили свертки и вязанки биотного мха. Негодование - на кого-то дурного или хитрохвостого, кто положил стратегический запас разметкой внутрь. Надо будет найти и загрызть - им троим подобное злое растяпство может и спасло жизнь, а вот другие…
Снежный зверолюд закашлялся, глаза слезились из-за синего дыма. Но высокие плетения через такую завесу почти не пробивались. Да и шипами установка замедлила огонь, некоторые из "щупалец" бессильно обвисли. Неужто боевой ресурс заканчивается? Интересно, ей вообще кто-нибудь управляет, или она автономна? Из того, что Фреп знал про техномагию Сиятельных, ничего нельзя было сказать опр…
Кристаллы установки зажглись лиловым светом и клятый подсвечник опять растопырился, засверкал.
Фреп выскочил из-за ящиков, понимая, что больше они его не защитят. Как и почти в крошку разбитая павеза. Снова молясь, на этот раз, чтобы Мато сумел разобраться в обстановке и поддержать его волшбой. И надеясь, что его вес, разгон и размер решат.
Илпеш врезался в опорный штырь, выставив щит вперед. За момент до столкновения он успел увидеть, как эта пластина бронестекла разгорается багровым. А вот это уже - цвет дикой магии.
От удара у него потемнело в глазах. Штырь хрупнул и покосился, "шупальца" задёргались, словно в предсмертных конвульсиях. Одно из них удлинилось сразу втрое и полоснуло не успевшего встать илпеша костяным лезвием. А потом выгнулось, нацелились на лежащего, как скорпионий хвост. Инстинктивно, безнадежно заслонившись лапой, фольклорист подумал:
"Духи адского ледника, неужели это вообще нельзя уничтожить?"
Хруст и звон усилились и установка тяжело, как подрубленное дерево, рухнула на стену. Фреп-Врап, оскальзываясь на обильно текущем по мостовой красном пытался встать и видел, как ближайших автоматонов тоже вырубило, в искры и опадающие осколки. Остальные оббегали рухнувший пилон по дуге. Интересно, как это объяснит Мато? А, вот и он…
- Владыки, у тебя же весь бок распорот! - выдохнул огарок и упал на колени рядом с ним.
"Что, неужели так плохо?" - удивился Фреп. Потом боль догнала сознание. Илпеш зарычал, от того чтобы схватиться за рану, кататься по земле или рвать других его удержал только опыт.
- Сейчас, сейчас, - лихорадочно бормотал дасачче, водя над ним руками. Атакующие стену конструкты начали пробегать все ближе и ближе от них. Ханк-Шор отпихивал и гвоздил их где-то подобранной дубиной.