[Безумное Чаепитие]

Восемь без пяти. Готовы все юнкера, наряженные на бал.
Перчатки вымыты, высушены у камина; их пальцы распялены деревянными расправилками.
Все шестеро, в ожидании лошадей, сидят тесно на ближних к выходу койках.
Тут же примостился и Дрозд. Он дает последние наставления:

– Следите за своим ножом и вилкой и опрятностью на тарелке, если позовут вас ужинать.
Рыбу – только вилкой; можете помогать хлебной корочкой. Птицу в руки не брать.
Ешь небольшими кусками, чтобы не быть с полным ртом, когда соседка обратится к тебе с разговором.
Девчонкам глупостей не врать, всякие чувства побоку и э-к черту-с.
Начальнице и генералам кланяться придворным поклоном, как учил танцмейстер.
Если начальница протянет руку, приложись, но, склонившись, не чмокай.
За старшего Рихтер. Вот и все. Завидую вам.

– Поехали бы с нами, господин капитан, – говорит Александров.

– Э-куда мне. Стар.

Довод печальный, но для юнкеров убедительный. Дрозду тридцать шесть лет.
Действительно, в эгоистичном измерении юнкеров, это – глубокая старость.
Александров, например, твердо решил дожить только до тридцати лет, а потом застрелиться.
Стоит ли продолжать жить древним старцем, хладеющим развалиной?