|
Подвал. Опиумокурильня. Маргольф.
К музыкантам подскочил невысокий сухонький мужчина выраженно восточной внешности. Убрав руки в широченные рукава халата, он глубоко поклонился:
- Сюда... - произнес он, слегка пришепетывая, махнув рукавом в сторону свободной кушетки, вокруг которой уже курились пары радужных оттенков. На столике рядом замер в причудливом изгибе, кальян, тут же стояла бутыль абсента и маленький бутылек, на потемневшей от времени этикетке угадывались первые две буквы "La..."
Спутника Робинсона разместили со всем комфортом и почестями, как арабского шейха, а внимательный и хитрый взгляд восточника устремился к главе "банды".
- А вы... не хотите? Луцсий товар...нет? ну хоть попробуй...
В руки Робу был сунут косяк из листа какого-то туземного растения...
Первый этаж. Служебные помещения. АннеЛинн.
Охрана была явно не настроена на беседу, однако один из них скупо посвятил девушку в курс дела. Оказалось, тот самый Бульон - довольно известная личность в кругах, поставщик дури и особо ценной "феечкиной пыльцы". По словам охранника, последняя зашибала так, что можно увидеть пятнадцатое небо в алмазах, или ухнуть в глубины Ада, если хочется погорячее. И никакого привыкания. Где Жульен достает данный товар - никто не знает, но он толкает его немногим и давно подбивает клинья к Мадам и ее заведению.
Охранник еще многое мог бы рассказать, однако внезапно вроде бы наступившее затишье сменилось активностью. По озабоченным лицам наставниц и охраны, дело уже не касалось работы... это было что-то посерьезнее. Одна из женщин, подойдя к собеседнику Анне, что-то негромко шепнула ему на ухо и тот, кивнув, ввинтился в толпу.
Мимо провели вырывающуюся с пеной у рта девушку в неглиже, наверху тоже раздался визг, который резко оборвался. А потом все стихло...
- Персоналу, приказ - разойтись по комнатам, - произнесла грозно Фрида Грин, выросшая посреди коридора, - при малейших эксцессах уведомить охрану...
Первый Этаж. Служебные помещения. Тинна (Дусичка).
Наверху кто-то топал, что-то происходило, но это доносилось до сознания девушки сквозь сонную пелену.
Внезапное:
- Разойтись по комнатам! - выдернуло ее из забытия, но копошение не прекратилось, и вроде бы, ничего не предвещало опасности, разве что... какой-то тяжелый осадок появился на сердце. Интуиция? Чувство беды? или то и другое?
Первый этаж. Служебные помещения. Комната для персонала.
Приступ сошел на нет, и даже швабра не понадобилась. Растянувшись на полу и тяжело дыша, девушка попыталась прийти в себя, усилиями мысли разгоняя цветные круги в глазах. Абсолютно измочаленная и проклявшая всех и вся на этом свете, Крошка, приподнялась и слегка скованно двинулась к умывальнику, по дороге содрав скатерть со стола, бесцеремонно расколотив дешевенькую вазочку с букетиком ромашек в нем...
Отвинтив кран, девушка запихнула голову под струю воды...
"Ааалеееекссссс... серо-голубые глаза, выпадающие из орбит... руки в черных перчатках, устремившиеся к лицу... Сэм, крепко обнимающий ее, прижимающий к себе, не дающий пошевелиться... пасть со стальными клыками, лязнувшими прямо перед ее лицом..."
Крошка отшатнулась и, поскользнувшись, села на пол, обеими руками забирая мокрые волосы назад, глубоко дыша через рот и посекундно облизываясь...
"Вкус... воды... Кровь!"
Ее вывернуло желчью и той баландой, что кормили в карцере, она и не успела опомниться, как скорчилась опять на полу, чувствуя. как дрожат пальцы, как трясучка охватывает все тело, а конечности холодеют.
"... Ааалексссс..." Вспышка, еще одна... еще одна... в голове... ее словно стянуло обручем, а потом... потом что-то резко попыталось вырваться из нее... она знала что это... и голоса, голоса шепчущие "давай... встань... попробуй... это так здорово..."
Вот уж что ее точно достало, так эти голоса в голове, говорящие, что стоит делать, а чего не стоит... она и так делает то, что ей хочется и никто ей не указ.
- Пшли нахрен! - злобно прошипела Крошка, чувствуя, как на коже проступают серебристые линии, и голоса становятся тише и тише, пока не исчезают насовсем.
"Вода!" - откуда пришла мысль о том, что во всем виновата именно жидкость, дарующая жизнь, Крошка не знала, но она тут же встала, утерлась скатертью, взглянула в зеркало.
Серебро опять проступило на ее коже, создавая причудливый блестящий узор на половину лица, шею, спускаясь ниже, сетью тонких стебельков обвивая тело. Девушка коснулась пальцами щеки, вглядываясь в мерцающие болезненно-зеленоватым цветом глаза, в которых сквозило слабо скрываемое безумие и усталость, провела рукой по волосам, ставшим окончательно алого оттенка.
- Твою... ж мать, - выругалась она, и принялась натягивать шмотки на голое тело, не утруждаясь поисками нижнего белья.
- Евнух! Импо... как тебя там! Правый! Малой! Открой дверь! - она, прыгая на одной ноге, натягивая сапог на другую, ударилась плечом в дверь.
- Я же тебе сказал, детка, я не в настроении... сама как-нибудь...
- Дебил!
Второй этаж. Коридор между кабаре и игорным залом. Астер
Было невероятно тихо, разве что сверху доносились звуки далекие от двусмысленности, да временами кто-то бежал наверх с поручением, умело огибая клиента, спускавшегося вниз по лестнице. В коридоре до сих пор витал довольно знакомый аромат, то ли духов... то ли... сказать было сложно, палитра запахов была приятной и в то же время многогранной.
Кажется с третьего этажа донесся крик, и наверх метнулась пара амбалов, бросив короткий взгляд на клиента. На первом этаже началось копошение и волнение, которое прервалось парой командных воплей. Все вновь стихло...
Сверху протащили вырывающуюся девушку, затыкая ей рот рукой... один из амбалов зашипел: шлюшка-таки укусила его в руку. Опять тишина...
Первый этаж - сравнительно тихий, в отличие от его изначального состояния... охрана везде где только можно, из женского пола - только Наставницы в тугих корсетах. На лицах беспокойство... В комнате, справа, по виду офисе - несколько женщин вслушивалась в радиопередачу по военного типа рации: "беспорядки на улицах... гражданам просьба не покидать дома... избегать контакта с водопроводной водой..."
В следующую дверь, которая была закрыта и для верности "придавлена" двухметровой тушей охранника, кто-то бился изнутри.
- Дебил, выпусти меня! - звонкий голос, приглушенный дверью, раздавался между стуками.
- Не велено, - довольно улыбаясь, отвечал амбал, - Мадам придет, тогда...
- Так позови, мать твою, мадам...
- Не велено оставлять тебя одну, Крошка...
|