Любезный братец Умууре! Ты спрашивал меня о том, что за конфуз произошел в Сарагаре весной. На той, сокровенной, встрече с торговыми гильдиями варваров. Так вот - читай же, родич: с делегацией дальних южан на переговоры прибыла одна госпожа. По ее словам - простая жрица, южанней некуда, но я слышал ее слова и видел ее лицо. На Юге не должно быть такой речи и таких тонов. Может ли быть, что за Опаленным Кряжем уцелела смешанная кровь Ахри и Нгаре, потерянные дети Чогда? Я буду советовать Алчному-ради-Щедрости, горько его какао, слать людей контрабанды не в Укуль (ты знаешь отсиявший закат, им более нечего нам предложить), а на восход и полночь. Ты уже слышал, что я скажу в ответ на стоны о запретах.
Я отвлекся. Прости мне это, ибо соль песков изъела мои сандалии и мак служил мне пищей на привале. На банкете преломления, к сей даме пристал один из этих, решивших что они - ламанни. Она смиренно согласилась со всеми его словами, зримо пленив его ум: ведь это так, женщины тонки и изящны, упоение взоров, они благословение мира, а не войны. Истинно, они легки мыслями и далеки в речах, и потому достойны ограждения от дел калама и скипетра. Чистая правда, они изящны в возжигании очагов и разливании напитков, а потому приспособлены направлять стопы по этой стезе. Она согласилась с этим, и многим другим.
А когда заговорило вино, и он возложил ладонь ей на перси, она наперед подоспевших южан швырнула его на пол и поднесла обсидиан к его яблоку. И сказала, что она потомок богов, а не баба-карантинница, и первое полностью переписывает второе. Поэтому Сарагар не будет торговать в этом году с фратрией нетопырей. А мы будем. Говорю я тебе, брат мой, я направлю своего горбатого на восход и на полночь, даже если придется просачиваться сквозь внешний Контур змеем. Даже если Щедрый-в-Алчности, да процветут его стада, захочет лишить меня доли первородства. Четырежды и шестнадцать, я умножу их богатство на наше!
- Письмо купца фратрии Серебрянного Скорпиона, Тсадавира Тсом Таава, родичу.
---
Когда Ханнок проморгался от едкого порохового дыма, утихомирил пошедшую вразнос душу, то увидел, что из акрополя высыпали воины Кан-Каддахов. Нормалы и зверелые, сплошь большекрылые. Дракозлов было даже больше. Рычащие на прочих южан, друг друга, с характерно варварским, и при этом классически-старомодным акцентом. Таковой зверолюд слышал от Аэдана, когда дедядя был в особенно свирепом настроении.
Ханнок не мог заставить себя перестать щетиниться. Разгромленная, перекопанная площадь била в нос, как легендарные воины пламенного кулака из северных огарков. И еще - все-таки слишком много демонов вокруг. Даже не потому, что просто много, он достаточно видел рогатых и копытных за свое изгнание. А потому что демоны - непросты. Похожие на него самого видом, но не повадками. Чересчур отменно снаряженные. Столько металлических лезвий и наконечников он здесь еще не видел. Такой процент огнестрела не видел и дома, даже у княжьих дружинников. И доспехи - стандартизированные, лакированные красным и черным.