Если человека музыки взяли в плен и он не хочет стучать в барабаны:
- Убей его, - велит Шиенен.
- Сломай его, - прорычит Шауреш.
- Перемани его, - скажет Саэвар.
- Подожди. Если не он, так его внук сам придет к тебе, - улыбнется Сойдан.
--- Четверки Внешнего Варанга, южное издание.
---
Ханноку снилась муть. К этому он уже привык, но обычно эта муть была хотя бы красочна и увлекательна. Этой же ночью в основном досада и стыд. Даже обидно, что запомнилось лучше обычного. Особенно тот момент, когда он голым стоял на белокаменном аукционном постаменте, а вокруг толпились Сиятельные, воодушевленно чирикавшие и строчившие на белых табличках светящимися стилусами. При этом он точно знал, что полностью голый и прикрыться, даже сдвинуться с места не может. Потом в толпе замаячили знакомые лица. Сонни размахивающая портками на шесте, словно это было ламанское знамя. Шаи с белозубой улыбкой наперевес и складным кодексом. Скорбная ликом пленница-Миэн, бубнящая молитвы и проклятия.
Химер открыл глаза, увидел матерчатый полог палатки. Укульский шепот не прекратился.
- Да сокрушит премерзкого Ом-Ютель верховный владыка, планета великая, дланью мощной, ярко карающей. Да обрушит он на демона ярость своего ока, гнев пламеннно-белый. Пусть войдет мое проклятье ему в кости и рога, да распадутся они прахом. Метко поразит моя ненависть нечестивого в печень и почки, да задохнется он от яда своего. Заслони глаза его темным хозяевам, Хаосу и Ярости, да не увидят они его в беде. Разорви владычица Сауле связь между его душами, чтоб долго не нашел он дороги в жизнь следующую, ибо животное он и того не заслуживает…
С какой бы симпатией Ханнок не относился к пленнице, сейчас он почувствовал ярость. Варварскую и красную. Он знал, что ведьма его ненавидит, но терпеть такое в свой адрес не собирался. Главное только не выдать, что он заметил, наверняка она осмелела неспроста…
Химер положил руку на ножны с ножом. Прислушался внимательнее. Оценил, что шепот по-прежнему идет из угла палатки, отведенного пленнице. Похоже, она так и лежит на своем месте, а не нависает над ним с убийственной магией наготове. Нет, точно, все безопасно. Да и странно ожидать от магмастера молитв и наивных словесных заклятий вместо боевых плетений.
Ханнок сел на своем месте, незаметно, под одеялом вытащив нож. Миэн посмотрела не него. Явно заметила, что проснулся. Шептать однако не прекратила, разве что тише. Потом, под его недобрым взглядом все же почтительно потупилась и выпалила:
- Утло. Добло. Господина.
Драколень не сразу понял, что это нгатаик. И громкий какой, как бы соседей не перебудила! Теперь он разрывался между желанием прибить мерзавку на месте и восхищением несломленным бунтарским духом. Но женщина, невесть с чего успокоившись, вновь устремила взгляд в пустоту. Продолжила шептать. Это уже не просто загадочно. Это полная чушь.
Ханнок положил нож. Пленница, похоже, и не подозревала, как близко только что находилась от гибели. Серый сопоставил факты. Ньеч говорил, что у нее будут странности с органами чувств – адаптация еще далека от завершения. Может она умом двинулась, от фона и лишений?
Потом он вспомнил, что слышал о настоящих, законтурных Сиятельных. И чему его самого учили в храмовой школе Верхнего города. Не только что мутанты это безнадежная мерзость, болезнь отравленных земель и душ, но и что они просто не способны осознать и воспринять Сиятельную культуру. На физическом, вспомнил он умное слово, уровне.
Неужто эта дура всерьез считает, что он не сможет ее понять? Что раз он неспособен правильно высвистеть тона Сиятельного языка и потому вообще воздерживается от разговора на нем, то он ее и не понимает? Это противоречит логике, еще один укульский термин, и ее, казалось бы, опыту общения с ними всеми и Фрепом в особенности, но что если и впрямь так? Но должна же в самом деле она понимать, что и просто бормотать в компании суеверного дикаря – опасно для жизни?
Маловероятно. Но если это и впрямь так, то подобная наивность обезоруживает. Как ее народ еще не вымер, даже под своим куполом? Мстить ей незачем, внешние мир прекрасно сделает это за него. Как уже начал.
Химер не хотел отказывать себе в удовольствии сказать ей "доброе утро" на укулли и проверить. Или, хотя бы, если не получиться сказать, воспользоваться опытом снежного чудища и нацарапать пару слов. Не хотел. Но пришлось. Ударил барабан - сигнал к побудке и сбору лагеря. Они вновь выдвигались в путь.