— Айрена, — с тихим выдохом женщина покачала головой, но глаз с дочери не сводила. Только вряд ли ее утешало то, что она видела: лицо девушки не украсила ни одна эмоция. Я подошла, чтобы видеть любую деталь в поведении каждой и предупредить возможный сговор. Но этой мыслью я переоценила девчонку.
Тяжелое лезвие с трудом пронзило воздух. Вряд ли до этого Айрене приходилось выступать в роли палача. А сегодня ее оборвавшееся Испытание Обряда — истинный шанс вернуть прежний уклад жизни, — продолжилось. Равнодушные глаза девушки, не дрогнувшие при взмахе лезвия, не сменили выражения, когда твердая рука вонзила острие в горячее тело. Они так и смотрели ровно перед собой, не цепляясь ни за детали, на за людей. И лишь когда румянец со щек стал покидать бледное лицо, забегали по земле в бессмысленной суете.
Я отошла на шаг. На прежнем моем месте и под ногами пропитывали холодную землю красные капли. По руке ливневым потоком стекала кровь, но я не ощущала ее. Ослабшие пальцы девушки выпустили меч, и он с тяжелым звоном стали рухнул вниз. А следом за ним — девушка. Ноги ее не ослабли, колени стали последней опорой, удержавшей вмиг увядшее тело. Я вновь подошла к ней. Но прежде чем она собрала тускнеющий взгляд, поляну накрыл безумный крик убитой горем матери. Она, наоборот, вскочила и порядком изловчилась, чтобы ухватить брошенный меч, но я остановила ее.
Не отходя от Айрены, я выставила вперед руку с ножом, острием к Мираэнн, но ее не испугал мой выпад. Тогда вмешался Сефер. Он заломил ей руки за спину и отвел назад. Женщина не переставала кричать. Теперь с криком боли смешались еще ругательства в мой адрес, но воин снова закрыл ее губы повязкой.
— Мма-ма, — еле связав слоги, девушка теряла способность к речи. Руками она коснулась раны на животе, заполнившей кровью поляну. Я подошла еще ближе. Айрена не посмотрела на меня. Она с трудом хватала ртом воздух, но начала закашливаться, из горла вырывались все более слабые стоны.
Голова клонилась к земле, и руки уже не прикрывали рану, давая волю густой красной жиде, но я помогла девчонке увидеть себя напоследок. Взявшись за ее подбородок, я подняла ее белое лицо к небу. Вряд ли девушка что-то различала в молчаливой темноте леса, но услышать меня она должна была обязана:
— Ты хотела, чтобы я убила тебя, — я говорила громко, чтобы все внимали мою речь. — И я здесь, — улыбка выступила на моем лице. — И пусть все видят мое милосердие!
Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в моих намерениях, я подняла вверх вытянутую руку, сжимавшую нож. От запястья до локтя, а теперь еще и к плечу тянулась красная полоса от крови Айрены. Нож тоже был окрашен в красный и, казалось, пропитывался цветом с каждым угасающим стоном девушки.
И тогда я прекратила ее страдания. Одним взмахом руки я направила лезвие к горлу амазонки, и в тот же миг возле моих ног оказалось ее бездыханное тело.
Бездушную тишину ночи нарушали лишь скованные всхлипы Мариэнн: теперь ей терять было нечего. Девчонка выполнила свою миссию безукоризненно, а, значит, пора было заканчивать ее Испытание. И без меня сие действо не состоялось бы.
— Уведи ее, — я махнула Сеферу и указала на Мираэнн. Подняться на ноги для нее сейчас было невыполнимой задачей. Воин ударил ее по лицу, но та, словно и не почувствовала. Я повторила жестче. — Уведи ее!
Мужчина пожал плечами и, взвалив женщину себе на спину, поспешил скрыться за линией выстроившихся воинов. В центре поляны осталась я одна — в красивом платье, расписанном кровавыми узорами, — и возле моих ног несла уже иную службу мертвая амазонка.
— Я выполнила свой долг, — последний раз бросив взгляд на бездыханное тело то ли главного моего оружия в борьбе с Черным Орлом, то ли главной соперницы, воспитанной мной же. — Мы не умираем, Айрена... мы мстим.