Для собственного отдыха они облюбовали площадку, ограниченную отделявшую служебную половину стеной, подножием упиравшейся в купол центральной башни и заливом главного бассейна. Им принесли циновки и хлопковые полотенца, а позже и приличный обед. Какао в его составе не оказалось, вместо этого напитки были представлены терпким, кисловатым настоем, который Аэдан назвал "нгат-чаем". А еще кувшинчиком бражки. Увидев последний, Караг просиял и тут же выпросил себе целиком. Ханнок возражать не стал, тем более что кота быстро развезло, а демоны шестолпаским умением трезветь в нужный момент не отличались.
Потом он плавал в горячей и прохладной воде, сидел в зале, подписанном Сиятельным термином "Ингаляционная". Нгатайский текст рядом обещал наилучшее укрепление легких. Из трубки по центру каменного стола дуло сухим, жарким воздухом с привкусом металла. Процедуру испортил Шаи, вслух поинтересовавшийся, сколько он сам, Ханнок Шор, считает этому устройству лет?
Пригнанная распорядителем здоровенная горянка с руками борца размяла ему спину. И крылья, да так, что на мгновение зверолюду показалось, что дама решила их ему оторвать.
В один из заходов в бассейн к ним присоединился Караг, возвеселившийся духом и поправший стереотипы. Кот сиганул в воду всеми четырьмя лапами вперед, с тучей брызг. Вынырнул забавно, разом, отощавшим, с облипшим мехом. Но довольным.
- Во-от, эт-то я понимаю, отдых, да, ва… вождь?
- Ага, - флегматично отозвался Шаи, снял с плеча черную шерстинку и сощелкнул прочь.
- А давайте, хик, кто быстрее до т-того борта?
Ханнок ради интереса согласился. И быстро выиграл. Не столько из-за навыка - плавать, он конечно, умел. Как и у многих сарагарских зареченцев, детство его прошло на берегу. Но теперь приходилось делать поправку на крылья с хвостом. Ему стало интересно – а есть ли какая-то особая школа для тер-пловцов? Учиться летать ему после эпизода с великим деревом расхотелось. Может хоть водным демоном получиться стать, раз к воздушной стезе таланта нет?
Добравшись до "берега", Ханнок поднялся на руках и вылез. Глянул назад – варау оказался далеко позади. Да и забыл он на полпути, похоже, о соревновании, плескался на месте. Ханнок даже забеспокоился – а вдруг кентавроид тонет? Но тот вынырнул и помахал ему. Плавал он может медленно и неуклюже, но держался на воде уверенно, с шестолапским бесстрашием.
Покачав головой (больше ради того, чтобы вытрясти из уха воду) Ханнок поднялся на ноги. Почти сразу же увидел огромную мозаику рядом. Заинтересовался, подошел. Это была карта, занимавшая большой участок пола. Довольно схематичная, создана явно не для планирования военных походов, а для услаждения взора гостей города. Судя по ярким цветам и полному комплекту блоков – постколониальная работа. Может, даже и этого десятилетия.
Ханнок пошел по кругу, изучая. Впечатления у него вскоре сложились странные – интересно, да, здесь были изображены многие земли, о которых он лишь читал. Хватало названий, вызывавших из памяти древние кодексы и мифы как из Янтарной эпохи, так и, даже, еще до нее. Канак, Страна какао, Верхняя тундра Чогда, Страна малых свирепцев… А были и такие, какие дома не найдешь ни в одной книге.
Котел Кау. Кости Ахри. Голодная пустошь. Большое кислое плато. Жженые земли… Если заказчик с мастером ничего не приукрашивали, не стремились нагнать ужаса на зрителя, то карта служила жутковатым напоминанием, как сильно катаклизм прошелся по Варангу. Многие, очень многие районы были обозначены жизнерадостными черепами, некоторые - и рогатыми.
А еще Ханноку стало неуютно от того, каким маленьким по сравнению со всем прочим оказался привычный ему мир. Карантинные земли. Северный Нгат с Тсааном жались к Контуру Укуля. С севера над ними угрожающе нависла соль Канака, с востока скалились горы Чогда. Каждая из этих областей была изображена куда подробнее, казалось бы, оплота цивилизации. Нгатайский, демонский юг вообще довлел, раскинувшись на все свои старые земли, и на многие новые.