Как всякий человек, которого начальство изволило бросить под танки, не предупредив и не посоветовавшись, Прошин испытывал чувство досады по поводу так запросто сломанного течения жизни, отчего посадка на орбитальный самолёт в Пулково и переход на грузопассажирский лихтер сопровождались оскоминой, вызванной исключительно и только собственными растрёпанными эмоциями. Впрочем, примирение с окружающей действительностью состоялось, стоило Ивану увидеть средство транспорта: орбитальные самолёты были рабочей лошадкой для курсантов Института; лихтеры стандартной модели перевозили грузы и пассажиров в пределах солнечных систем, освоенных человечеством, но МТ...
Два межзвёздных транспорта в доке на окололунной орбите: МТ «Поллукс Виктори» сменял МТ «Георгий Победоносец». Космонавты, запакованные в ложементах пассажирской капсулы лихтера, коротали время полёта кто как мог; открывшееся зрелище не оставило равнодушным никого. В лучах Солнца блестела броня жилого модуля, во все стороны брызгали зайчики пирамиды командной рубки, скупо поблёскивали плавники аварийных теплорадиаторов и штанги струйных охладителей. Дополненная надстройками энергоблока и частоколом солнечных батарей, по Луне плыла тень непривычных очертаний, непохожая на прилизанные формы скоростных болидов и в то же время наполнявшая сердце ожиданием скорости.
Обзор закрыли причальные приспособления Луны-орбитальной, места знакомого и уникального. ISRO старалось придать доверенному объекту национальный колорит, поэтому называлась станция «Вимана», стены где только можно было украшали характерные узоры, символика и флаг Республики – до ряби в глазах, даже воздух казался наполненным ароматом восточных пряностей, какого Прошин не помнил по своей индийской командировке.
Появилось тяготение, на экранах мелькнули штанги причала. Еле слышный звук возвестил о стыковке: сошлись замки системы жизнеобеспечения, сама стыковка бесшумна, неощутима – дело чести для пилотов. На экране перед Прошиным загорелся манометр, Иван поспешно открыл рот, приготовившись к перепаду давления, в ушах отяжелело, манометр мигнул жёлтым и тут же успокаивающе загорелись зелёные цифры 1013 гПа.
Люди в салоне завозились, заново привыкая к силе тяжести, составлявшей примерно две трети от земной, засобирались, приводя в порядок личные вещи, проверяя документы. Одна небольшая сумка и папка с документами (увы, увы, и в космический век без бумажки что букашка…), а больше ничего: самый важный багаж для космена – его знания и умения. Теперь всех прибывших на небесную колесницу ждали идентификация личности, медицинская комиссия и десять дней в карантине, причём львиную долю этого времени занимало знакомство с устройством МТ и боевое слаживание. Один за другим люди поднимались с кресел и исчезали в открывшемся шлюзе. Все морщились, растирали затёкшие конечности – массаж, питательные коктейли, положенные при перелёте помогали слабо, невесомость здорово действовала на организм человека ослабляя мускулы, вымывая кальций из костей, дезориентируя.
Ремни ослабли, пришёл черёд страдать Ивану. Прошин сполз с ложемента, недобрым словом помянул Мухина и скрючился, следя, чтобы только не удариться лбом о свод шлюза как прошлый раз. Не удариться получилось, зато сумка зацепилась за навершие замка и, дёрнув как следует, Иван отчётливо услышал звук рвущейся материи. Пришлось лезть обратно под взглядом следующего на очереди, вернее, следующей – девушка, ещё при посадке запримеченная Иваном, стояла, приготовившись нырнуть в люк и с любопытством следила за происходящим. Прежде чем Прошин, красный и запыхавшийся, сообразил, что к чему, изящные пальчики ловко подцепили ремешок, и злосчастная поклажа оказалась на свободе.
«Спасибо», - буркнул бывалый космен Иван Прошин, слоном в посудной лавке разворачиваясь обратно.
Переход с лихтера на станцию специально продумали таким образом, чтобы не создавать толпы в шлюзовых камерах кораблей, но, после идентификации личности, вновь прибывшие всё-таки собирались вместе в специальном зале, относившемся уже к зелёной, безопасной зоне. Обычно здесь космонавтов распределяли по назначению: кто оставался на «Вимане», кто отправлялся на Луну, кто ждал пересадки на другой корабль, в данном случае все тридцать человек поступали в распоряжение медицинской службы Луны-орбитальной. Два ряда кресел вдоль стен оказались заняты, люди стояли негромко переговариваясь или сидели, уткнувшись в телефон; Прошин смотрел на экран, демонстрирующий медленно поворачивающуюся поверхность спутника Земли. Вернулась прежняя оскомина, усугубленная чувством неловкости, лететь никуда не хотелось, хотелось вернуться домой, заниматься диссертацией, а может и бросить всё к чертям…
К счастью, пришла пора двигаться во чрево китово. Люди столпились у свода путепровода, ведущего вглубь станции, и перед Прошиным оказалась давешняя свидетельница его неловкой ситуации. Девушка была чудо как хороша: серебристый комбинезон, положенный всем космонавтам, стрижка под мальчика с парой кокетливых локонов – всё, что позволяли суровые космические законы представительницам прекрасного пола, лёгкий цветочный аромат, опять же, не выше нормы, прописанной во всевозможных уставах и правилах. Прошин старательно отводил глаза, пытаясь сосредоточиться на окружающем. Получалось плохо.
Людской поток тем временем исчезал в створе путепровода, подходил их черёд. И тут Прошин скорее почувствовал, чем увидел взлетевшую в воздух сумочку и плоскую коробочку телефона, а в следующую секунду прямо на него упала девушка - сила трения иногда преподносит сюрпризы в космосе. Идущий сзади плечистый дядька ловко подхватил телефон, сумку с пола протянул Прошину, подмигнув при этом, молодец, мол.
Иван аккуратно поставил девушку на ноги.
- Сколько счастья в одни руки, - сказал он и залюбовался румянцем, залившим лицо прекрасной незнакомки.
- Теперь моя очередь говорить спасибо, да?
- Вроде того.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Я увижу вас на «Поллукс Виктори»?
- Да, конечно.
- Иван. – Светлана.
Прошин почувствовал, как мягчеет душой.
Стоит только задержаться на орбитальной станции или на космическом корабле дольше суток, как вчерашнего пассажира зачисляют в команду. Приходится регистрироваться на сервере, заполнять анкету, придумывать логин и пароль для входа в личный кабинет, знакомиться с курсом корабля, правилами поведения на борту, каждый параграф которых заверяется личной электронной подписью. Скучать не дадут, везде существуют процедуры обязательные: для Прошина это были адаптация к местным условиям (Холт больше Земли, придётся тренировать мускулы), соответственная диета, плюс язык – невообразимый пиджин-инглиш, боль сердечная для человека, способного чисто воспроизводить кокни.
Список «Прочие процедуры». Десять петабайт памяти процессора МТ предоставляли большие возможности и... чего здесь только не было!.. Игры: на «Поллукс Виктори» хранился архив «Цивилизации»; музыка: на любой вкус; книги: все. Просто все книги, написанные человеком. Фильмы: не было новинок, но дело поправимое, киностудии борются за право выложить новинки проката на сервера Большой сети. А, кроме того: тренажёрный зал – надо-надо... а то брюхо отвисает - стыдобища; салон красоты – солярий? Нет, ну что я – баба?.. Боевые искусства – о! Сэнсэй Сокэ Адзума, семинары, занятия... посмотрим, поглядим. При пониженной силе тяжести поработать в додзё, должно быть, занятно. Электронный офис, предоставлявший площадку для любых видов бизнеса, связь с любой биржей... но тут Ивану решительно нечего было делать: в экономике он мало смыслил и, что весьма похвально, признавал это, в отличие от многих, и многих, и многих.
Прошин увлёкся – предоставленный ресурс способствовал. Несколько минут Иван честно рассматривал папку с проектом диссертации, загруженную в сеть корабля и прошедшую проверку местного антивируса, мало того, открыл файл и бегло прочитал проект, ожидая прилива вдохновенья и позывов к работе, однако представить себя крутым профи – звёздным странником не получилось: возбуждение перед первым межзвёздным перелётом распугивало дельные мысли, поэтому как-то сами собой в оконце браузера открылись менюшка «Цивилизации», весёленькая панель «Одноклассников», собственный блог...
А потом поверх этого великолепия алым бутоном расцвёл транспарант с надписью: «Внимание! Пятнадцать минут до старта!»
Громадный корабль «показал брюхо» отвалив от стыковочного узла «Виманы» и, попыхивая дюзами стартовых двигателей, поплыл над поверхностью спутника Земли. Виток на парковочной орбите, специально отведённой для таких случаев, проверка систем, затем импульс маршевых двигателей, отправивших «Викторию» по гомановской траектории в сторону от Земли. Там, в глубоком космосе, едва только операторы лунного цупа сочли удаление достаточным, а траекторию оптимальной, реактор корабля запустили на полную мощность, и будто новая звезда выпущенная на волю энергия повлекла утлое судёнышко к дальним мирам.
За год, проведённый на борту МТ «Поллукс Виктори», Прошин успел многое. Он прошёл обследование в госпитале транспорта, где Ивану назначили курс лечения начинающегося гастрита, вылечили три зуба и предписали посещать сеансы лечебного массажа. Он записался на занятия в тренажёрном зале и раз-два в неделю честно тягал железо под руководством видеотренера; сюда же можно записать посещение додзё, где сэнсэй Адзума, маленький сухой японец, преподавал суровую науку рукопашного боя, больно, зараза, пинаясь при этом. Он прошёл пять уровней «Цивилизации», прослушал полный курс английского языка и ознакомился с географией и геологией планеты Холтвистл, где ему по окончанию длинного пути предстояло ещё и участвовать в археологической экспедиции. Что самое удивительное, даже проект диссертации сдвинулся с мёртвой точки, когда Прошин поссорился со Светланой, и они целый день провели в одной каюте, не обмолвившись и словом. Стоит упомянуть и «Мастера и Маргариту», прочитанную во исполнение клятвенного обещания знакомиться с классической русской литературой, каковое обещание Иван, к собственному удивлению, вполне серьёзно намеревался исполнить в дальнейшем.
Одним словом, ко времени прибытия в систему 61 Девы, Прошин совершенно не жалел о навязанной ему ректором Института эскападе. Путешествие длиной в квадрильон километров казалось увеселительной прогулкой, проходившей с пользой и для души, и для тела, с немалым призом в финале. Делов-то – прогуляться в приятной компании в северные районы планеты и состряпать отписку поумнее о найденной дырке от бублика, в чём Прошин не сомневался ни капли.
…Со стороны выключение привода деформации пространства выглядит очень красиво: в безбрежной пустоте космоса маленькая звёздочка начинает расти в размерах. Приборы сходят с ума - никому не позволено за здорово живёшь перебаламутить пространство; звёздочка растёт, приближаясь, кажется сейчас...
Экран гаснет, приборы прекращают пляску святого Витта и выдают чёткую характеристику сигнатуры звёздного странника. На файлообменниках в Сети можно посмотреть сотни роликов, где на фоне Юпитера, к примеру, словно из пламени исполинской кузницы на свет Божий появляется веретенообразное тело.
Это МТ, межзвёздный транспорт, огромный, тридцати километров в длину космический корабль, в нашем случае - МТ «Поллукс Виктори», построенный специально для связи между мирами, освоенными человечеством. Покрытая теплоизлучающими элементами композитная броня корпуса «Поллукс Виктори» поблёскивает в лучах звезды; корабль слегка покачивается из стороны в сторону: гироскопы и коррекционные двигатели стабилизируют угловой момент корпуса, неизбежный спутник всех кораблей с пассажирским отсеком. Тепловые радиаторы вокруг пакета дюз делают корабль похожим на кашалота – огромное млекопитающее на мелководье звёздного океана...
МТ выравнивается. Скорость после выключения варп-привода велика - её определяет индекс возмущения пространства, масса корабля и прочие величины, скрытые от нас дебрями физики. Несколько часов спустя, по достижению расчётной точки в системе 61 Девы должно было произойти то, ради чего, собственно, и был рождён на свет МТ «Поллукс Виктори»: расстыковка грузопассажирских челноков, отправленных из разных уголков Галактики к Холту.
За три часа до отключения привода Прошина запаковали в скафандр, затянули ремнями ложемента в пассажирском отсеке лихтера из флотилии МТ. Рутина: проверка систем, самочувствие космонавта, снова проверка, снова самочувствие… наконец планетарная секция дала добро и лихтер, до того бывший единым целым с громадой корабля, разорвал узы, казавшиеся столь прочными. Словно два обитателя безбрежного Океана, Левифан и маленькая рыбка какое-то время следовали бок о бок, но вот их пути разошлись, а затем в пространстве вспыхнула одна звёздочка…
Процессор межзвёздного транспорта активировал привод деформации пространства, загруженный в нейронную сеть лихтера и тот одним скачком покрыл огромное расстояние до цели.
…другая…
«Поллукс Виктори» включил собственную установку привода и набрал скорость; запылавшая в вечной тьме безвоздушного пространства звёздочка отправилась к следующему освоенному людьми миру.
Иван между тем чувствовал себя крайне неудобно. Во-первых, со Светланой они так не попрощались – подходящих слов не нашлось. Во-вторых, оказалось, что ни грузов, ни пассажиров на Холт не назначено и Прошин сидел в салоне лихтера один-одинёшенек. Тесный пенал отсека казался холодным, огромным, мерещились сквозняки и космические пираты, хотелось обратно на «Викторию», тёплую и уютную. Чтобы заглушить неприятные ощущения, Иван активировал Сеть и долго смотрел на пляшущие огоньки вокруг букв «Соединение отклонено». Попробовал ещё раз – очень хотелось поговорить с кем-нибудь, крикнуть: «Люди!.. Я живой!..» - то же самое, сеть только местная. Прошин злобно выругался, хотел было плюнуть в монитор, но в итоге ограничился ворчанием в адрес девицы, вопящей в динамиках как обладательнице голоса не хватает квалифицированного водителя, потому что она, видите ли, больше похожа на сверхзвуковую машину...
Несколько позже, когда динамики стали уже похрипывать, Иван Владимирович вспомнил о миссии и решил проявить себя на профессиональном поприще, поинтересовавшись, что это за Холт и чем его надлежит приправлять.
В девичестве планету звали Холтвистл. Открыли изобиловавший флорой и фауной кислородный мир в системе звезды Девы 61 ровно пятьдесят лет назад, по какому поводу совсем недавно колонисты и их потомки пышно отпраздновали юбилей. Из суши на Холтвистле наличествовал один суперконтинент, протянувшийся с юго-запада на северо-восток по относительной диагонали между 24° ю.ш. и 63° с.ш. Площадью, примерно равный Евразии, суперконтинент со всех сторон был окружён океаном с множеством островов, так, что получалось нечто среднее между Землёй с её гигантскими массивами суши и Океаном – планетой земного типа в системе Дельты Павлина, где пресловутая суша была представлена островными архипелагами.
Погодные условия определялись тёплым течением повдоль восточной оконечности и вулканической активностью на юго-западе; горные цепи на севере и крайнем юге содержали залежи полезных ископаемых. Громадная река, берущая начала из множества ручейков в северных горах, протянувшая свой бассейн с северо-запада на юго-запад почти через весь материк, обеспечивала жизненную среду множеству живых существ. В бассейне этой реки, названной, кстати, Булл-Ран, колонисты построили первые города.
Как и Земля, Холтвистл имел форму геоида, как и на Земле, согласно некоторым теориям, постоянное вращение планеты вокруг своей оси и создаваемое таким образом гравитационное поле вкупе с геологическими и гелиологическими процессами должно было изрядно осушить океаны и разорвать в далёком будущем единственный материк планеты на несколько частей, хотя выражение «разорвать» в данном случае будет неуместным и служит лишь приблизительному описанию неспешного перемещения базальтовых, гранитных и осадочных пород, движения вверх и вниз континентальных плит, etc. Спутников у Холта-Холтвистла не было, что породило одну из гипотез почему за миллионы и миллионы лет эволюции на планете не зародилась разумная жизнь.
К настоящему времени колония Холта вышла на полное самообеспечение, разве что не могла строить межзвёздные транспорты. После всех усилий Лиги миров планету населяли чуть более четырёх миллионов человек, собранных вокруг столицы Аккрингтона, в экваториальной части архипелага Виктория и подле двух промышленных центров, явно построенных на вырост. Все города расположились в бассейне реки, пересекавшей континент с северо-востока на юго-запад, а ниже по течению от Аккрингтона, на пару сотен километров в сторону от берегов реки, прозванной Булл-Ран, находился городок с одноимённым названием, где, в кампусе университета Симпсона Прошина ждал – дождаться не мог профессор Джангулян.
Полёт до планеты длился почти двенадцать часов. На расстоянии примерно астрономической единицы от бело-голубого шарика выключился привод деформации – погасла маленькая звёздочка. Тут же появились признаки цивилизации:
- Борт АА-23, ответьте, - раздался в динамиках девичий голосок.
- Борт АА-23, слушаю вас, - Иван улыбнулся изображению девушки-оператора.
- Здравствуйте, с прибытием в систему Холтвистл.
- Здравствуйте, спасибо.
- Я Холт-контроль, запускаю циклограмму сброса скорости.
- Борт АА-23, вас понял. Вы уж не уроните меня…
- Можете не беспокоится.
- Кстати, Иван.
- Мэри… Иван, я… попрошу вас…
- Да-да, конечно, устав и всё такое, - Прошин откровенно наслаждался замешательством девушки, пробормотавшей:
- Конец связи, - изображение сменилось видом с датчиков кораблика: планета размером с биллиардный шар, неспешно плывущая сквозь тьму безвоздушного пространства; светило на заднем плане, блеск звезды приглушен светофильтрами…
Циклограмма сброса скорости — это когда на тонком волоске сложных математических вычислений висит жизнь человека. Корабль проходит три этапа торможения: первый с помощью собственных двигателей и батареи лазеров, мегаваттным излучением останавливающих бег утлой лодчонки…
Лихтер под управлением Холт-контроля грохотнул двигателями (Иван дёрнулся, ремни впились в комбинезон), раскрылся носовой отражатель, принимая лазерный луч. Второго этапа могло не понадобиться:
- Контроль, у меня по курсу…
- Видим. Внимание, манёвр уклонения…
- Что это вообще? – предмет, чуть было не столкнувшийся с кораблём, больше походил на первый спутник. – Откуда это взялось?
- Двадцать третий, мы проверяем информацию, прошу не беспокоиться, - в голоске оператора визгливые нотки.
- Не сожгите меня там, - проворчал Иван.
Второй этап, стыковка с буксиром-туером и торможение в атмосфере планеты: подхватив кораблик, буксир мощным залпом двигателей уводил лихтер на круговую орбиту планеты.
…У-ух! – кишки подбросило вверх-вниз, на языке железистый привкус….
Два корабля исполняли сложное па, отплёвываясь огнём в сторону приближавшегося Мира. На экране мелькнули бурые с блестящими прожилками рек и озёр массивы суши, устеленный облаками океан, край архипелага Виктории, скрытый периной раскручивающегося циклона и линией терминатора; ночная сторона Холта с блестящей брошкой столицы Аккрингтона. Они погружались в атмосферу чтобы, сбросив скорость до минимума, рыбкой выскочить к орбитальной станции. Вот-вот должны включиться двигатели туера.
Мгновения завязли в Вечности. На обшивке бушевало пламя, в открывшейся болтанке ремни ложемента впивались в тело, всем существом Прошин ловил знакомый присвистывающий грохот – а туер молчал.
Корабли погружались на дно гравитационного колодца. Давление атмосферы сорвало с лихтера, не предназначенного для посадки на планеты, батареи, антенну после чего болтанку дополнил рёв баззера сигнализации. Двигатели буксира не включались.
Иван рванулся в кабину управления. Ложемент попробовал не пустить – ужом выкрутился. Сунул карточку-паспорт в замок – только бы хватило допуска, допуска хватило, Прошина швырнуло в открывшуюся дверь, кабина проявила гостеприимство сначала спинкой кресла, затем ребром консоли.
«Автопилот, связь», - одной рукой Иван щёлкал застёжками ложемента, другая шарила по клавиатуре Первого.
Автопилот успокаивающе горел зелёным, связь… связи не было.
«Позывной?» - спросил железный болван.
«Сокол-100», - давно придумал, чтоб только отвязались.
Паспорт в замок. Допуск, допуск - хватит, нет?
«Протокол?»
«Янки-дудль», - терплю бедствие.
Мгновения ревущие, грохочущие пламенем на обшивке.
«Допуск подтверждаю, протокол ”Янки-дудль”»
И вдруг что-то щёлкнуло, звякнуло: заработали двигатели туера, прекращая болтанку, стабилизируя вращение…
Загоняя корабли в поверхность планеты.
Прошин почувствовал, как уши заползают внутрь головы.
«Отмена, отмена, двигатели отмена!»
Нет ответа. Земля несётся навстречу.
«Эвакуация!»
«Принято. Эвакуация отсека безопасности, высота 3 км.»
О, Господи…
Тряхнуло, грохот двигателей свихнувшегося буксира начал стихать.
«Разгерметизация отсека безопасности!»
«Принято. Анализ атмосферы – удовл. Внимание, требуется аэродинамическая коррекция, покидание салона невозможно».
Прошин впился глазами в пульт, лихорадочно ища, что бы могло помочь. Автомат «ПЛ» - погрузочный люк; баззер взял тоном выше – в хвосте «отсека безопасности» начал открываться пандус. Красный тумблер «Сброс блистера». Если он под защитой, я пропал. Шлем. Дыхание задержать, сгруппироваться…
БУУММ!.. – унёсся в сторону блистер. У-у-у!.. – взревел ветер, ударив под дых на зависть Адзума-сэнсею. Мимо пронеслись стенки, переборки отсека и Прошина вымело на свет Божий среди каких-то обломков. Воздух свистел в ушах, сверху палило солнце, снизу искрился океан.
Парашют. Вшитое в комбез так, чтоб закрыть всю спину и ползадницы, средство спасения «Паутинка» служило предметом дурацких шуток: любили стажёры накрутить из строп синий (проводник) или белый (диэлектрик) аксельбант, сложив хитрым узлом на спине ошмётки ткани. Потом ещё хвастались друг дружке кого сильнее наказали…
Руку в пионерский салют – стабилизировать падение. Что там за тени на глубине?..
«Милый мой, хороший мой, - молил Прошин нащупывая заветную петельку на правой ляжке, - раскройся, сладенький мой…»
Спину защекотало вытяжным фалом, ткань затрещала и Прошина дёрнуло за шиворот так, что остатки последней трапезы выплеснулись в лазурные воды океана.
…Так дышится после барокамеры, когда каждый вдох достаётся с боем; так дышится после первой тренировки, когда год не появлялся в додзё и суровый наставник гоняет с удвоенной силой: воздух лился мёдом и Прошин дышал – надышаться не мог, надуваясь до рези, до судороги, кашляя и отплёвываясь и на какое-то вермя это занятие поглотило его полностью. Надышавшись всласть, Иван огляделся.
Всюду, куда только хватало глаз простирался океан. Под ногами Прошина, влекомого зефирами, обнаружился клочок суши размером как раз приземлиться парашютисту: полоса прибоя, мелководье с лазурной водой, пляж по всему периметру островка, зелень, пара деревьев… Иван принялся выцеливать посадочную площадку. «Паутинка» управлялась чуть лучше знаменитого «Дуба», то есть чуть лучше, чем никак, зато купол и стропы позволяли подать СОС на частоте 156,8 МГц.
Десятком минут спустя что-то отдалённо напоминающее прародителя человечества выползло на пляж островка. Разучившееся плавать, но ещё не способное ходить, отвергшее тёплую солёную воду как источник кислорода, но неспособное дышать атмосферой своего нового места обитания, подслеповато моргающее ободранными морской солью глазами…
Парашют русалочьим хвостом болтался в прибое и волны прибоя же мотыляли безвольное тело туда-сюда. Что-то попробовало на вкус правый ботинок, подёргало, пытаясь снять - Иван не реагировал, рывками, всхлипывая, загоняя в себя порции пряного, пахнущего солью и тиной воздуха.
Заставил себя сесть. Получалось плохо.
- Давай!.. – хрипло прокаркал Иван и закашлялся. – Давай! Я вам дам блокаду Ленинграда!..
Рывками выпутался из подвески, полежал, упираясь локтями в песочек. Сквозь сдавленное дыхание хрипом пробился нервный смешок, ещё один и пальмы безымянного островка стали нечаянными зрителями победного танца хомо сапиенса – кулаками в небо, рёвом, сменяемым петушиным фальцетом.