— Я оставлю тебя, — ненадолго подавшись вместе с девушкой ночным чувствам, Анна решилась покинуть свой пост. — Завтра в путь, нам обеим следует набраться сил, но хочу закончить одно небольшое дело. Надеюсь, что амазонкам я уже не понадоблюсь.
— Завтра увидимся! Ты хорошо справилась с ролью королевы.
Девушки обменялись прощальными взглядами, и Анна шагнула в темноту. Прошедший день выбивался из ровного ряда одинаковых сумбурностью, и напоследок она поставила себе задачу найти среди бесконечных огней, озаряющих ночной лагерь, хоть один темный и тихий угол. Но, покидая костер, она уже знала, куда направится.
Только одно место в столь торжественный час могло укрыть ее от взглядов. Там девушка хотела задержаться, привести в порядок мысли и отдать долг прошлому. В пестрящем красками лагере пустой оставалась лишь окраина — та самая, на которой раскинулось Дерево Мудрости. В былые времена оно стало спасением для юной воительницы в чужом доме и помогло определиться с путем. Сухим безмолвием, многовековым спокойствием оно, словно заряжало энергией и мудростью лет.
Те амазонки, что признавали господство духов, находили их не только в огне: необъятный ствол Древа, считалось, сосредотачивает в себе души всех тех, кто когда-то обитал здесь и оставил след на истории леса. Анна не верила в подобные байки, но что-то манило ее сюда, и если раньше порыв карался суровым законом дикарок, то сегодня ее действия не ограничивались ничем.
Звуки праздника стихали, огни оставались позади, становились слышны легкие напевы ночного ветра. И, лишь начав улавливать звук собственных шагов по сухой почве, Анна остановилась. До Древа предстояло пройти еще с десяток шагов, но она хотела растянуть этот путь. Ночь пролетит быстро, стоит лишь сомкнуть глаза, а утром прежняя неизвестность, смешанная с поспешностью выхода, не представит возможности набраться сил. И отчего-то стремление коснуться их источника вдруг превзошло остальные.
Девушка не удивлялась и не корила себя за слабость, как обычно, — она лишь позволяла себе думу. Завтра она вновь поведет отряд к цели, а, значит, и ответственность за результат ляжет на ее плечи, но кроме построения тактики касаемо неизбежных встреч с врагами, решения требовал еще один неоднозначный вопрос.
София шла на контакт, помогала в бою даром магии, но ненавязчиво требовала рассказа — единственного, чего Анна не позволяла себе в присутствии Ларса. А он тоже искал к ней подход, придерживаясь весьма линейной стратегии поведения. Цели обоих, помимо общей для всех, оставались загадкой, и пока она не разгадана, ответы на прежде заданные вопросы Анна не спешила раздавать. Она оказалась в окружении врагов — явных и скрытых, и если с первыми все было понятно, то как вести себя по отношению к спутникам? Где та грань, что отделяет лицо от маски?
Девушка смотрела ровно перед собой и не могла определить в отливающих оттенках черного цветах ночи очертания дерева. Его пышная крона гордо возвышалась над другими деревьями, но ствол сливался с тьмой. Но Анна не испугалась. Она наоборот хотела укрыться в ней и последние шаги до дерева преодолела одним порывом.
Руки сами потянулись к стволу, и, прикасаясь сначала кончиками пальцев, затем опуская ладони на твердую, как броня, кору, девушка закрыла глаза и дотронулась щекой. Руки до боли впивались в неровную поверхность дерева, обретая силу, мысли таяли под мягким шелестом листвы. Анна физически ощущала, как тьма, что вокруг, поглощает ее, она становится невидимой и остается наедине только с мудростью времен. И слышала она, как шепчет ветер в тиши ночи, как листья трепещут под его дуновением, и дыхание отчего-то прерывается, как от бега, и еле слышно мнется трава под ногами...