[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Vasex

сдашься за 39 дней до конца марафона?

Я попытаюсь протянуть сколько смогу, но приходится заглатывать дебилизм текста из-под конвеера, а это нелегко. К тому же действительно трудно писать, когда глаза слипаются. Если на выходных и праздниках норм, то когда трудовая неделя идет - все гораздо сложнее.

Небольшая приписка, типа важная для сюжета, не вошедшая в предыдущий отрывок.

Скрытый текст - 61.1:

Сальва отлучился на несколько минут, увидев прилавок торговца тканями. Наемник вернулся со связкой золотых лент. Он раздал каждому по атласной полоске, сказав прикрепить их на видных местах снаряжения.
-- Это еще зачем? – спросил Тиберий, неловко теребя ленту. – Я тебе что, модник какой или самовлюблённый фанфарон? Мы воины, парень, а лентой этой в походе разве что подтереться можно будет.
-- Надевай. Пригодится, - просто сказал Сальва и улыбнулся так же открыто и дружелюбно, как и тогда, в Душилесье, когда они нашли его окровавленным, сжимающим голову гурлока в руке.

Скрытый текст - 62 - Золотые Ленты:

Коротко переговорив с дельцами, Сальва подозвал напарника. Наемник кивнул на каменный постамент у фонтана, выложенного в форме восьмиконечной звезды. Лучи обозначали стороны света с крайними географическими точками, известными людям. Греттэль поставили в центр розы ветров – затылком к Норсии и лицом к Сулийскому Каганату. По правую руку находились Западный кантоны, а по левую Кости Империи, омываемые Океаном Рока. Атаманша не понимающе озиралась.
-- Славные граждане Золотых Врат, - обратился к прохожим Сальва хорошо поставленным голосом уличного продавца. Наемник, как оказалось, умел не только узлы вязать. – Мы пришли сюда, на торговую площадь вашего славного города, чтобы восстановить справедливость и воздать по заслугам той, кто терроризировала всю округу на протяжении двух лет. Мы, знаменитые Золотые Ленты Каррэнстала, покорители Душилесья и убийцы гурлоков, сделали вам, десятиградцы, большое одолжение.
Сальва чуть толкнул связанную девушку, и та грохнулась на колени, едва не раскроив череп об острые грани лучей гранитной звезды. Люди останавливались, с интересом наблюдая за представлением. Даже Греттэль нехотя признала, что он знал, как привлечь толпу зевак.
-- Мы дарим городу ее, - Сальватор ткнул перстом на пленницу, - Греттэль по прозвищу Струна в Горле. Вот ее шпага!
Сальватор показал им Струну. Греттэль зашипела. Идиот ее чуть не поломал, пытаясь противостоять тяжелым полуторным клинкам! Люди охнули и отпрянули. Они с опаской смотрели на связанную и беззащитную атаманшу, растерявшую ореол страха, который некогда ее окружал, заставляя глупых людишек рассказывать сказки о том, что Греттэль придет к ним ночью и перережет глотку, если не будут слушаться родителей. Будто она когда-то перебирала – кого убьет, а кого помилует.
-- Мы перебили ее людей. Мертвецы гниют у холмов Цетакийского тракта, если вы еще сомневаетесь в моих словах! Торговый путь из Сребролесья в Золотые Ворота отныне безопасен. Золотые Ленты сделали это для вас в своем великодушии и щедрости. Мы остановились в Крыле Гарпии и пробудем в вашем великом городе только два дня.
-- Ах ты тварь!
Дородная женщина подобрала камень, плохо подогнанный к брусчатке и засадила им Греттэль в живот. Атаманша скорчилась, всхлипывая.
-- Я помню тебя, Струна! Ты убила моих детей и мужа. Меня тоже ткнула в грудь, но я выжила! Сдохни, сдохни мерзкое отродье!
-- Я тоже ее знаю, - сказал, приближаясь к семиконечной звезде, гном с пышной бородой, заплетенной в три косы. – Мы еле спаслись от ее ватаги полгода назад. Потеряли и товар, и друзей. Она убивала их, и смеялась. Теперь не до смеха, девка?
Гном пнул Греттэль с размаху, перебив нос.
Поднялся шум. Собиралась большая толпа, затапливавшая переулки, ведущие к торговой площади. Люди помнили ее, губительницу и душегубку. Греттэль корчилась под ударами сапог, извиваясь змеей. Ее били взрослые и дети, вымещая ненависть и горе по погибшим. Кровь шла из носу, во рту было солоно, язык царапали осколки зубов. Греттэль думала, что она самая удачливая разбойница на всем пути от Цетакийского тракта до дороги Иглы и Терний. Она понимала, что не будет жить вечно. Ее часто ранили. Но ребята каждый раз латали любимую командиршу и, когда она становилась на ноги, путники мочили портки чаще, чем осенний дождь полощет землю. (?) Греттэль была реалисткой. Если бы ее спросили, какая смерть ее ждет, атаманша, не колеблясь ни минуты, ответила бы, что от меча опытного наемника. Добрый фут стали в сердце и все кончено. Но не так, не от камней и башмаков простого люда. Ей выбили зубы, сломали ключицу и рвали волосы клоками.
«Пощады» - хотела крикнуть девушка, но проклятый кляп задушил вопль в зародыше.
Когда в ход пошли дубины, вырванные из подпорок купеческих лавок, она в последний раз увидела наемников. Они ушли прочь даже не оглянувшись.