Ожидание смердело похлеще подмышек докеров. Атаманша знала это не понаслышке – была портовой шлюхой пока в кабацкой драке ей не исполосовали смазливую мордашку разбитой бутылкой. Поэтому сейчас Греттэль лежала в высокой траве и сходила с ума от скуки. Греттэль не любила эту часть ремесла больше всего. Остаешься один на один с собой и дурные мысли лезут в голову. Еще ужасно, до рези между ног, хочется отлучиться в кусты. Она лежала и развлекала себя вопросами.
Много людей отправила на свет бывшая шлюха? Дайте подумать. Первыми стали пьянчуги, по вине которых появились шрамы. Она нарезала из их кожи неплохие ремни, которыми обмотала рукоять Струны – своей шпаги, выкованной и закаленной в Дэльблатоне. Гномы были горазды мастерить всякое разное, но лучше всего у них получались игрушки для смерти. Следующим стал папаша, что отправлял девушку торговать собой. Она перерезала ему глотку, когда он приходовал знакомую по порту подружку.
Греттэль почувствовала, что невольно улыбается – заболели кривые шрамы на щеках. Раздвигать ноги ей нравилось, да вот с людьми не везло. Клиенты были сплошь либо грубыми моряками, оставляющими синяки на теле, либо молокососами, которым только за титьку подержаться и тут же спускают. Другое дело убийство. Убивать Греттэль любила больше чем курить, пить и трахаться вместе взятые. Вначале забиралась в дома и убивала семьи ради развлечения. Сначала мамок, потом детишек, заставляя их папаш корчиться связанными на стульях и просить вначале о пощаде, а затем о смерти. Но это занятие приносило только хлопоты. Греттэль ходила в лохмотьях, ела что могла стащить с прилавка, либо крыс в канализации. Городок оказался больно трусливым и всполошился. Подумаешь десяток семей изрубили ломтиками. За ней охотились стражники и приходилось признать – затея была веселой, но опасной и глупой.
Поэтому Греттэль решила совместить приятное с полезным. Девица сколотила банду и вышла на большак. Ее ребята были хороши как в битве, так и в постели. Греттэль отдавалась им по очереди, если заслужили и выпускала кишки, если думали, что могут обвести атаманшу вокруг пальцев. О ее шайке ходили разные слухи. Мол, у них есть в банде плетец, или что Греттэль родом из Пепла. Репутация – отличное подспорье в разбое. Услышав ее имя, купчики куда охотнее расставались с мошной и предпочитали по-быстрому вскрывать тайники под козлами телег. Впрочем, это не спасало их от пыток, ведь убийство Греттэль считала своим священным долгом перед Шестью. Засранцы обрекли ее на такую жизнь, а другим подарили холеные личики и счастливые семьи. Ничего, Греттэль Струна в Горле, сама исправит оплошность и уравновесит шансы.
Появился первый обоз. Греттэль свистнула по-соловьиному, давая команду парням. Двое подперли досками заготовленные бревна. Всхолмье было их доходным местом. Греттэль гордилась собой, ведь именно ей пришло на ум осесть здесь и щипать богачей. Потраченное тратилось на выпивку и дурман-траву. Атаманша не откладывала деньги. Зачем? Место далекое. На день пути никаких поселений. межа между Серебряным Листом и Десятиградьем, до которой никому нет дела. Протрезвев, ватага вновь выходила на большак. Мошна исправно пополнялась.
Молодые липки подлесья качнулись, и атаманша схватилась за Струну. Тишина. Наверняка косуля щиплет листья. Ей следовало еще вчера трахнуть того дурня с елдой по колено, что лежал сейчас по левую руку от нее, чтобы успокоить нервы и не подрывать зад при любом шорохе. Ничего, сегодня вечером успеется.
Когда караванные повозки заехали меж холмов, бревна с треском выкатились с пригорков, перекрывая проезд. На опешивших всадников обрушились стрелы. Главное - выцелить побольше наемников, прежде чем дело дойдет до рукопашной. Торгаши могли обсчитать покупателя или юлить перед стражниками, выискивая способы не платить подушный налог, но на охрану для товаров, и что важнее – себя любимых, они не скупились.