[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 47 - Абрикос и ландыш:

Он подался вперед и заключил ее в объятия. Каталин уткнулась ему в грудь, чтобы задушить плачь. Абрикос и ландыш опьянили гораздо быстрее вина. Мир исчез. Остались только двое. Конюх и княжна. Мужчина и женщина. И никого больше.
-- Я люблю тебя, - просто сказал Сальва и Каталин прижалась губами к его губам.
Горячее дыхание поцелуя вскружило голову. Безумный вихрь начисто вымел остатки мыслей из головы. Сальва больше не чувствовал себя полноценным. Как он этого раньше не понимал? Он лишь половина без Каталин. Каким же дураком нужно быть, чтобы не понять этого раньше?
-- Пойдем к деревьям, - предложила княжна и Сальва согласился.
Каталин была единственной, чьи приказы Сальва исполнил бы всегда и без колебаний. Она могла приказать ему перейти Льдистые горы и Сальва сделает это без колебаний. Каталин могла потребовать принести горсть проклятой земли Пепла, и он принесет пригоршню в своих ладонях.
Держась за руки, они вошли в небольшую рощицу, предваряющую Душилесье. Каталин радостно рассмеялась и потащила Сальватора дальше. Березы и осины сокрыли пару за молодой листвой. Лес жил своей жизнью. Стучали клювы дятлов, ежи шуршали под ногами, неся грибы на иглах. Плоскогорка казалась донельзя шумной и суетливой. Здесь же царили покой и умиротворение. Каталин со смехом закружилась вокруг Сальвы Далекие огни ярмарки изредка выхватывали края подола нарядного платья.
-- Я всегда любила лес, - молвила Каталин вновь прижимаясь к Сальве. – Не знаю почему. Мне радостно быть среди трав и деревьев. Я прикасаюсь к коре, говорю с ними, и деревья кивают мне ветвями. Карэнстал действительно тюрьма – каменный и холодный. Я не чувствую себя там в безопасности.
-- Душилесье куда опаснее.
-- Да, ты прав. Но все же… То создание… Мавка. Я не боялась ее. Даже когда лежала на алтаре во время ритуала и свет Астарты касался моего тела – даже тогда я хотела быть там, среди древних дубрав.
Сальва расстелил плащ у небольшого пригорка. Оттуда открывался вид на гуляющую Плоскогорку. Они сидели, обнявшись, и глядели на веселящийся огоньки. Радужное зарево сияло на подступах к деревне, окаймляло сыгравшее свою роль ристалище. Больше всего светочей мерцало на ярмарке. Циркачи давали представление под ночным небом, собирая монеты из рук щедрых зрителей. Раздался хлопок, и первая зарница фейрверка осветила окоем под дружное рукоплескание.
-- Мне не нравятся города, - прошептала Каталин. – Они серые и безликие. Люди в них озабоченные хлопотами и вечно спешащие по мелким делам. Там правит суета. Лес примиряет нас с собой. Заставляет сбросить тщательно подогнанные маски. Ты ведь понимаешь меня, Сальва? Ты тоже был там.
Он кивнул. Кем бы ни был Сальва прежде, его вторая жизнь началась в Душилесье. Там он вкусил первую еду и убил первое существо. Там Сальва впервые встретил Каталин. Общество сковывало людей. На них надели ярлыки, дали правила, которые следовало исполнять. Но в чаще они были вольны поступать так, как им хотелось. Вот почему Каталин тянулась к Сальве как ни к кому иному. Она знала цену свободы. В чаще они сражались за жизни вместе. Среди людей они сражались за то, чтобы оставаться такими, какими хотели быть.
-- Обними меня, Сальва. И не отпускай. Только не этой ночью.
Он исполнил чужую волю с радостью. Сальва желал княжну, и она отдалась ему под кронами проснувшихся от зимней дремы деревьев. Позже Сальва часто вспоминал эту ночь, стоящую особняком в череде дальнейших событий, как нечто светлое и дающее надежду, не смотря на неминуемое поражение. Он помнил, как их тела свивались точно клубок змей. Помнил стоны Каталин и нежные покусывания за мочки ушей. Помнил капельки пота на груди и слезы в глазах. Ночь пахла абрикосом и ландышем и не было запаха слаще.