[ТатьянаН]

Крак! Какой-то звук раздался в лесу. Будто сухой ствол надломился или корень треснул.
Вся процессия разом встала. Люди повернулись, всматриваясь в черную чащу.
Тишина.
Турак поднял люминариум как можно выше над головой и направил его в сторону, где только-что раздался звук. Тени стали четкими, угольной черноты, раскинулись веером, как спицы в колесе повозки. Между ними мертвая земля, переплетение белых корней. Вверху лишь блеск склизской мякоти бесчисленных шляпок.
Все застыло, лес был неподвижен...
"Ничего. Ничего там нет!" - раздался чей то голос.
Через минуту, процессия вновь пришла в движение. Лишь Ринке продолжал стоять на месте, вглядываясь во мрак. Что-то было в нем завораживающее, тянущее к себе... На минуту ему даже показалось, что он видит тени. Сумрак полз, двигался, клубясь.
"Мальчик! Держись ближе!" - раскатистый голос за спиной заставил Ринке вздрогнуть. Это был Друмлар огромный, грузный как бык, с растрепанной рыжего отлива бородой и испещренным оспенными угрями лицом. Друг семьи Ринке.
Мальчик еще некоторое время смотрел в сторону леса, потом повернулся и ускорил шаг, обгоняя продвинувшуюся вперед процессию. Догнав Друмлара, Ринке подбежал к нему, чтобы задать вопрос:
- Мы уже долго идем. Скоро конец?
- Конец... Трудно знать. Знаю, что до рощи мертвых пол дня шагом. А тут о времени судить сложно, - он запрокинул голову, взглянув вверх. - Все, тьма!
Они шли.
Стволы караге обступали их, как частокол. Люди продвигались вперед, и сумрак стеной смыкался за их спинами.
Как и многие другие, Друмлар нес факел, но его тусклый желтоватый огонь не мог сравниться с ослепляющим сиянием люминариума. Тот свет был самой жизнью. Всего один раз за девятнадцать месяцев, один раз за весь временной цикл от рождения до смерти этур-караге, ствола времени, своей жизнью отмерявшего годовой промежуток, можно было получить его свет, подаренный самим небом. Ведь лишь несколько дней в год, одну декаду, в начале месяца Кагат сияли, источая свет, споры небесного караге. Их собирали, наполняя корзины и емкости, а потом высушивали, превращая в порошок -
основу суспензии. Это и был люминариум.